Леонид Андреев - Том 3. Повести, рассказы и пьесы 1908-1910

Роза.Попробуйте.

Анатэма (останавливаясь) . А вы и в самом деле красивы. Роза!

(Задумчиво.) А что если… если… но нет: долг выше всего. Послушайте меня, Роза: не отдавайте себя меньше, чем князю, хотя бы и князю тьмы!

Наум.Розочка, зачем же ты отошла от меня? Мне холодно, когда ты не держишь меня за руку. Держи меня за руку, Розочка.

Роза (колеблясь) . Но я должна переодеться, Наум.

Наум.Я провожу тебя до спальни. Ты знаешь, сегодня я опять танцевал, и очень хорошо, знаешь ли? Я теперь уже не так задыхаюсь. (С чувством обожания и легкой зависти.) Какая ты красавица, Розочка!

Сура.Подожди, Розочка, я сама расчешу тебе волосы. Ты позволишь?

Роза.Вы плохо делаете это, мама; вы больше целуете, чем расчесываете, — волосы путаются от поцелуев.

Давид.Ты отвечаешь матери, Роза.

Роза (останавливаясь) . За что ты ненавидишь мою красоту, отец?

Давид.Прежде я любил твою красоту, Роза.

Сура (возмущенно) . Ну что ты говоришь, Давид!

Давид.Да, Сура. Я люблю жемчуг, пока он на дне моря; когда же его вынимают, он становится кровью, — и тогда я не люблю жемчуга, Сура.

Роза.За что ты ненавидишь мою красоту, отец? Ты знаешь ли, что сделала бы другая девушка на моем месте: она сошла бы с ума и завертелась бы по земле, как собака, которая проглотила булавку. А что делаю я? Я учусь, отец. Дни и ночи я учусь, отец. (В сильном волнении.) Ведь я не умею ничего. Я не умею говорить, я даже ходить не умею — ведь я горблюсь, я горблюсь при ходьбе!

Сура.Это неправда, Роза.

Роза (волнуясь) . Вот я забылась немного — и я уже кричу, каркаю хрипло, как простуженная ворона. Я хочу быть красивой, я должна быть красивой, — я только за этим и родилась. Ты смеешься? Напрасно. Ты знаешь ли, что твоя дочь будет герцогиней — принцессой? К моей короне я хочу добавить и скипетр.

Анатэма.Ого!

Те трое уходят. Давид, выждав их уход, гневно вскакивает с места и быстро ходит по комнате.

Давид.Какая комедия! Какая комедия, Нуллюс! Вчера она просила у неба селедку, а сегодня ей мало короны. Завтра же она отнимет престол у сатаны и сядет на него, Нуллюс, и будет сидеть крепко! Какая комедия!

Анатэма уже изменил свой вид: он строг и мрачен.

Анатэма.Нет, это трагедия, Давид Лейзер.

Давид.Комедия, Нуллюс, комедия — разве ты не слышишь во всем этом смеха сатаны? (Показывая рукой на дверь.) Ты видел труп, который танцует, — каждое утро я вижу его.

Анатэма.Разве Наум так опасен?

Давид.Опасен? Три доктора, три важных господина, Нуллюс, смотрели его вчера и сказали мне тихонько, что через месяц Наум умрет, что сейчас он уже труп больше, чем наполовину, — не сон ли это, Нуллюс? Не смех ли это сатаны?

Анатэма.А что они сказали о вашем здоровье, Давид?

Давид.Я не стал их спрашивать. Я не хочу, чтобы мне сказали: вы можете также прыгать под музыку, Давид. Как вам это нравится, Нуллюс: два трупа, танцующих в белой мраморной комнате? (Смеется мрачно и зло.)

Анатэма.Вы меня пугаете, мой друг. Что делается в вашей душе?

Давид.Не касайтесь моей души, Нуллюс, — в ней ужас. (Хватается руками за голову.) Ах, что же мне делать, что же мне делать? Я один во всем мире.

