Леонид Андреев - Том 5. Рассказы и пьесы 1914-1915

Манчини.Круг? (Смеется.) Нет, это он не врет! Кстати, дитя мое, про баронов говорят: лжет, а не врет.

Консуэлла.Все равно. Хорошо быть богатым, папа, все можно сделать.

Манчини (восторженно). Все! Все, дитя мое! Ах, сегодня решается наша судьба, молись милостивому Богу, Консуэлла: барон висит на ниточке.

Консуэлла (равнодушно). Да?

Манчини (показывая пальцами). На тончайшей шелковой ниточке. Я почти убежден, что он сегодня сделает предложение. (Смеется.) Зимние розы и паутина среди роз, чтобы моя маленькая мушка… Он такой паук!

Консуэлла (равнодушно). Да, ужасный паук. Папа, а руку еще нельзя давать целовать?

Манчини.Ни в каком случае. Ты еще не знаешь этих мужчин, дитя мое…

Консуэлла.Альфред никогда не целует.

Манчини.Альфред! Твой Альфред мальчишка, и не смеет. Но эти мужчины, с ними необходима крайняя сдержанность, дитя мое. Сегодня он поцелует тебе пальчики, завтра — около кисти, а послезавтра — ты у него уже на коленях!

Консуэлла.Фи, папа, что ты говоришь! Как тебе не стыдно!

Манчини.Но я знаю…

Консуэлла.Не смей! Я не хочу слушать эти гадости. Я такую дам барону оплеуху, хуже, чем Тоту. Пусть только сунется.

Манчини (огорченно разводя руками). Все мужчины таковы, дитя.

Консуэлла.Неправда. Альфред не такой! Ах, ну что же Тот? Сказал: побегу, а все нет.

Манчини.Буфет закрыт, и ему нужно достать. Консуэлла, я еще хочу предупредить тебя, как отец, относительно Тота: не доверяй ему. Он что-то, знаешь, такое… (вертит пальцами около головы) он нечисто играет!

Консуэлла.Ты обо всех так говоришь. Я Тота знаю: он такой милый и любит меня.

Манчини.Поверь мне: там что-то есть.

Консуэлла.Папа, ты надоел с твоими советами! Ах, Тот, мерси.

Тот, несколько запыхавшийся, подает бутерброды.

Тот.Кушай, Консуэлла.

Консуэлла.Он еще теплый, — ты так бежал, Тот? Я тебе так благодарна! (Кушает.) Тот, ты любишь меня?

Тот.Люблю, царица. Я твой придворный шут.

Консуэлла (кушает). А когда я уйду, ты возьмешь себе другую царицу?

Тот (делая реверанс). Я последую за тобою, несравненная. Я буду нести твой белый шлейф и утирать им слезы. (Притворно плачет.)

Манчини.Чурбан! (Смеется.) Но как жаль, Тот, что прошли эти чудесные времена, когда при дворе Манчини кривлялись десятки пестрых шутов, которым они давали золото и пинки. Теперь Манчини должен идти в грязный цирк, чтобы видеть порядочного шута, да и то — чей он? Мой? Нет, всякого, кто заплатил франк… Скоро от демократии нельзя будет дышать, Тот. Ей также нужны шуты. Ты подумай, Тот, какая беспримерная наглость!

Тот.Мы служим тому, кто платит, — что поделаешь, граф!

Манчини.Но разве это не печально? А ты представь только: мы сидим в моем замке; я у камина потягиваю вино, а ты у моих ног болтаешь глупости, звенишь бубенчиками и развлекаешь меня. Кое в чем пощипываешь и меня, это допускалось традициями и нужно для циркуляции крови. Потом ты мне надоел, мне захотелось другого — и вот я даю тебе пинка… Тот, как бы это было прекрасно!

Тот.Это было бы божественно, Манчини!

Манчини.Ну да! И ты получал бы золото, очаровательные желтенькие штучки. Нет, когда я разбогатею, я возьму тебя — это решено.

