Иван Тургенев - Том 10. Повести и рассказы 1881-1883

Порог *

Стихотворение «Порог» Тургенев отдал М. М. Стасюлевичу вместе с другими «стихотворениями в прозе», предназначавшимися к опубликованию в «Вестнике Европы». «Порог», видимо, сразу же вызвал у Стасюлевича опасения цензурного характера. В наборной рукописи он сделал карандашом несколько исправлений: 1) вставил подзаголовок «Сон» [174]; 2) легкими штрихами наметил исключение фраз: «„Готова ли ты на преступление?“ — Девушка потупила голову… „И на преступление готова“»; 3) на полях рядом с двумя последними фразами поставил две нотабены (NB) и сделал еле заметные исправления: вместо «проскрежетал» — «говорил», вместо «принеслось откуда-то в ответ» — «раздалось с другой стороны». Вероятно, Стасюлевич сообщил Тургеневу об этих заменах, но писатель с ними не согласился, считая, что лучше выбросить всё стихотворение, чем менять в нем отдельные строки. 29 сентября (11 октября) 1882 г. Тургенев писал Стасюлевичу: «В случае, если Вы найдете нужным исключить одно или два стихотворения (как, напр., „Порог“, в котором я не хотел бы, чтобы последние слова были изменены) — то я Вам пошлю один отрывок под заглавием „Нашим народникам“, который, мне кажется, не худо было бы поместить вместе с другими». Сомнения относительно возможности увидеть «Порог» в печати у Тургенева, однако, усиливались в связи с опасениями цензурного характера, высказывавшимися разными лицами, читавшими это стихотворение в рукописи. Так, например, в одно из писем к Тургеневу Стасюлевича вложен был восторженный отзыв А. Ф. Кони обо всем цикле, читанном им еще до набора, вместе с замечаниями об отдельных стихотворениях, в частности, вероятно, и о «Пороге», названном Кони «разговором Судьбы с русской девушкой» [175]. Отвечая на это письмо, Тургенев писал Стасюлевичу 13 (25) октября 1882 г.: «… вчера вечером пришло Ваше письмо, и первым моим делом — просить Вас выкинуть „Порог“ <���…> Через этот „порог“ Вы можете споткнуться… Особенно, если его пропустят. А потому лучше подождать». На другой день (в письме к Стасюлевичу от 14 (26) октября), посылая поправки к нескольким «стихотворениям», Тургенев снова, настойчиво и тревожно, возвращался к «Порогу»: «И повторяю просьбу: исключить „Порог“. А то я не буду спокоен». Считая исключение «Порога» делом решенным, Тургенев еще раньше (3 (15) октября), извещая Стасюлевича о получении корректур, писал: «Вместе с ними Вы получите одно новое стихотворение взамен „Порога“, — если, как оно следует ожидать, придется его выкинуть» [176].

По мнению П. Л. Лаврова, слышавшего «Порог» в чтении Тургенева летом 1882 г., это «стихотворение» «не вошло и не могло войти в состав того, что было напечатано в „Вестнике Европы“» ( Революционеры-семидесятники, с. 68). Когда П. В. Анненков, также читавший «Стихотворения в прозе» по рукописи, не обнаружил «Порога» в публикации «Вестника Европы», он предположил, что изъятие произошло вследствие вмешательства цензуры, так как, — писал он тому же Стасюлевичу 4 (16) декабря 1882 г., — он не нашел здесь отрывка «о барышне, объявленной преступницей и святой в одно и то же время. Да оно, устранение это, и понятно — ибо упрощает сомнение, кто прав из двух голосов, а это спокойнее».

Текст «Порога» в списках, восходящих к автографу, бывшему в руках у Стасюлевича, стал обращаться в публике. По одному из этих списков «Порог» был напечатан вместе с прокламацией «Народной воли», написанной П. Ф. Якубовичем-Мельшиным ко дню похорон Тургенева 27 сентября 1883 г. в Петербурге. Листок назывался: «И. С. Тургенев» и имел дату: «СПб., 25 сентября 1883 г.»; в нем давалась высокая оценка общественного значения творчества Тургенева. «Для нас важно, — говорилось здесь, — что он <���Тургенев> служил русской революции сердечным смыслом своих произведений, что он любил революционную молодежь, признавая ее „святой“ и самоотверженной». Прокламация-некролог и «Порог» были напечатаны на листе хорошей бумаги в нелегальной типографии «Народной воли» М. П. Шибалиным, приятелем Якубовича [177].

Несмотря на то, что траурное шествие за гробом Тургенева сопровождал усиленный наряд полиции, а на Волковом кладбище и среди публики рыскало свыше ста наблюдательных агентов охранки, народовольцам всё же удалось распространить прокламацию с текстом «Порога» [178]. Современники оставили свидетельства, что во время похорон «раскидывались подпольные листки. Между прочим, в них было помещено стихотворение в прозе „На пороге“ (sic), якобы долженствовавшее быть напечатанным в „Вестнике Европы“ и уже набранное в корректуре, в каковом виде и было добыто редактором подпольного листка» ( Баландин А. И. Записка Н. М. Горбова о похоронах И. С. Тургенева. — Научные доклады высшей школы. Филологические науки. М., 1962, № 3, с. 140). Сведения об этой «прокламации» проникли вскоре даже в подцензурную печать: прозрачный намек на «Порог» сделан в «Петербургских письмах» в журнале «Русская мысль» (1883, кн. 11, с. 35). Вторая публикация «Порога» в русской нелегальной печати появилась в «Вестнике Народной Воли» (Женева, 1884, № 2).

В русской легальной печати «Порог» полностью был напечатан в 1905 г., сначала в журнале ( Венгеров С. Тургеневский «Порог». — Рус Бог-во, 1905, № 11–12, с. 155–157) и затем отдельным изданием ( Тургенев И. С. Неизданное стихотворение в прозе «Порог». СПб., 1906, изд. библиотеки «Светоча» под ред. С. А. Венгерова). До этого времени «Порог» неоднократно печатался и распространялся нелегально [179]. Изданный С. А. Венгеровым текст вызвал несколько откликов. Н. Гутьяр в заметке «По поводу стихотворения в прозе Тургенева „Порог“» ( ИВ, 1906, № 6, с. 1045–1047) высказал ошибочное мнение относительно неточности опубликованного текста и для сопоставления предлагал другой текст, переданный ему «несколько лет назад одним из почитателей Тургенева» и произвольно названный «старой редакцией». Н. Гутьяр считал, что в общеизвестном тексте «Тургенев оправдывает „преступление“ ради хороших целей» и что это будто бы противоречит его «высоконравственным убеждениям». Он имеет в виду то место, где на вопрос: «Готова ли ты на преступление?» — девушка отвечает, потупив взор: «И на преступление готова». Хотя этих фраз действительно нет в черновом наброске «Порога» (в черновом автографе есть другие интересные варианты) [180], но они уже есть в беловом автографе, куда вписаны позднее карандашом самим Тургеневым, и в рукописи для набора. Столь же произвольны суждения Н. Гутьяра относительно художественного значения обеих редакций, поддержанные в особом редакционном примечании «Исторического вестника» (с. 1047).

С нашей точки зрения, напротив, «редакция» Гутьяра, ни одна строка которой не имеет себе соответствий ни в черновом, ни в беловом автографах Тургенева, представляет собой, по-видимому, неудачный обратный перевод с какого-либо иностранного перевода «Порога» [181].