Леонид Андреев - Том 5. Рассказы и пьесы 1914-1915

Манчини (поднимая брови). Тсс! Но ты — умный человек, Тот. Я буду просить папу Брике, чтобы тебе дали бенефис… хочешь, Тот?

Тот.Окажите милость, граф.

Манчини.Но, но, не слишком, будь проще, Тот. (Смеется.) Но сколько ты получишь пощечин в твой бенефис, если даже в будни в тебя звонят, как в гонг? Странная профессия, не правда ли, барон?

Барон.Очень странная. Но где же графиня?

Манчини.Да, да… я сейчас схожу за нею. Дитя, она так увлекается своим бенефисом и работой… они называют свои прыжки работой, барон!

Барон.Я могу подождать. (Садится, цилиндр на голове)

Манчини.Нет, зачем же? Я потороплю ее. Я скоро. А ты, Тот, будь хозяином и займи нашего дорогого гостя… Вы с ним не соскучитесь, барон. (Выходит.)

Тот размашисто шагает по комнате, улыбаясь и поглядывая на барона. Барон сидит, — широко расставив ноги, подбородком опершись на палку. На голове цилиндр. Спокоен.

Тот.Как прикажете вас занимать, барон?

Барон.Никак. Я не люблю клоунов.

Тот.Как и я баронов.

Молчание. Тот надевает на голову котелок, размашисто берет стул и со стуком ставит против барона. Садится верхом, повторяя позу барона, и смотрит ему в глаза. Молчание.

Вы долго можете молчать?

Барон.Долго.

Молчание. Тот постукивает ногой по полу.

Тот.А вы долго можете ждать?

Барон.Долго.

Тот.Пока не получите?

Барон.Пока не получу. А вы?

Тот.Я также.

Молча, сдвинувшись головами, смотрят друг на друга. На арене звуки танго.

Занавес

БЕНЕФИС КОНСУЭЛЛЫ.

На арене музыка. В цирковой комнате больший беспорядок, нежели обычно. Много навешено и валяется по углам платья артистов. На столе, брошенный небрежною рукою, лежит большой букет огненно-красных роз. У арочного входа курят и болтают три берейтора — второстепенных артиста, несущих берейторскую службу. Одинаковые проборы на приглаженных волосах, два с усиками, третий брит, лицом похож на бульдога.

Бритый.Полно, Анри. Десять тысяч франков — это слишком много даже для барона!

Второй.А почем теперь розы?

Бритый.Я не знаю. Зимой они дороже, конечно, но все же Анри болтает глупости. Десять тысяч!

Второй.У барона свои оранжереи, ему ничего не стоит.

Анри (бросая сигару, которая обожгла ему кончики пальцев). Нет, ты несносен, Граб! Послушай: ведь это же целая фура, от нее на милю пахнет розами. Чтобы усыпать всю арену…

Бритый.Только круг.

Анри.Это все равно. Чтобы усыпать круг, их нужно тысячи — тысячи роз и бутонов! Ты увидишь, что это будет, когда они лягут ковром… он велел ковром, Граб, понимаешь!

Второй.Но какая баронская прихоть! Нам не пора?

Анри.Нет еще, успеем. А мне это нравится: огненно красный танго на огненно-красном ковре из зимних роз!

Бритый.Консуэлла будет скакать по розам, а Безано?

Второй.А Безано — по шипам.

Улыбки.

Бритый.У мальчишки нет самолюбия: я бы отказался!

Анри.Но это его служба, он обязан, Граб. (Смеется.) А о самолюбии поговори с ним самим: он зол и горд, как сатаненок.

Второй.Нет, — чудесный бенефис, не говорите. Приятно смотреть на эту толпу, она так возбуждена…

Анри.Тсс!

Все трое, как пойманные школьники, бросают сигары и папиросы и дают дорогу Зиниде, идущей с Тотом.

3инида (строго). Почему вы здесь, господа? Ваше место у барьера.

Анри (улыбаясь, почтительно). Мы только на минуту, мадам Зинида, мы идем. Какой удачный вечер, не правда ли? — и какая слава для папы Брике!

3инида.Да. Идите и, пожалуйста, не оставляйте ваших мест.

Берейторы уходят. Зинида открывает стол и прячет какие-то бумаги. Она в костюме укротительницы.

Ты что делал около зверей, Тот? Ты меня испугал.

Тот.Так, герцогиня. Я хотел послушать, что говорят звери о бенефисе. Они шагают по клетке и ворчат.

3инида.Их раздражает музыка. Ну, Тот? Садись. Вечер превосходный — и я очень рада, что Консуэлла уходит от нас! Ты слыхал про баронские розы?

Тот.Все говорят. Розы Гименея!

3инида.Вот и еще… (отталкивает букет) везде разбросаны! Да, я рада. Она здесь лишняя и мешает работе. Это несчастье для труппы, когда в ней заведется такая, слишком красивая и… доступная девчонка.

Тот.Но ведь это же честный брак, герцогиня!

3инида.Для меня это безразлично.

Тот.И пауки ведь также нуждаются в улучшении породы! Какие очаровательные паучата выведутся у этой пары — ты воображаешь, Зинида? С лицом матери-Консуэллы и с нутром папаши-барона они смогут украсить любую арену.

3инида.Ты сегодня зол, Тот. И мрачен.

Тот.Я смеюсь.

3инида.Но не весело. Ты почему без грима?

Тот.Я в третьем отделении, еще успею. А как относится к вечеру Безано? Он тоже доволен?

3инида.Я не говорила с Безано. А знаешь ли, что я думаю, мой друг: ты также здесь лишний!

Молчание.

Тот.Как прикажешь понимать это, Зинида?

3инида.Как сказано. В сущности, Консуэлла продалась за пустяки: что такое этот барон и его несчастные миллионы. Про тебя говорят, что ты очень умен, пожалуй, даже слишком, так вот скажи мне, подумай: за сколько можно купить меня?

Тот (как бы прицениваясь). Только за корону.

3инида.Баронскую?

Тот.Нет — королевскую.

3инида.Да, ты очень неглуп. А ты догадался, что Консуэлла не родная дочь Манчини?

Тот (пораженный). Да что ты! А она знает об этом?

Зинида.Едва ли, да и зачем ей знать? Да, безродная девчонка с Корсо, которую он предпочел пустить в оборот, нежели… Но по закону она его дочь — графиня Вероника Манчини.

Тот.Хорошо, когда все делается по закону, не правда ли, Зинида? Но любопытно: в ней больше голубой крови, чем в этом Манчини… можно подумать, что это она подобрала его на улице и сделала отцом и графом. Граф. Манчини! (Смеется.)

3инида.Да, ты мрачен. Тот, я передумала: оставайся здесь.

Тот.Я не буду лишний?

3инида.Когда она уйдет, ты не будешь лишний… О, ты еще не знаешь, как с нами хорошо, как легко душе и телу. Я понимаю тебя, я тоже умная. Как и ты, я оттуда принесла с собою привычку к цепям и долгое время сама приковывала себя… к чему попало, только бы держаться.

Тот.Безано?

3инида.Безано и другие, их много было и много будет. Мой рыжий лев, в которого я безнадежно влюблена, страшнее и хуже всякого Безано… Но это пустяки, дурные привычки, которые жаль прогонять, как старых слуг, ворующих мелочь. Оставь Консуэллу, у нее своя дорога.