Раиса Крапп - Пересекающий время

Он прижал ее лицо к своему - так прижимают ребенка. Вызвал глейсер, взял Адоню на руки и поднялся на платформу.

- Постой, - отстранилась она. - Зачем ты меня увозишь?

- Я тебя здесь не оставлю.

- Я его жена...

Он отпустил ее, бережно взял в ладони лицо, поднял - брови в страдальческом изломе, горькая складка между ними. Он наклонился и прикоснулся к ней губами.

- Я не противна тебе? - сорвался дрожащий шелест.

- Девочка моя славная... - у Андрея перехватило горло.

У Адони дрогнули уголки губ, она ткнулась в грудь ему. Едва слышно прошелестел, опустился купол.

- Нет, не надо, Андрей! - она на шаг отступала от него, повторила тихо: - Не надо... Тебе надо просто уйти...

Андрей молча смотрел на нее, и Адоня заговорила снова.

- Я думала все эти дни... Я почти успокоилась, правда. Он ведь хороший, он сам мучается... Правда, Дар, я уже смирилась.

- Ты говоришь неправду. Я знаю, как на самом деле.

- Может быть, не совсем правду, но так будет, я хочу, чтобы так было... Мне жаль его.

- Но ты не любишь Лиенту.

- Разве все выходят за любимых? Тогда не нужен был бы закон покорности. И что с того, что не люблю, мне будет спокойно. А любовь, - Адоня грустно улыбнулась, - она горькая... Ты прости, что я и тебе мучила. Ты жалел, не хотел прогнать, а ведь лучше было бы, чтоб не жалел... Когда человек живет не головой, а сердцем, ничего из этого хорошего не получается - глупым человек становится, живет пустыми мечтаниями, как во сне... Теперь я проснулась и понимаю - ничего из того, что я себе придумала, случиться не могло. Мне бы все равно пришлось замуж выйти. Не он, так другой. Лиента лучший перед другими, разве я не должна быть счастливой?..

- Ты хочешь снова стать свободной? - перебил ее Андрей.

Адоня испуганно вскинула глаза, потом прикрыла их, опустила голову.

- Ты совсем не слушал меня...

- Я люблю тебя, - хрипло проговорил Андрей.

Тень боли пробежала по ее лицу.

- Ты опять меня пожалел, - с отчаянием проговорила она.

- Я люблю тебя, давно, с первой встречи.

- Это же неправда, Андрей! - испуганно прошептала Адоня. - Это неправда! Зачем ты это делаешь!?

Она смотрела на него как ребенок, над которым зло пошутил взрослый: обиженно, беспомощно и недоуменно.

- Я бы знала... почувствовала... Выпусти меня! - Она ударила ладонями о прозрачную стену.

- Я не хотел, чтобы ты знала.

Адоня прислонилась лбом к холодному стеклопласту, переглотнула:

- Да, я понимаю, - медленно проговорила она. - "Мы не можем быть вместе..." Тогда зачем теперь сказал? Нам не надо было встречаться... совсем... Ты сильный, ты справишься, только не приходи больше... я не такая сильная, как ты.

- Адоня, - он шагнул к ней.

- Нет! - быстро обернулась она, прижалась спиной к стенке. - Оставь мне мою судьбу, Дар, довольно, уходи в свою жизнь, к своим звездам. Не трогай меня, почему вы распоряжаетесь мной - сначала он, теперь ты! Уходи!

Андрей остановился, как будто на энергобарьер наткнулся, потом повернулся, сел в кресло.

- Я надеялся, что так и будет, - негромко проговорил он. - Надеялся, что однажды мне надо будет только тихонько отойти... но ты должна была остаться счастливой. Не так, как получилось.

- Я буду счастливой. Только мне надо время, я привыкну, я уже привыкла... Ты не думай, что все так уж плохо... Это я тебя увидела... Отпусти меня, Дар. Сегодня ты забыл, что нас могут увидеть? - горько улыбнулась она.

