Николай Некрасов - Том 8. Проза, незавершенное 1841-1856

— Деньги вы получите через две недели непременно… Прощайте!

— Так через две недели наверно?

— Да, прощайте.

— Смотрите же…

Она ушла. С стесненным сердцем герой наш взял бумагу и стал опять писать письмо к матери, с просьбой о деньгах… Тут я мог бы снова произнесть философскую истину: «Обстоятельства сильнее всякой решимости!» Но, повторяю, я пишу повесть, а не моральную проповедь, и никакие обстоятельства не заставят меня резонерствовать.

Приемная. Кругом стулья, на стенах картины, на двух столах по два подсвечника со стеариновыми свечами, на третьем столе два подсвечника и бронзовые часы.

Маленький человек в форменном фраке с пряжкой за 20 лет, с физиономией умной или только лукавой, доброй или только искусной в притворстве — как решить с первого взгляда! — беспрестанно кланяется и говорит «да-с», «может быть», «непременно». Дама лет под пятьдесят, в утреннем наряде, не чуждая, по-видимому, некоторых претензий на красоту, говорит важно, даже с некоторою повелительностию в тоне, говорит часто и бойко…

— Я лишаюсь терпения… я терзаюсь беспрестанно… мне нет покоя… надо скорей всё кончить. Вы меня понимаете?

— Отчего не кончить, — можно, очень можно, ваше превосходительство; нет ничего невозможного…

— Так вы беретесь?

— Берусь, берусь, ваше превосходительство; как я осмелюсь…

— Вы уже полгода тому назад обещали, а между тем она всё у нас на шее… Смотрите же, чтоб и теперь не было того же… Вы не останетесь внакладе…

— Помилуйте, ваше превосходительство, я и так очень доволен. Изволите знать… Я давно служу… еще в прошлом году генерал посулил… вам известно… служу беспорочно… формуляр не подскоблен… даже в отпуску восемь лет не бывал… Вам стоит только напомнить…

— Понимаю, всё будет… Только смотрите, сдержите обещание… Да нельзя ли не откладывать?..

— Постараюсь, ваше превосходительство…

— Чем скорей, тем лучше для вас… Да смотрите, чтоб был не урод.

Она кивнула головой и пошла к двери, ведущей во внутренние покои; маленький человек отправился в прихожую, но, подойдя до нее, воротился и спросил:

— Молодой?

— Лучше бы молодой… впрочем, как хотите, только скорее… Она сделалась для меня несносна…

Они разошлись… В приемную вошел Клим. Маленький человек во второй раз воротился из прихожей, остановился посреди комнаты и начал рассматривать ново-пришедшего. Казалось, его озарила какая-то мысль… казалось, он составлял план…

Клим ему поклонился; он подошел к Климу и сказал:

— Садитесь, генерал выйдет еще не скоро… А что, вы имеете к нему дело?

— Да.

— По департаменту или лично до его превосходительства?

— Я пришел просить о месте…

— О месте! — сказал с улыбкою маленький человек. — А что, вы где-нибудь служили?..

— Нет, но я имею университетский аттестат…

— У вас есть протекция?..

Клим посмотрел на него сухо, как бы желая узнать, какое право имеет он входить в такие подробности.

Маленький человек догадался и сказал:

— Я экзекутор; свой в доме генерала. Передо мной секретничать нечего. Может быть, помогу…

— Покорнейше вас благодарю, я не нуждаюсь… Маленький человек улыбнулся.

— Так у вас нет протекции? — повторил он.

— Нет.

— Плохо!

— Напротив: я очень рад, что буду обязан за все только себе…

Маленький человек опять улыбнулся.

— А много вы сами сделать надеетесь?..

— Я хочу служить царю и моему отечеству, сколько силы и способности позволят мне. Хочу служить честно, совестливо, усердно; хочу идти путем прямым и хочу за всё быть обязанным только себе…

Молодой человек был не только жалок, но даже смешон. «Новичок! сумасшедший!» — подумал экзекутор, стараясь удержаться от смеха.

Вдруг он переменил тон, ухватки, самое выражение лица, дружески схватил нашего героя за руку и сказал с чувством:

— Молодой человек, вы «благородных правил», я вас уважаю… Нынче немного, очень немного таких люден как вы… сначала я даже не поверил; простите… долго ли ошибиться… наш век так искусен в притворстве… располагайте мною; я ваш…

«Он наш!» — думал в то же время экзекутор.

— Так вы думаете, что я получу здесь место? — спросил Клим, тронутый его участием…

— Конечно, — отвечал экзекутор, — нет ничего невозможного; но место месту розь; опять каков ход: согласитесь, что ведь не всё равно ехать на водовозной кляче и но почтовых, а?

— Правда.

— Водовозная кляча — служба без протекции; почтовая тройка — служба с протекцией… Вот хоть бы «наш» долетел до директора на почтовых, а другой товарищ его на своей водовозной кляче и теперь еще не дотащился до начальников отделения…

— Но я бы желал…

— Знаю, знаю, вы другая статья, я понимаю вас. Но всё, знаете, протекция не мешает… И я сделаю, я постараюсь… для вас не жаль… таких людей немного… сам директор похлопочет о месте для вас… на почтовых поскачете, только, я вам скажу… Да приходите-ка ко мне на днях; вот адрес, там поговорим покороче. Я всё улажу. Будете довольны, будете счастливы…

Экзекутор остановился.

— Что ж далее? — спросил наш герой.

— Узнаете, узнаете, — отвечал экзекутор, значительно улыбаясь. — Прощайте, нужно забежать в департамент до генерала.

Он ушел. Клим на досуге принялся доискиваться таинственного значения слов, намеков и загадочных улыбок своего нового знакомца.

Вдруг в комнату вбежала молодая девушка, с голубыми глазами, вся из мечты, воздуха и поэзии, хорошенькая, как роза, свеженькая, как персик, только что сорванный с Дерева…

— Maman, — кричала она вбегая, — полноте толковать с Степаном Глебычем… будет, натолковались… пойдемте, я вам покажу… ах, чудо!

Только теперь заметила девушка, что в комнате нет ни ее матери, ни Степана Глебыча, а стоит и пристально смотрит на нее какой-то незнакомец с черными огненными глазами, открытым лбом, прекрасным профилем…

— Я здесь, Marie! — отвечал ей женский голос из другой комнаты.

Девушка смешалась, покраснела и, как бабочка, упорхнула назад…

Клим хорошо рассмотрел ее и, разумеется, замечтался. Он не влюбился, но был рад-радехонек, что нашел пищу для своей праздной мысли; прежде ни одна женщина не оставалась в его памяти более пяти минут, теперь девушка с голубыми глазами не выходит из его головы вот уж целые полчаса… Слава богу, есть об ком мечтать, не скучно дожидаться…

Дверь отворилась; вошел его превосходительство, на почтовых доскакавший в звание директора, и очень сухо и очень важно спросил:

— Что вам угодно?

По принятому обычаю нужно посвятить несколько строк описанию его превосходительства. Но так как он в рассказе играет неважную роль, то постараемся характеристику его сделать как можно короче. Имя его — Сергей, отечество — Иванович, фамилия — Таковский, Приметами он: от роду пятидесяти двух лет, росту среднего, лицом бел, рябоват, глаза карие, нос и рот прямой, подбородок круглый. Особых примет не имеется. Кажется, всё.