Леонид Андреев - Том 1. Рассказы 1898-1903

В темную даль *

Впервые — в газете «Курьер», 1900, 25 декабря, № 357. Отдельным изданием выпущен в Ростове-на-Дону издательством «Донская речь» (1904) и в «Дешевой библиотеке т-ва „Знание“. № 60 (СПб., 1906).

М. Горький отметил в этом рассказе новые для Андреева ноты, свидетельствующие о дальнейшем сближении автора с революционным крылом русского освободительного движения. „В темную даль“ — хорошо! — писал он Андрееву из Нижнего Новгорода 26–28 января 1901 г. — Очень хорошо. Эх, как вы можете писать и как надо бы вздуть вас! Чтоб <���…> вы к себе относились серьезнее, чтобы кислоту из души выпаривали, сударь мой, хорошей работой мозга, чтоб смотрели вы в жизнь глубже. Все это вам подобает, ибо — если вы можете отправлять человека „в темную даль“, — стало быть, можете провидеть в ней и свет…» (ЛН, т. 72, с. 82). Предложив далее в письме Андрееву несколько тем, М. Горький снова вернулся к рассказу «В темную даль»: «Дело жизни по нынешним дням все в том, чтоб, с одной стороны, организовать здоровый, трудящийся народ — демократию; с другой — чтоб дезорганизовать усталых, сытых, хмурых буржуев. Бодрому человеку только намекни — он поймет, и улыбнется, и увеличит бодрость свою, больного скукой мещанина — ткни пальцем — и он начнет медленно разрушаться.

Хорош этот Николай, ушедший в темную даль! Он, действительно, орленок, хотя и пощипанный! Пускай пощипанный — это еще лучше — умеет наносить удары, ибо — был бит (…) В темной дали этой есть нечто чрезвычайно определенное и крепкое — в ней разрастается чувство человеческого достоинства, здоровое, упругое чувство! Вырастает человек новый — личность, ясно — хотя может быть и узко — сознающая свое право творить жизнь новую, жизнь яркую, жизнь свободную, и уже теперь эта личность умеет ненавидеть всей силою души жизнь теплую, жизнь сытую, жизнь скучную, жизнь уютно-мещанскую» (там же, с. 83). А. В. Луначарский в статье «О художнике вообще и некоторых художниках в частности», напротив, раскритиковал образ революционера Николая в рассказе «В темную даль» за схематизм и абстрактность: «Все черты крупного человека налицо, но чем занимается, что думает, что делает он — не видать» (Русская мысль, 1903, № 2, с. 62). Л. Н. Толстому рассказ Андреева понравился, и он оценил его высшим баллом: «5» (см.: Библиотека Л. Н. Толстого, с. 39).

Смех *

Впервые, с подзаголовком: «Одна страничка», — в газете «Курьер», 1901, 5 января, № 5. В 1904 г. рассказ вышел в Москве брошюрой (вместе со сказкой Л. Н. Толстого «Три вопроса»).

Рецензируя это издание, Мих. Бессонов отметил и «Смех» — «немного истеричный, но отмеченный печатью крупного психологического таланта рассказ», который, по мнению критика, представляет собой «безумственные упражнения в подражание Метерлинку…». «Нам кажется, — продолжает Мих. Бессонов, — что ничего доброго на стезе истерического символизма у Андреева не выйдет и что вообще художникам слова незачем прибегать к дерганью читательских нервов только затем, чтобы обрисовать чрезвычайно простые мысли о гнете жизни и разных социальных несправедливостях» («Волынь», 1902, № 93, 27 апреля). В 1903 г. перевод рассказа «Смех» напечатал болгарский журнал «Летописи» (№ 7). В 1907 г. опубликован первый перевод рассказа на румынский язык.

Ложь *

Впервые — в газете «Курьер», 1901, 20 февраля, № 50.

Современная критика разных направлений отнеслась к рассказу «Ложь» неодобрительно. «Это, — писал Н. К. Михайловский, — что-то вроде монолога душевно больного, в котором беспорядочным вихрем носятся фантастические образы, переплетаясь с реальною действительностью. (…) Но подлинного сумасшествия в „Лжи“ так же мало, как и в „Записках сумасшедшего“ (Н. В. Гоголя). (…) Я не знаю, что может значить эта „Ложь“, кроме настроения отчаяния, вызванного невозможностью добиться правды» (Михайловский, с. 122). Впоследствии Н. К. Михайловский подарил Андрееву экземпляр своих сочинений с надписью: «Л. Андрееву от любящего, несмотря на „Ложь“ и „Стену“, автора» (цит. по кн.: Львов-Рогачевский В. Л. Две правды. Книга о Леониде Андрееве. СПб., кн-во «Прометей», 1914, с. 47). М. Чуносов <���И. И. Ясинский> в рецензии на книгу «Рассказов» Андреева, напечатанной в издававшемся И. Ясинским журнале «Ежемесячные сочинения» (1901, № 12), в целом положительно оценивая творчество Андреева, осудил «Ложь» за «романтическую присочиненность». В. Шулятиков, отметив, что Андреева привлекают «драмы одиноких душ», слишком замкнувшихся в своем одиночестве, чувствующих трепет ужаса перед непонятными, странными, таинственными явлениями жизни, называл автора «Лжи» психологом «во вкусе Эдгара По» (Курьер, 1901, № 278, 8 октября). Критик «Русского слова» (1901, 22 октября, № 291) утверждает, что «Андреев по преимуществу реалист», но испытал «веяния времени» и что рассказы его, примыкающие к символистическому направлению, «отличаются всего более невыдержанностью. Вы чувствуете в них искусственность, натянутость. Автор вдается здесь в мелодраматизм, придает мистическую окраску своим картинам, впадает в утрировку и сантиментальность». Анонимный рецензент «Русских ведомостей» (1901, 15 октября, № 285) обращает внимание на стилистическую близость рассказа «Ложь» рассказу Эдгара По «Молчание» <���«Тишина»> и подчеркивает: «Собственное сильное чувство автора придает оригинальность тому, что в названных рассказах не представляется самостоятельным». Безоговорочно осудил «Ложь» Л. Н. Толстой, оценив этот рассказ «нулем» и приписав на полях книги: «Начало ложного рода» (Библиотека Л. Н. Толстого, с. 38).

Жили-были *

Впервые — в журнале «Жизнь», 1901, № 3, март. Отдельным изданием рассказ выпущен в «Дешевой библиотеке т-ва „Знание“», № 59 (СПб., 1906).

Рассказ написан в клинике профессора Московского университета М. П. Черинова, где Андреев лечился от неврастении с 25 января по 22 марта 1901 г. Сохранилась фотография, на которой Андреев изображен сидящим за столом с группой больных. На первом плане дьякон заводской церкви с рельсопрокатного завода в Бежицах, послуживший Андрееву прототипом для дьякона Филиппа Сперанского в рассказе. Среди других больных на снимке трудно «опознать» богатого купца, выведенного Андреевым в «Жили-были» под именем Лаврентия Кошеверова, но зато отлично получился третий, правда, эпизодический персонаж рассказа студент Константин Торбецкий — сам Андреев. Андреев писал свой рассказ тайно от секретаря редакции «Курьера» И. Д. Новика, которому должен был из клиники М. П. Черинова отсылать свои новые фельетоны для газеты.

Рукопись «Жили-были» Андреев переслал в редакцию журнала «Жизнь», где с ней познакомился М. Горький. «А „Жили-были“ — прекрасно! — писал он Андрееву 5…7 марта 1901 г. из Петербурга. — <���…> У вас поднимается настроение» (ЛН, т. 72, с. 85).