Антон Чехов - Том 23. Письма 1892-1894

Когда угроза холеры отодвинулась, общественная деятельность Чехова приняла другие формы. Забота о местных школах, заседания в Серпуховском окружном суде, где Чехов был старшиной присяжных, помощь крестьянам, сочувствие всем сторонам их жизни — всё это в какой-то степени теснило литературные интересы Чехова и, вместе с тем, расширяя круг его жизненных наблюдений, обогащало его творчество. «Бабье царство» и «Мужики», «Новая дача», «В родном углу» и «В овраге» — произведения, где явно ощущается мелиховский пейзаж, мелиховские типы, детали мелиховского быта.

В эти годы расцвета своей общественной деятельности Чехов пересматривает многое из прежних убеждений; по его собственному признанию, он освобождается от влияния толстовской философии и ощущает это освобождение, эту готовность к новым общественным интересам и вокруг себя (см. письмо к А. С. Суворину от 27 марта 1894 г.).

Письма дают широкое представление о литературно-журнальных связях Чехова. Нарастающее охлаждение к газете «Новое время» отчетливо сформулировано в письме к Ал. П. Чехову от 4 апреля 1893 г.: «…старое здание затрещало и должно рухнуть». Сотрудничество Чехова в «Новом времени» ограничилось в эти годы рассказом «Страх» и несколькими публицистическими выступлениями. Несмотря на просьбу Суворина, Чехов отказался дать в «Новое время» крупную вещь («Черный монах»). Однако жанром именно газетного рассказа он по-прежнему дорожит. Его рассказы появляются преимущественно в газете «Русские ведомости» (Чехов был в дружеских отношениях с ее редактором М. А. Саблиным), а также в «Петербургской газете» и журналах — «Книжки Недели», «Всемирная иллюстрация», «Артист». К началу 90-х годов относится и последний — после пятилетнего перерыва — контакт Чехова с «малой прессой»: публикация четырех юмористических рассказов в журнале «Осколки». Наиболее же крупные свои произведения он теперь отдает в журнал «Русская мысль». Это «Палата № 6», «Рассказ неизвестного человека», «Бабье царство», «Остров Сахалин». Возобновление дружеских и литературных отношений с издателем «Русской мысли» В. М. Лавровым (о разрыве с Лавровым см. в предыдущем томе), состоявшееся летом 1892 года при посредничестве близкого друга и Чехова и Лаврова актера П. М. Свободина, — важный биографический факт, сыгравший большую роль в дальнейшей литературной судьбе Чехова. Примирение состоялось, хотя причина ссоры в сущности осталась: литературная критика «Русской мысли» велась с прежних позиций, и в письмах Чехова встречаются прежние оценки этой критики (см., например, письмо к Суворину от 24 февраля 1893 г.).

Из писем видно, что Чехов, как и раньше, внимательно следит за печатью: он читает, кроме газет, «Русскую мысль», «Исторический вестник», «Книжки Недели», «Север», «Труд», «Северный вестник»; делится впечатлениями о новинках переводной литературы: «Космополис» П. Бурже, «Доктор Паскаль» Э. Золя, «Без догмата» Г. Сенкевича, «После развода» А. Доде. Интересные литературно-критические суждения высказывает он в связи с чтением и обсуждением новых произведений Н. С. Лескова, Н. Г. Гарина (Михайловского), А. И. Сумбатова (Южина), И. И. Ясинского, К. С. Баранцевича, П. А. Сергеенко, А. С. Суворина. По-прежнему много внимания уделяет Чехов своим собратьям по перу: опекает Ал. П. Чехова, Л. А. Авилову, Е. П. Гославского, Е. М. Шаврову, Н. М. Ежова, редактируя их рукописи и давая им советы, по которым можно судить о его литературных воззрениях. По письмам же видно, что он перечитывает Тургенева и Толстого, читает «критику Писарева на Пушкина», А. Ф. Писемского — несколько томов подряд.

В двух письмах к А. С. Суворину (от 25 ноября и 3 декабря 1892 г.) Чехов широко характеризует эпоху восьмидесятых — начала девяностых годов: ее философию — «философию отчаяния», ее искусство, которое не имеет «ни ближайших, ни отдаленных целей». «Кто ничего не хочет, ни на что не надеется и ничего не боится, тот не может быть художником», — пишет он. «Я пишу, что нет целей, и Вы понимаете, что эти цели я считаю необходимыми и охотно бы пошел искать их…»

Признания, заключенные в этих письмах, дают ключ к пониманию многих проблем изучения Чехова. В его эпистолярном наследии они едва ли не уникальны. При кажущемся обилии литературных рассуждений, Чехов оказывается весьма сдержанным и даже скрытным, когда разговор касается глубин его творческой личности.

И особенно скуп делается Чехов, — по сравнению с молодыми годами, хотя и тогда его откровенность часто бывала обманчива, — на признания, связанные с собственной литературной работой. Комментатор подчас становится в тупик, расшифровывая лаконичные сообщения Чехова о том, что он «пишет рассказ» или «много работает». Установить, что именно писалось, часто не удается. Тем ценнее те крупицы сведений, по которым удается реконструировать ход работы над отдельными произведениями: сообщение о том, что «Рассказ неизвестного человека» был начат в 1887–1888 гг. (письмо к Л. Я. Гуревич от 22 мая 1893 г.); первое упоминание о работе над повестью «Три года», названной на первых порах «романом» (письмо к А. С. Суворину от 8 декабря 1892 г.); описание грубейшего редакционного произвола при публикации в «Русских ведомостях» рассказа «Володя большой и Володя маленький» (письмо к В. А. Гольцеву от 28 декабря 1893 г. и к Ж. Легра от 27 марта 1894 г.) и другие.

Круг корреспондентов Чехова в эти годы расширяется мало. Сам он писал Суворину 16 июня 1892 г.: «Жизнь моя изменилась круто: я не переписываюсь теперь ни с кем, кроме Вас. Изредка перекликаешься с недугующим Свободиным, а остальные благоприятели умолкли в ответ на мое молчание. Иссякли приятельские сюжеты». Действительно, переписка с А. Н. Плещеевым обрывается, с К. С. Баранцевичем и Н. А. Лейкиным постепенно сходит на нет, с И. Л. Леонтьевым (Щегловым) становится менее интенсивной. Оскудевают «приятельские сюжеты» и в переписке Чехова с братом Ал. П. Чеховым. Этот спад эпистолярной активности Чехова заметен и в простой численности писем, уменьшающейся в этот период год от году. Чехову изменяет его обычная обязательность, он подолгу не отвечает на письма, пишет неохотно.

По-прежнему наиболее откровенные письма адресуются А. С. Суворину. Центром одного из самых поэтичных и своеобразных эпистолярных циклов становится Л. С. Мизинова, многолетняя приятельница Чехова. Завязываются связи с Ж. Легра — профессором университета в Бордо, переводчиком Чехова на французский язык, — признак растущей мировой известности Чехова.

Впервые публикуются: письмо к О. А. Корсакевич от 14 мая 1892 г.; письмо к И. М. Кондратьеву от 21 августа 1892 г. (подготовлено В. П. Нечаевым); два письма к неустановленному лицу (от февраля 1893 или 1894 г.); записка Чехова и Л. Б. Яворской к Т. Л. Щепкиной-Куперник, условно датируемая 1893–1894 гг.