Владимир Козлов - Светлый путь

На скамейке сидит девушка, смотрит на море. Ноги накрыты одеялом.

- Здравствуйте, девушка, - говорит Игорь. - Вам не холодно здесь одной?

- Не-а, совершенно не холодно.

- Ну и хорошо.

- А как вас зовут?

- Допустим, Оля.

- А меня, допустим, Игорь, а это, допустим, Серый.

На качелях - двое поварих, одна махает Игорю, зовет к себе.

- Я сейчас.

Он идет к качелям.

- Что это за клоун? - говорит Оля.

Я ухмыляюсь, пожимаю плечами. Она спрашивает:

- Ты любишь море?

- Ага. А ты?

- Обожаю. Каждый год езжу. Ты откуда сам?

- Из Могилева.

- А я из Винницы.

- Погуляем, может?

- Давай. Только я малого своего возьму, хорошо?

Идем втроем по песку. Малому лет десять, он белобрысый и противный. Слева - коробка недостроенной базы отдыха. Кусок пляжа около нее не освещен. На одеяле обнимается парочка. У моря бренчит на гитаре мужик в джинсовой панаме.

Оля рассказывает:

- Я учусь в педулище - мы его "педучилище" зовем. Скучно там - вообще. И не только в училище, в городе скучно, пойти некуда, дискотек нормальных нет...

- А как тебе здесь дискотеки?

Она морщится.

- Разве это - дискотеки? Это не дискотеки, а не знаю что... Ты не куришь?

- Нет.

- Попроси мне у кого-нибудь сигарету.

Впереди сидят две девушки, курят. Я говорю:

- Извините, у вас не будет сигареты?

Одна хлопает по карману розовых штанов.

- В комнате пачка осталась. Сейчас принесу. Вам три?

- Нет, одну.

Стоим, смотрим на море - в темноте оно сливается с небом. Малый кидает камнями в волны. У берега купаются два мужика.

Девушка приносит сигарету. Я говорю:

- Спасибо.

Она кивает. Я отдаю сигарету Оле, она прикуривает у девушки. Мы отходим. Оля говорит:

- За сигареты спасибо не говорят.

- Да?

- А ты что, не знал?

- Не-а.

Подходим к своей базе отдыха. Я спрашиваю:

- Завтра погуляем еще?

Оля пожимает плечами.

- Будет видно.

- Спокойной ночи.

- Спокойной ночи.

Брожу по пляжу. Оли не видно. Под деревянным столбом сидит пацан с гитарой, поет. Его слушают несколько поварих. Одна - рыжая, веснушчатая, не знаю, как ее зовут - говорит мне:

- Привiт. Сiдай послухай - красиво пече.

Пацан начинает новую песню:

Я сижу один в пустой квартире

На полу валяется рубашка

Я не знаю, что творится в мире

Знаю, что ко мне придет Наташка...

Подходят Игорь и Оля. Оля снимает кофту, остается в майке. Она кладет кофту на песок, садится на нее. Игорь садится рядом, обнимает Олю за плечи. Пацан поет:

Сколько это будет продолжаться

Знают только я и дядя Вася

Это я его зову Наташкой

Потому что мы с ним пидарасы.

Игорь хохочет, поварихи кривятся. Пацан говорит:

- Ну что, кто вина хочет? У меня шесть литров.

- Нi, ми не будемо, - говорит веснушчатая. - Нам рано вставати на роботу. Она поднимается, ее подруги тоже.

На песке - пустые трехлитровые банки. Пацан стоит на коленях, держится за столб, тошнит. Игорь вырубился. Я пил меньше всех, совсем чуть-чуть, и поэтому почти трезвый.

Подсаживаюсь к Оле, обнимаю ее за талию. Она открывает глаза.

- Тебе чего?

- Так просто.

Она пожимает плечами, берет с песка банку - в ней чуть-чуть на дне, подносит к губам, допивает. Ее медный браслет съехал, на запястье - толстые выпуклые шрамы.

Светит луна. Я рассматриваю Олино колено. Прыщик. Царапина. Несколько тонких волосков. Наклоняюсь и целую ее в колено. Она отдергивает ногу.

- Отвали, кому сказала? Отвали.

Я отодвигаюсь. Она поднимается и, шатаясь, идет к корпусу.

Светло. Я качаюсь на качелях. Пацан из тридцать второй комнаты сцыт на перила. Он говорит мне:

- Привет.

- Привет.

- Как погудел, нормально?

- Ага.

- Я тоже заебись. Домой в бабских трусах пришел, прикидываешь? Ты слышал, что за хуйня в Москве творится?

- Не-а.

- Горбачева на хер скинули, теперь Янаев.

- А кто это такой?

- Хер его знает.

Из комнаты выходит папа.

- Привет. Гуляешь?

- Ага.

Он достает из пачки сигарету.

- А мне вот что-то не спится.

- Слышал, что он говорил, что в Москве?

- Да, я знаю. Слышал вчера по радио.

- Ну и что?

- Ничего.

Над морем висит ярко-красный шар солнца.