Анатэма.Что с вами, Давид? Успокойтесь…

Давид (останавливаясь перед Анатэмой с ужасом) . Смерть, Нуллюс, смерть! Вы принесли нам смерть. Не был ли я безгласен перед смертью? Не ждал ли я ее, как друга? Но вот вы принесли богатство — и я хочу танцевать. Я хочу танцевать, а смерть хватает меня за сердце; я хочу есть, ибо в самые кости мои вошел голод, — а старый желудок извергает пищу обратно; я хочу смеяться, — а лицо мое плачет, а глаза мои слезятся, а душа моя воет от смертельного страха. В костях моих голод, и уже в крови моей яд — нет мне спасения: постигла смерть! (Тоскует.)

Анатэма (многозначительно) . Вас ждут бедные, Давид.

Давид.Ну так что же?

Анатэма.Вас ждут бедные, Давид.

Давид.Бедные всегда ждут.

Анатэма (строго) . Теперь я вижу, что ты действительно погиб, Давид. Тебя покинул бог.

Давид останавливается и смотрит изумленно и гневно. Анатэма, надменно закинув голову, спокойно и строго выдерживает его взгляд. Молчание.

Давид.Это мне вы говорите, Нуллюс?

Анатэма.Да, это вам я говорю, Давид Лейзер. Будьте осторожны, Давид Лейзер, — вы во власти сатаны.

Давид (пугаясь) . Мой друг Нуллюс, вы пугаете меня; чем заслужил я ваш гнев и эти жестокие и страшные слова? Вы всегда так хорошо относились ко мне и к моим детям… Ваши волосы так же седы, как и мои, в чертах ваших я давно уже заметил скрытую муку и… я уважаю вас, Нуллюс! Зачем же вы молчите? Какой-то страшный огонь горит в ваших глазах, — кто вы, Нуллюс? Но вы молчите… Нет, нет, не опускайте глаз, мне еще страшней, когда опущены они: тогда на вашем челе проступают огненные письмена какой-то смутной, какой-то страшной — смертельной правды!

Анатэма (нежно) . Давид!

Давид (радостно) . Ты заговорил, Нуллюс?

Анатэма.Молчи и слушай меня. От безумия я верну тебя к разуму, от смерти — к жизни.

Давид.Молчу и слушаю.

Анатэма.Твое безумие в том, Давид Лейзер, что ты всю жизнь искал бога, а когда бог пришел к тебе — ты сказал: я тебя не знаю. Твоя смерть в том, Давид Лейзер, что, ослепленный несчастиями, как лошадь, которая в темноте вертит круг свой, ты не увидел людей и одинок остался среди них, со своею болезнью и богатством своим. Там во дворе тебя ждет жизнь, а ты, слепец, закрываешь перед нею двери. Танцуй, Давид, танцуй, — смерть подняла смычок и ждет тебя! Больше грации, Давид Лейзер, больше грации, ловчее закругляйте па!

Давид.Что ты хочешь от меня?

Анатэма.Верни богу, что дал тебе бог.

Давид (мрачно) . А разве что-нибудь дал мне бог?

Анатэма.Каждый рубль в твоем кармане — это нож, который ты вонзаешь в сердце голодного. Раздай имение нищим, дай хлеб голодным — и ты победишь смерть.

Давид.Корки хлеба не дали Давиду, когда он был голоден, — их ли сытостью насыщу свой голод, который в костях?

Анатэма.В них будешь сыт.

Давид.Верну ли здоровье и силу?

Анатэма.В них будешь силен.

Давид.Изгоню ли смерть, которая уже в крови жидкой, как вода, которая уже в венах и жилах моих, твердых, как высохшие канаты? Верну ли жизнь?

Анатэма.Их жизнью умножишь твою жизнь. Сейчас у тебя одно сердце, Давид, — у тебя станут миллионы сердец.