Неизвестен Автор - Библиотечка IP клуба

На мгновение я почувствовал это: я сижу там, на месте своей тени, глажу по спине потрескивающего электричеством черного кота и говорю ему сладко: "Хор-рошая киска!" Я встряхнул головой - наваждение спало... - Да, конечно, - сказал я. - Но ты так и не объяснил, почему именно я должен считаться ее тенью, я не она - моей?.. И еще ведь остается один вариант... Может, в конце концов, мы оба повторяем движения кого-то Третьего, тенью кого мы являемся. - Ну и кто же этот Третий? - прищурил глазки Кот. - Говори, договаривай! - Не знаю... Я пошевелил пальцами. Тень тоже пошевелила пальцами. Они были у нее желтоватые, мослатые, в редких шерстинках. Между большим и указательным пальцами у нее был старый шрам. Когда-то в детстве за мной не уследила моя няня, и я очень сильно порезал руку ножом. Сам я ровным счетом ничего не почувствовал, а вот тень моя долго извивалась в крике. И, забыв обо всем, вместе с ней квасил губы и я - от ее боли. Может быть, я надеялся так ее немного подразнить и развлечь, но она не обращала на меня в тот момент никакого внимания, занятая своею рукою, из которой вскоре стала сочиться ярко-алая жидкость... Кот пристально посмотрел на меня: - Кто знает, от чего зависит твоя судьба... Может быть, ты и прав, что так бережешь свою тень? Может быть, если с ней что-нибудь всерьез случиться, то и тебе несдобровать?.. Что ты сам знаешь о собственной тени кроме того, что она, якобы, твоя тень? Неужели же ты воображаешь, что знаешь о ней все? Вот вы живете рядом столько лет, а между тем, у нее есть своя Тайна... Я вздрогнул. - Тайна? - вспомнил я. - Какая же у нее может быть тайна?! Так, одно небольшое недоумение. - Но ты не знаешь того, что открыто ей, значит, ты в чем-то ущербен по сравнению с так называемой собственной тенью... А эта тайна у них, в их книгах, между прочим, называется Светом, - авторитетным тоном провозгласил Кот. - И не дай бог, на тебя упадет хоть самый завалящийся лучик... Ты просто исчезнешь тогда, мой друг, растворишься, как сахар в кипятке... - Бред какой-то, какие-то суеверия, - нерешительно пробормотал я. - Какой еще, к черту, Свет? - Боюсь, мой друг, - сочувственно покачал своей башкой Кот, что существуют тени тех вещей, которых просто нет в нашем мире. А это значит, что их мир теней - настоящий, а наш - только его тень.

Тень моя, между тем, почувствовав, что наступил вечер, встала с дивана (и вместе с ней встал со своего теневого дивана я, уже успевший расплыться к тому времени каким-то неясным пятном), взяла с тени старого комода тень свечи и тень спичек... И тут я не выдержал. Боюсь, у меня началась самая банальная истерика. Я набросился на свою тень, схватил ее за плечи, тряс, стараясь взглянуть на то, что держала она в своих руках. Она сперва не давала, рыча и дергая головой, съежилась, крутилась в моих объятиях, пытаясь меня сбросить... Но вот я, наконец, вытянув свою шею и залепив своими серыми ладонями ее глаза, потянулся, выгнулся... и мгновенно ослеп от яркого Света. Да будет вам известно, милостивые государи, что Свет похож на сияние миллионов и миллионов ночных звезд... Нет, вру, он ни на что не похож, он - Свет... Правда, Света я до той поры не видел, не знал, что это - Свет, не называл его в тот момент так: Свет... Но сразу понял, что случилось нечто необратимо ужасное... О, лучше бы я не видел его и впредь! Я услышал как бы эхо какого-то отдаленного выстрела и крики "ура", исторгнутые нетрезвыми голосами. Когда я очнулся, я застал себя самого за странным занятием: я, как зачарованный, рассматривал горящую свечу в своих собственных руках. Но я уже был - не я, а кто-то другой... Я с ужасом обнаружил, что стал своей собственной тенью. Я оглянулся назад, на себя... На стене я сам же, мое собственное прежнее тело исполняло какой-то замысловатый издевательский танец, радуясь, что ему удалось таким образом избавиться от меня, от моего сознания. ...И вместе с тем, я, в общем-то, понимал, что ничего на самом деле не произошло, что то, что я теперь вижу, - это какая-то роковая иллюзия, застившая мои глаза... что я все так же остаюсь человеком, только в силу некоторых обстоятельств воображаю, что мое сознание переместилось в мою же собственную тень. Экая нелепая фантазия!