Консуэлла.Возьми его, папа.

Тот.И когда граф, утомленный моей болтовней, даст мне пинка сиятельной ногою, я лягу у ножек моей царицы и буду…

Консуэлла (смеясь). Ждать того же? Ну, я кончила. Дай мне платок, папа, вытереть руки, у тебя в том кармане есть второй. Ах, господи, еще нужно работать!

Манчини (тревожно). Но не забудь, дитя!

Консуэлла.Нет, сегодня я не забуду. Поезжай.

Манчини (смотрит на часы). Да, пора уже. Он просил меня заехать за ним, когда ты будешь готова. Пока я вернусь… тебе еще надо переодеться. (Смеется.) Signori! Mie complimenti! [15] (Играя палкой, удаляется.)

Консуэлла садится в угол дивана, укутавшись платком.

Консуэлла.Ну, Тот, ложись у моих ног и расскажи что-нибудь веселенькое… Знаешь, когда у тебя нарисован смех, ты красивее, но ты и так очень, очень мил! Ну — Тот? Отчего же ты не ложишься?

Тот.Консуэлла! Ты выходишь за барона?

Консуэлла (равнодушно). Кажется. Барон висит на ниточке. Тот, там, в бумаге, остался один бутербродик, скушай.

Тот.Благодарю, царица. (Ест.) А ты помнишь мое предсказание?

Консуэлла.Какое?.. Как ты быстро глотаешь — что, вкусно было?

Тот.Вкусно. Что если ты выйдешь за барона, то…

Консуэлла.Ах, это! Но ведь ты шутил тогда?

Тот.Как знать, царица. Иногда человек шутит, и вдруг выходит правда: звезды напрасно говорить не станут. Если даже человеку трудно бывает раскрыть рот и сказать слово, то каково же звезде — ты подумай!

Консуэлла (смеется). Еще бы — такой рот!

Тот.Нет, моя маленькая, на твоем месте я бы очень задумался. Вдруг ты умрешь? Не выходи за барона, Консуэлла!

Консуэлла (думая). А что такое — смерть?

Тот.Не знаю, царица, никто не знает. Как и любовь! Но ручки твои похолодеют, и глазки закроются. Ты уйдешь отсюда — и музыка будет играть без тебя, и без тебя будет скакать сумасшедший Безано, и без тебя Тили и Поли будут играть на своих дудочках: тили-тили, поли-поли…

Консуэлла.Не надо! Мне и так грустно, Тотик. Тили-тили, поли-поли…

Молчание. Тот взглядывает на Консуэллу.

Тот.Ты плакала, Консуэллочка?

Консуэлла.Да, немножко, меня расстроил Альфред. Но подумай: разве я виновата, что сегодня у меня не выходит? Я же старалась, но если у меня не выходит!

Тот.Отчего?

Консуэлла.Ах, я не знаю. Тут что-то есть такое… (прижимает руку к сердцу) я не знаю. Должно быть, я больна, Тот. Что такое болезнь? Это очень больно?

Тот.Это не болезнь. Это чары далеких звезд, Консуэлла! Это голос твоей судьбы, моя маленькая царица!

Консуэлла.Не говори, пожалуйста, глупостей. Какое дело звездам до меня? Я такая маленькая. Глупости, Тот! Лучше расскажи мне другую сказку, которую ты знаешь: про синее море и про тех богов, знаешь? — которые так прекрасны. Они все уже умерли?

Тот.Они живы, но они скрываются, богиня.

Консуэлла.В лесу и на горах? Их можно встретить? Ах, Тот, подумай: вдруг бы я встретила бога и он взглянул на меня! Я бы убежала! (Смеется.) А сегодня утром, когда не было завтрака, мне вдруг стало так скучно, так противно, что я подумала: хоть бы пришел бог и накормил меня! И только что я подумала, вдруг я услыхала… честное слово, правда! услыхала: Консуэлла, кто-то зовет. (Сердито.) Пожалуйста, не смейся!