Леонид Андреев - Том 3. Повести, рассказы и пьесы 1908-1910

Наум.Где же Роза?

Сура (шепотом) . Тише, она там. (Громко.) Ну, так как же, Наум, добыл ты кредит?

Наум (вяло) . Нет, мама, я не добыл кредита. Я начинаю умирать, мама: всем жарко, а мне очень холодно; и я потею, но пот у меня холодный. Я встретил Сонку — Рузя уже умер?

Сура.Ты еще поживешь, Наум, ты еще поживешь.

Наум (вяло) . Да, я еще поживу. Что же не идет отец? Ему уже пора идти.

Сура.Чисти селедку, Роза. Вот этот господин уже давно ждет Давида, а Давида все нет.

Наум.Зачем?

Сура.Не знаю, Наум. Если пришел, значит, нужно.

Молчание.

Наум.Мама, я больше не буду добывать кредит. Я буду с отцом ходить на берег моря. Мне уже настало время спросить бога о моей судьбе.

Сура.Не спрашивай, Наум, не спрашивай.

Наум.Нет, я спрошу его.

Сура (умоляя) . Не надо, Наум, не спрашивай.

Анатэма.Отчего же, госпожа Лейзер? Разве вы боитесь, что бог ему ответит что-нибудь плохое? Нужно больше веры, госпожа Лейзер, если бы вас слышал Давид, он не одобрил бы ваших слов.

Шарманщик (поднимая голову) . Это ты, молодой еврей, хочешь говорить с богом?

Наум.Да, это я. Всякий человек может говорить с богом.

Шарманщик.Ты думаешь? Тогда попроси новую шарманку. Скажи, что эта свистит.

Анатэма (сочувственно) . Он может добавить, что обезьяну съели блохи — нужна новая обезьяна! (Смеется.)

Все с некоторым недоумением смотрят на него, кроме шарманщика, который встает и молча берется за шарманку.

Сура.Ты что хочешь делать, музыкант?

Шарманщик.Я хочу играть.

Сура.Зачем? Нам не нужно музыки.

Шарманщик.Я должен поблагодарить вас за доброту. (Играет что-то ужасное; шарманка скрипит, обрывает, свистит.)

Анатэма, подняв мечтательно к небу глаза, отмечает рукою едва уловимый такт и подсвистывает.

Сура.Боже мой, как скверно!

Анатэма.Это, госпожа Лейзер… (подсвистывает) называется мировая гармония.

На некоторое время разговор умолкает; слышится только прерывистый вой шарманки да мечтательное посвистывание Анатэмы. Солнце жжет беспощадно .

(В упоении.) Мне нечего делать, и я гуляю по миру. (Увлекается все больше.)

Внезапно шарманка обрывает хрипло-свистящим звуком, который долго еще звенит в ушах, и Анатэма замирает с поднятою рукой.

(В недоумении.) Она у вас всегда так кончает?

Шарманщик.Бывает хуже. Прощайте.

Анатэма (роясь в жилетном кармане) . Нет, нет, не уходите так… Вы мне доставили искреннее наслаждение, и я не хочу, чтобы вы удавились. Вот вам мелочь — живите себе.

Сура (в приятном удивлении) . Кто бы мог подумать, глядя на ваше лицо, что вы такой веселый и добрый человек.

Анатэма (польщенный) . О, не смущайте меня, госпожа Лейзер, вашими похвалами. Отчего же не помочь бедному человеку, который может иначе удавиться. Но не Давид ли Лейзер этот почтенный человек, которого я вижу там? (Всматривается туда, где дорога заворачивает вправо.)

Сура (также вглядываясь) . Да, это Давид.

Все молча ожидают. На пыльной дороге, из-за поворота, показывается Давид Лейзер, медленно идущий. Он высокого роста, костляв, с длинными седыми кудрями и такою же бородой; на голове высокий, куполообразный черный картуз, в руке посох, которым Давид как бы измеряет дорогу. Смотрит вниз из-под косматых, нависших бровей и так, не поднимая глаз, медленно и серьезно подходит к сидящим и останавливается, опершись обеими руками на посох.

(Вставая, почтительно.) Ты где был, Давид?

Давид (не поднимая глаз) . Я был на берегу моря.

Сура.Что ты там делал, Давид?

Давид.Я смотрел на волны, Сура, и спрашивал их: откуда пришли они и куда идут? Я думал о жизни, Сура: откуда пришла она и куда она идет?

Сура.Что же сказали волны, Давид?

Давид.Они ничего не сказали. Сура… Они приходят и вновь уходят, и человек на берегу моря напрасно ждет ответ от моря.

Сура.С кем ты разговаривал, Давид?

Давид.Я говорил с богом, Сура. Я спрашивал его о судьбе Давида Лейзера, старого еврея, который скоро должен умереть.

Сура (с трепетом) . Что же сказал тебе бог?

Давид молчит, потупя глаза.

Наш сын Наум также хочет быть с тобою на берегу моря и спрашивать о своей судьбе.

Давид (поднимая глаза) . Разве Наум скоро должен умереть?

Наум.Да, отец: я уже начал умирать.

Анатэма.Но позвольте, господа… Зачем говорить о смерти, когда я принес вам жизнь и счастье?

Давид (поворачивая голову) . Разве вы пришли от бога? Сура, кто он, что может говорить так?

Сура.Я не знаю. Он давно ждет тебя.

Анатэма (с радостной суетливостью) . Ах, господа, да улыбнитесь же вы! Одна только минута внимания, и я заставлю всех смеяться! Внимание, господа! Внимание!

Все с напряженным вниманием смотрят в рот Анатэме.

(Вынимая бумагу, торжественно.) Не вы ли Давид Лейзер, сын Абрама Лейзера?

Давид (испуганно) . Ну, я. Но, может быть, есть еще другой Давид Лейзер, я не знаю, — спросите у людей.

Анатэма (останавливая его жестом) . Не было ли у вас брата, Моисея Лейзера, который тридцать пять лет тому назад на итальянском пароходе «Фортуна» бежал в Америку?

Все.Да, был.

Давид.Но я не знал, что он в Америке.

Анатэма.Давид Лейзер, ваш брат Моисей — умер!

Молчание.

Давид.Я давно простил его.

Анатэма.И, умирая, все свое состояние, равняющееся двум миллионам долларов (к окружающим) — что составляет четыре миллиона рублей — оставил вам, Давид Лейзер.

Проносится какой-то широкий вздох, и все окаменевают.

(Протягивая бумагу.) Вот документ, видите — печать!

Давид (отталкивая бумагу) . Нет, не надо, не надо. Вы не от бога! Бог не стал бы так шутить над человеком.

Анатэма (сердечно) . Ах, какие тут шутки. Честное слово, правда — четыре миллиона! Позвольте мне первому принести поздравления и горячо пожать вашу честную руку. (Берет руку Давида и трясет ее.) Ну-с, госпожа Лейзер, что же я вам принес? И что же вы скажете теперь; красива ваша Роза или безобразна? Ага! И станете ли вы умирать теперь, Наум? Ага! (Со слезами.) Вот что принес я вам, люди, а теперь позвольте мне отойти… и не мешать… (Подносит платок к глазам и отходит к стороне, видимо, взволнованный.)