- Сердце твое сказало мне гораздо больше и честнее, чем твои слова. Адоня, позволь мне, как раньше помочь тебе. - Он поднял руку, останавливая ее. - Довольно, ты сказала уже все, что хотела. Я ведь уже знаю, что все идет замечательно, мы все только об этом и мечтали и ты вполне счастлива. А теперь просто слушайся меня. Да, я хочу вмешаться в твою жизнь, но не распорядиться ею, а исправить то, чего быть не должно. Получилось плохо всем нам, это неправильно. Сейчас мы полетим на Комплекс, ко мне, - в замкнутом пространстве глейсера Адоне некуда было уйти от Андрея и его рук. - Не будь жадной, Адонюшка, ты хочешь все забрать себе, но разве тебе все это распутывать? - Он глубоко вздохнул, волосы ее тонко и чуть горьковато пахли повилицей. - Разбираться будем мы с Лиентой, - хрупкие плечики под его ладонями напряглись, закаменели. - Разве я должен говорить, что никому не собираюсь причинять зла? Только не мешай мне, маленькая моя, как тогда, в джайве.

- Что же нам делать?.. - горько выдохнула ему в грудь Адоня.

- Разве мы трое не хотим друг другу счастья? Мы обязательно что-нибудь придумаем. Все будет хорошо, Адонюшка. Доверься мне.

Подчиняясь мягкому настоянию его рук, она пошла к креслу.

- Я вызову Линду, она побудет с тобой, - сказал Андрей, входя в дом.

- Нет, не надо Линду, никого не надо... я одна хочу...

Андрей привлек ее к себе, заглянул в глаза.

- Дай мне слово, Адоня, ты никогда не будешь торопить смерть.

- Ты и это... знаешь!? - испуганно вскинулась она.

- Я был тобой. Я все знаю. Обещай, что никогда больше... Слышишь, Адоня, никогда.

- Обещаю...

- Ну как ты могла?

- Не могла, - горько усмехнувшись, она прерывисто вздохнула. Испугалась.

Андрей прижал ее к себе.

- Я люблю тебя и никому не позволю обижать.

- Отчего-то с тобой самое плохое перестает быть плохим...

- Подожди меня, хорошо? Ты, в самом деле, хочешь остаться одна?

- Да, мне не хочется ни с кем разговаривать.

- Я скоро вернусь.

* * *

Лиента встретил Андрея около своей хижины. Шагнул навстречу, взял за плечи, коротко прижал к груди.

- Наконец ты снова с нами, Дар, - жестом пригласил в хижину. - Легок ли был твой путь?

- Да, Лиента, благодарю тебя.

- Ты здоров? Глаза твои не веселы.

- Устал, - коротко ответил Андрей. - Поговорим о том, что заботит нас обоих.

- Не голоден ли ты?

Неле внесла кувшин с освежающим напитком, приветливо улыбнулась Андрею.

- Я сыт. Говори, я жду. Ты взял себе жену.

Помолчав, Лиента проговорил:

- Да... - снова помедлив, сказал: - Ты, наверно, не знаешь - у меня были жена и сын.

- О твоем горе мне известно.

- Известно?.. Ну да... Их больше нет. У нас не принято говорить о любви, мужчина не должен... Но я люблю ее и теперь, и больше никого не хотел видеть у своего очага... Но старейшие напомнили о законе - у вождя нет права на одиночество. Ты знаешь, кто стал моей женой? - Андрей промолчал. - Это дочь Иона, кузнеца, помнишь ее?

- Помню, - Андрей кашлянул, чтобы прогнать хрипоту.

- Мне сказали, что она свободна, сердце ее свободно, а оказалось нет... Я узнал поздно, ничего уже нельзя было изменить.

Он замолчал, Андрей тоже молчал. Лиента сидел на корточках, прислонясь спиной к столбу, уронив руки между колен.

- Я очень виноват перед ней, - проговорил он, не поднимая головы. - И не знаю, как все исправить. Мне одному было плохо, теперь нас двое и плохо вдвойне. Я не хотел этого, Дар. Когда увидел ее, она была такая счастливая, и я подумал, что, может быть, рядом с ней, я опять научусь быть счастливым. Мне показалось, что у нее глаза моей Ратаны. Я потом понял, что у всех счастливых похожие глаза, - они светятся от счастья. Больше у Адони таких глаз не было. Почему ты молчишь, Дар?