Феликс Кривин - Фантастика-буфф

Н.Ютон твердо верит, что наука способна на все, но это не только не пугает его, но, наоборот, наполняет бодростью в энтузиазмом. Научно-технический прогресс не вызывает у него ни тревоги, как у Альфа Ипсилона, ни холодного скептицизма, как у Селя Ави. Н.Ютон смотрит на мир широко открытыми глазами младенца, твердо верящего, что его устами глаголет истина. Несмотря на молодость автора (ему нет еще и сорока лет), его перу принадлежат объемистые романы, которые, впрочем, печатаются здесь в сокращения. Так, роман "Время" в своем расширенном варианте является своеобразной хроникой нескольких поколений. Родоначальник семейства, некий Стевиц, был настолько беден, что не имел даже собственных часов и вынужден был спрашивать время у первого встречного. Потомки его разбогатели и уже никого ни о чем не спрашивали, никого вообще не замечали вокруг. И время жестоко отомстило им за себя, время вообще мстит за себя, когда о нем долго не спрашивают.

Альф Ипсилон тоже романист (печатается в сокращении), романы его посвящены вечным и безграничным проблемам времени и пространства, но его произведения пронизывает тревога за них. В романе "Такси" автор размышляет о прошлом и будущем, а также об отношении настоящего к тому и другому. Особенно памятна его фраза (выпавшая в процессе редактирования): "Настоящее из прошлого строит будущее, и само превращается в прошлое, чтобы было из чего Строить будущее в будущем настоящем". Публикуемый вариант романа является результатом кропотливой редакторской работы по устранению всего вторичного и необязательного, благодаря чему роман легко и быстро читается, в чем с удовлетворением убедится читатель.

Что можно сказать о третьем авторе?

Сель Ави, самый старший из начинающих фантастов (хотя, если ему верить, ему нет еще и пятидесяти), уже ничем не вдохновляется и ни о чем не тревожится, как его более молодые коллеги. Сель Ави холоден. Ироничен. Немногословен. Он пишет не романы, а короткие рассказы, почти не требующие сокращения. Сель Ави не верит, что прогресс науки - это в широком смысле прогресс, он не станет летать на ушах и питает полное равнодушие к сахару (как это можно заметить в рассказе "Цирк"). Его не соблазняет карьера Брюна (смотри одноименный рассказ), хотя, как истинный писатель, он знает цену молчанию. И все же иногда его равнодушие - не к сахару, а ко всему остальному - вдруг всколыхнется судорожной тревогой: Мария осталась на Земле (смотри рассказ "Мария"). И тогда он срывается с места и летит к этой Земле, где люди любят, борются и страдают, где они умирают - пусть бессмысленно, это неважно, что смерть лишена смысла, важно, чтоб его не была лишена жизнь.

В рассказе "Органавты", к сожалению, еще не завершенном редактированием, неорганическая материя взывает к материи органической: "Органавты! - так она называет ее. - Органавты! Наша планета - самая безжизненная из всех планет! Оставляйте жизнь только на нашей планете!" Эта ирония Селя Ави может быть понята как тоска по настоящей органической жизни.

Что я еще могу сказать как редактор?

Все эпитеты - заменены. Все метафоры - заменены. Во всех возможных случаях изменены имена героев. Прямая речь заменена авторской. Авторская прямой.

Остается надеяться, что публикуемым произведениям предстоит долгая жизнь, в которой будет доредактировано то, что недоредактировано в настоящем издании.

Н.ЮТОН

ВРЕМЯ

- Вы не скажете, который час? - спросил Стевиц.

Камень что-то буркнул в ответ.

Уже давно был преодолен барьер, отделявший неорганическую материю от органической, когда они обвиняли друг друга в отсутствии жизни. Каждый видит только свою жизнь, а чужой жизни не хочет замечать.

- Простите, я не расслышал, - вежливо переспросил Стевиц.

- Одну минуту! - камень снова ушел в себя. Он так глубоко уходил в себя, что на возвращение оттуда требовались тысячелетия.

Стевиц знал, что такое его минута, а потому не стал ждать. В том-то и состояла главная трудность общения органического и неорганического миров: один не хотел ждать, а другой не привык торопиться.

Правнук Стевица родился, женился и прожил долгую, счастливую жизнь. И правнук правнука родился, женился и прожил долгую, счастливую [в неотредактированном варианте "несчастливую" (прим.ред.)] жизнь.

А камень продолжал размышлять, чтобы сказать Стевицу точное время.

УСИЛИТЕЛЬ ИНТЕЛЛЕКТА

За субботней чашкой чая профессор Лори сообщил, что он изобрел усилитель интеллекта. Это такой порошок, который смешивается с сахаром и принимается внутрь, вместе с чаем.

Гости посмеялись, но когда подали чай, никто не притронулся к сахару.

- Я пью без сахара, - сказал литератор Дауккенс. - В моем возрасте сладкого лучше избегать.

- Если позволите, я лучше с вареньем, - сказал доктор Фрайд.

- Как военный человек, я вообще не пью чай, - сказал майор Стенли и подмигнул с намеком на свое любимое питье.

- В таком случае будем пить коньяк, - гостеприимно предложил профессор Лори. - Он у меня тоже настоян на этом усилителе.

И тут оказалось, что компания подобралась непьющая. Доктор Фрайд вообще никогда не пил, литератор Дауккенс уже месяц как бросил, а майор Стенли, военный человек, бросил только вчера, и ему бы не хотелось начинать все сначала.

- Лучше выкурим по сигарете, - сказал литератор Дауккенс, и все поддержали это предложение.

- Вот и отлично, - сказал хозяин, - у меня как раз сигары пропитаны усилителем. Пара затяжек - и вы умнеете в тысячу раз.

- Послушайте, профессор, - вспылил Дауккенс, - вы что, принимаете нас за дураков? Вас не удовлетворяет наш умственный уровень?

- Мне кажется, поумнеть никогда не мешает...

- Может быть, штатскому человеку, но не военному, - отрубил майор Стенли. - Вы думаете, полковник Бромли потерпит, чтоб майор был умнее его? Меня в два счета уволят в отставку.

- А я останусь без читателей. Они просто перестанут меня понимать, вздохнул литератор Дауккенс.

- Вот именно, - поддержал его доктор Фрайд. - Если предположить, что человек умней обезьяны в тысячу раз, то когда я поумнею в тысячу раз, люди будут казаться мне обезьянами.

- А вы им будете казаться ненормальным, и они упрячут вас в вашу же клинику, - захохотал майор Стенли. Но при этом подумал, что неплохо бы попросить щепотку усилителя для сына, который вот уже четвертый год не может вылезти из первого класса. Правда, он и так считает себя умнее родителей, а если еще выпьет этой дряни...

- Боже мой, - покачал головой профессор Лори, - я всегда знал, что человека в жизни подстерегает немало опасностей, но мне не приходило в голову, что для него так опасно умнеть.

КОНТАКТЫ

"Наши органы чувств - это пять каналов, по которым внешний мир ведет свою трансляцию. И нам никогда не узнать, что передается по десятому или по сотому каналу".