Тень Кота я, конечно же, задушил. И, представьте, вместе с ним мне удалось избавиться и от самого этого паршивца, забегавшего, что ни вечер, в мою квартиру. Пришлось только выдержать нелегкий разговор с тенями соседей... Но зато он больше не скачет по моим стенам. Выходит, и в этом он оказался прав: жизнь нашей тени прочно связана с жизнью тела. Самое забавное, что никто из окружавших меня людей и теней не заметил произошедшей со мной катастрофической перемены. А мне затруднительно было бы описать то, что со мной произошло. Я и сам не могу всего понять, тем более, что я лишился Кота. А может быть, иллюзией была вся моя прежняя жизнь в виде собственной тени? А может быть, я глупею - и действительно становлюсь своей собственной тенью? Я встаю утром с постели, поминая недобрым словом свои ночные труды, проковыриваю пальцами отверстия для глаз в окружающей меня тьме (края дырок так и остаются после этой операции чуть красноватыми) - и смотрю на Свет. Свет бывает разным: серым - в сумерках и утром, красновато-красным - от заката, желтым - от фонарей и от пожаров, тех, что раньше я почему-то никогда не замечал. Горят усадьбы, горят книги - их, теневые, ложные книги, а вместе с ними и наши, истинные...

Когда меня берет за горло тоска, я выхожу в яркий полдень из дому, старательно обходя завалы из камней, развороченных заборов, кроватей, шкафов, мешков с песком и всяческого хлама, забредаю на какую-нибудь площадь и ложусь на нагретую солнцем брусчатку. Не обращая внимания на насмешки, я старательно воображаю, что я распростерт под своею собственной тенью на камнях, что я - черен, что я - ну, совершенно бесплотен... Надо мной проходят люди, колышутся красные знамена, играет отвратительнейшая музыка и слышны какие-то хриплые возгласы. Вот мне уже чудится, что я совершил невозможное, но когда я открываю глаза, я вижу все тот же слепящий Свет. Впрочем, здесь кроется какая-то ошибка. Ведь все на самом деле не так. Я был и остаюсь собою, мне лишь КАЖЕТСЯ, что я - не я... Я вовсе не тень, а только вообразил, что зажил жизнью своей собственной тени. Надо совсем не так. Цель не в том, чтобы куда-то там переселиться, а в том, чтобы не видеть Света. И ради Бога, умоляю, не наступайте же на меня!

Февраль - март 1997

...Тень, например, обожала усаживаться прямо на шкуру Кота, подвернув под себя тень хвоста, и подолгу самым аккуратнейшим образом вылизывала свои лапы...

21 февраля - 2 марта

--------------------------------------------------------------

ПОКА ОНИ ЕЩЕ ТЕПЛЫЕ...

Я люблю эти сентябрьские вечера. То время, когда воздух еще не пропитался мрачной моросью и холод не стискивает ночами землю. Пройдет неделя-другая - и осень погибнет безвозвратно, так, что даже нахлынувшей вдруг невпопад жаре запоздавшего бабьего лета не по силам будет ее воскресить. Она только ускорит падение гиганта, что запутался в летящей по воздуху паутине, спотыкается в мокрых гниющих дырах под корнями орешника, в распавшихся грибницах и в остатках звонкой тишины, которая долго еще стоит в ушах после того, как журавлиная стая пронеслась над нашими головами... Я люблю и этот спокойный воздух, все его протоки, мягкие запахи и тонкие струи, которые не спутаны еще в клубок холодными ветрами октября; не тронутое гниением золото и кровь - ими расплачивается лето, с достоинством удаляясь вплоть до следующего безумного кутежа. В лесу, где никакому угрюмому дворнику еще не пришло в голову орудовать своей куцей метлой, можно без страха улечься на чешую из листьев, которые щекочут выбившийся из-под рубахи живот, а в жарких провалах древесного ствола, источенного короедами, конечно, можно, если поднапрячь фантазию и стать терпеливым, отыскать кое-какие небогатые запасы, сделанные белками на зиму. В сумерках, когда ровный гул, треск и стершиеся в прохладе запахи леса погружают тело в зыбкую, но ясную и трезвую атмосферу первых пропаж и немой тяжкой растерянности, хорошо думается обо всем, звезды сияют все ослепительнее, а Млечный Путь проявляется сквозь черноту, придавая небесам должный объем, и клубится так до той поры, пока не начнется восход чуть зеленоватой (и вогнутой как бы внутрь себя от этой ослепительной ясности) луны. В такие вечера хорошо сидеть вокруг маленького бездымного костра, разведенного на берегу озера. Озеро - темное, угасшее, покрытое ряской и обмелевшее от недавней жары - лежит неподвижным зеркалом под крылами, которые раскинул над ним Млечный Путь.