Леонид Андреев - Том 4. Сашка Жегулев. Рассказы и пьесы 1911-1913

Сторицын.Неправда! Мне не нужна твоя защита. Я странник, попросивший ночлега, бездомный бродяга, которому идти…

Телемахов (подходя близко, наклоняя голову и смотря прямо в глаза Сторицыну) . Защиты не надо? Хе-хе. А Саввич? А кто сегодня искал револьвер — но разве в доме профессора Сторицына есть эта штука капитана Кука? А у меня есть! Есть и всегда будет! Нетленное!.. Ну, есть, и молчи, не болтай, не таскай по улицам, не корми животных… твоим нетленным. Вот оно где у меня сидит… (бьет себя в грудь) и молчу. И слова не скажу, умирать буду, так в рот себе земли набью, чтоб как-нибудь не сболтнул язык. Мое оно! Пусть же профессора Сторицыны болтают, — а я буду стрелять, да! Низкий лоб — так стрелять в низкий лоб! Стрелять, стрелять! Вешать!

Сторицын.Я ухожу. Я ни минуты не останусь в доме, где так прозвучало это слово.

Делает шаг к двери.

Телемахов (как бы пригвождая его указательным пальцем) . Уходишь? Иди, иди. А куда ты пойдешь?

В дверь выглядывает испуганный Володя.

Сторицын.Я иду. Прощай.

Телемахов.До свидания. Геннадий, проводить! А куда ты пойдешь? У тебя нет дороги!

Сторицын.Куда? (Поднимая руки.) Есть же хоть один слушатель, который слышал меня. К нему!

Идет к двери, но громкий звонок останавливает его.

Телемахов.Геннадий, погоди. Володя, в переднюю, сам открой.

Володя.Хорошо.

Довольно быстро проходит. Телемахов приближается к Сторицыну и говорит, стоя к нему боком и не глядя.

Телемахов.Прошу извинить меня. Я немного пьян сегодня и — вспылил! Оставайся здесь, я прошу тебя. А если мое присутствие тебе неприятно, то у меня сегодня есть дело в больнице.

Сторицын (качая головой) . Нет. Я иду.

Телемахов.Ну, извини старую собаку. Если ты сегодня позволишь себе уйти от меня, то я — тоже уйду, минуты здесь не останусь! К черту!

Володя (входит) . Я отворил, они раздеваются. Это дядя Модест с княжной.

Телемахов.А! Княжна! (Застегивая тужурку и оправляясь, идет навстречу.) Очень рад!

Входит княжна и Модест Петрович: их церемонно, но очень приветливо встречает Телемахов, подолгу тряся и задерживая руку и повторяя: «Очень рад! Очень рад!» Княжна в вечернем туалете, как будто привезена из гостей или из театра; взволнована, но сдерживается. Сдерживается и Модест Петрович, видимо, расстроенный, очень много переживший, но теперь сияющий от радости. В первую минуту ни он, ни княжна как будто не обращают внимания на Сторицына, здороваются с ним последним.

Телемахов (стараясь вторично застегнуть пуговицы) . Милости просим. Княжна, прошу вас садиться! Модест Петрович, прошу вас. Володя, садись. Ты что же не сядешь, Валентин Николаевич? Геннадий, вина! Виноват: не прикажете ли чаю и фруктов? Геннадий! Чаю и фруктов.

Все садятся. Денщик говорит что-то вполголоса, потом громко.

Геннадий.Фруктов нет, ваше превосходительство.

Телемахов (сдерживаясь, яростно смотрит на него, кричит) . Чаю! (Тише) . Сервиз достань, знаешь?

Геннадий.Так точно, ваше превосходительство.

Людмила Павловна.Не беспокойтесь, пожалуйста… Прокопий…

Телемахов.Прокопий Евсеевич. Помилуйте, какое же беспокойство. Я очень рад! Володя, подай, пожалуйста, папахену папироску.

Сторицын.Спасибо, у меня есть.

Телемахов садится и молчит. Сторицын улыбается.

Откуда вы, княжна?

Людмила Павловна.Из театра. Я с мамой и братьями была в театре.

Сторицын.Кончилось уже?

Людмила Павловна.Да, почти. Но какая страшная Нева! Мы ехали с Модестом Петровичем через мост…

Модест Петрович (улыбаясь) . Не промочили ноги, Людмила Павловна?

Людмила Павловна (также улыбаясь) . Немножко. А вы? Мы с ним долго тли по какому-то двору, и он все боялся, что я ноги промочу. Валентин Николаевич, вы знаете новость? — Я из дому ушла совсем.

Сторицын (улыбаясь) . Когда же? Не знаю.

Людмила Павловна.Сегодня. Я уже не вернусь домой. Вы одобряете мой поступок… (вдруг пугается и заканчивает) профессор?

Молчание. Телемахов, увидев в двери Геннадия с подносом, яростно машет ему рукой и шипит: «Назад!»

Людмила Павловна (смущаясь все больше и почти плача) . Вы молчите? Но я уже давно стала думать, я еще только начала думать, но я понимаю, я так хорошо понимаю. И если… вы не одобрите моего поступка, то я совершенно не знаю, что мне делать.

Модест Петрович (вставая) . Валентин! Валентин Николаевич! Клянусь Богом, за этот день я второй раз поседел, Валентин Николаевич! И если я еще жив и не бросился в воду, то это она, она! Я так и решил, клянусь Богом, что или с нею, или… Меня в театр не пускали без билета, я скандалить начал, и вдруг она идет по коридору, я ее не узнал, а она узнала меня… Там такой скандал был, Валентин Николаевич, что если ты не одобришь… твоим авторитетным словом… Там мама ее и братья и такой, брат, скандалище!..

Людмила Павловна.Оставьте, Модест Петрович. Пойдите, пойдите отсюда.

Модест Петрович.Голубчик ты мой! Ведь это счастье, ведь это жизнь к нам пришла! Ведь я работать решил: пусть валятся, пусть валятся, а я… Я тебя уважаю, но ты… на колени пасть… на колени… Ура!

Телемахов.Глупо, Модест Петрович! Прошу вас в столовую, Модест Петрович, закусить, чем Бог послал… рюмочку водки… Геннадий!.. Володя, прошу.

Модест Петрович.Ну и пусть глупо… И водки выпью и скандалить…

Телемахов.Глупо! Прошу, прошу…

Уводит за собой Модеста Петровича и Володю, закрывая дверь. Сторицын и княжна одни.

Сторицын.Он правду сказал? Простите меня, Людмила Павловна, но сегодня у меня такой длинный день — как целая жизнь, и я немного сошел с ума. Я не понимаю. Он правду сказал?

Людмила Павловна.Правду. А что? Там я не боялась, а теперь боюсь. Да, я ушла из дому навсегда. Но не для вас ушла, вы не думайте, я давно хотела.

Сторицын.Значит, ни у меня нет дома, ни у вас?

Людмила Павловна.Да.

Сторицын.Какой свет! Да, я понимаю теперь. Мы ушли из дому, и ни у тебя нет дома, ни у меня. Я понимаю теперь. Мы очень долго и напрасно притворялись — я профессором Сторицыным, а ты какой-то княжной, и это оказался вздор. Ты — не княжна, ты — девочка в рваном пальто. Слышишь?

Людмила Павловна.Да.

Сторицын.И наш дом, твой и мой — весь мир. Закрой глаза и посмотри, как широко — весь мир! Оттого и ветер сегодня — ты слышишь? — что мы ушли из дома, из маленького дома. И река выходит из берегов… слышишь? — это волны. Тебе не холодна, девочка?