Иван Тургенев - Том 10. Повести и рассказы 1881-1883

Голуби *

В перечне «Сюжеты» стихотворение названо «Тучи и белый голубь», с добавлением в скобках «в Спасском», и помещено в разделе «Пейзажи». В черновом автографе «Голуби» датированы маем 1878 г.; эту дату Тургенев поставил и в беловом автографе, но потом переправил ее на 1879 г. и поместил стихотворение при переписке в тетради среди других стихотворений, датирующихся маем 1879 г. Помета в перечне: «в Спасском» — говорит о том, что этот «пейзаж» навеян воспоминанием о Спасском-Лутовинове, а не указывает на место его написания: Тургенев в мае 1878 г., равно как и в мае 1879 г., находился за границей. В «Яснополянских записках» Д. П. Маковицкого (12 июня 1909 г.) говорится о чтении Л. Н. Толстому некоторых стихотворений в прозе Тургенева. О стихотворении «Два голубя» Толстой сказал: «Это хорошо». — «И Л<���ев> Н<���иколаевич> добавил, что у Тургенева описания природы художественны. В этом он мастер» ( Лит Насл, т. 90, кн. 3, с. 438).

Природа *

Мысль о «равнодушной природе», сияющей вечной красой «у гробового входа», могла быть внушена Тургеневу стихотворением Пушкина. Тот же круг представлений получил отражение и в письме Тургенева к П. Виардо от 16 (28) июля 1849 г., где, рассуждая на тему «что же такое эта жизнь», Тургенев, между прочим, писал: «Эта штука — равнодушная, повелительная, прожорливая, себялюбивая, подавляющая — это жизнь, природа или бог; называйте ее как хотите <���…>, но не поклоняйтесь ей ни за ее величие, ни за ее славу!» Сходные мысли высказаны Тургеневым в «Поездке в Полесье» (1857): «Мне нет до тебя дела, — говорит природа человеку, — я царствую, а ты хлопочи о том, как бы не умереть» (наст. изд., т. 5, с. 130).

Неоднократно высказывалось предположение, что, создавая свое произведение, Тургенев находился в известной зависимости от прозаического диалога итальянского поэта Джакомо Леопарди «Исландец и Природа», в котором в ответ на слова исландца-путешественника о разрушительной работе Природы против человека Природа, олицетворенная в образе гигантской женщины, лицо которой прекрасно и в то же время ужасно, отвечает ему с удивлением: «Может быть, ты думаешь, что мир был создан ради вас? Так знай же, что в своем творчестве, в своих порядках и в своей деятельности, за очень немногими исключениями, я всегда имею в виду нечто совсем другое, а вовсе не счастье и страдание людей. Когда я поражаю кого-нибудь каким бы то ни было способом и каким бы то ни было средством, я не замечаю этого <���…> Также я не знаю обыкновенно и того, что я благодетельствую вам или даю вам радость. И я делаю все эти вещи и всегда работаю отнюдь не для того, чтобы помогать вам и давать вам счастье, как вы думаете…» [186]

А. И. Белецкий указал также на два стихотворения из цикла «Философских поэм» французской поэтессы Луизы Аккерман: «Природа к Человеку» (1867) и «Человек к Природе» (1871), представляющие интересную аналогию как к диалогу Леопарди, который Л. Аккерман много раз читала, так и к «Природе» Тургенева. Белецкий нашел здесь «одни и те же мысли, выраженные в сходных словах; но у Тургенева — декоративное обрамление (сон, подземная храмина), которого нет у поэтессы, дающей два монолога вместо сжатого тургеневского диалога; у Тургенева человек отдает почтительный поклон Природе, не говорит, а лепечет свои слова, только собирается возражать; у поэтессы он бросает Природе в ответ на звуки ее железного голоса гневные проклятия, пророча ее конечную гибель» ( Творч путь Т, с. 151). Создавшийся у Тургенева образ Природы — «величавая женщина в волнистой одежде зеленого цвета» — не оставлял его и позже. В 1880 г., в Спасском, рассказывая детям Я. П. Полонского сказку «Самознайка», Тургенев описывал сумрачный грот в заброшенном саду и сидящую в нем «зеленую женщину» или фею ( Бродский Н. Замыслы И. С. Тургенева. М., 1917, с. 49).

В черновом автографе стихотворение озаглавлено «Сон»; в беловом автографе, наборной рукописи и в корректуре ВЕ — «Природа (Сон)». В ВЕ стихотворение напечатано без подзаголовка, однако в начале его осталось: «Мне снилось», а в конце: «И я проснулся». В черновом автографе были варианты. Вместо: как ему дойти — и счастья — было: как дойти ему до возможного счастья? до новой мудрости и власти? Вместо: темные грозные глаза — было: а. большие, тусклые и тупые глаза б. [длинные] темные, зоркие, грозные глаза. Вместо: Женщина — брови — было: Женщина опустила было [голову] свои глаза — но тут подняла их снова; вместо: человеческие слова — было: Пустые человеческие слова, и др.

«Повесить его!» *

В тексте стихотворения внимание М. М. Стасюлевича привлекло употребленное Тургеневым сравнение: «а сам бел, как глина!» В ответ на его сомнения Тургенев писал 3 (15) октября 1882 г.: «…„бел, как глина“ — у нас в Орле говорят — только про побледневшего (с испуга) человека, ибо такая белизна смахивает, точно, на глину. Впрочем, и это можно переменить». Однако на следующий день, посылая обратно правленую корректуру, Тургенев писал ему: «„бел, как глина“ — я оставил». См. также: наст. изд., т. 9, с. 80 («Часы»).

Аустерлиц — городок в Моравии, близ которого войска Наполеона выиграли сражение с союзными армиями Австрии и России 2 декабря 1805 г.

«Как хороши, как свежи были розы…» *

Как свидетельствует черновой автограф, Тургенев первоначально хотел дать другую концовку стихотворению. Оборвав наполовину заключительную цитату «Как хороши, как свежи…», Тургенев стал писать дальше: «Нет, не стану думать о розах», но, не закончив фразу, зачеркнул ее и дописал цитату: «были розы», очевидно, не желая нарушать общий меланхолический тон стихотворения.

Стихотворение, первая строка которого дала заглавие данному произведению и повторяется затем несколько раз в его тексте в качестве лейтмотива, принадлежит И. П. Мятлеву и было впервые напечатано в 1835 г. под заглавием «Розы». Начальная строфа его читается так:

Первый раз на это стихотворение, начальная строка которого долгие годы звучала в памяти Тургенева, указал А. Ф. Кони в заметке «Певица Полина Виардо Гарсия» ( Рус Ст, 1884, май, с. 403). Впоследствии Н. А. Янчук в «Литературных заметках» (Известия ОРЯС, 1907, кн. 4, с. 251–255), процитировав полностью это стихотворение по рукописному альбому 1840-х годов, напомнил о том, что строка, популяризированная Тургеневым, стала крылатой фразой и заглавием для вдохновленных им произведений скульптуры и музыки. Так озаглавлена, например, скульптура В. А. Беклемишева (Третьяковская галерея в Москве), изображающая молодую женщину с розой на коленях. На ту же тургеневскую тему с варьирующимся лейтмотивом («Как хороши тогда, Как свежи были розы», «Как хороши теперь, Как свежи эти розы» и т. п.) в 1886 г. написал стихотворение К. Р. («Новые стихотворения К. Р.». 2-е изд. СПб., 1900, с. 11–12). Популярность этой фразы-цитаты в словесном обиходе подтверждает В. В. Маяковский («Писатели мы») (см.: Ашукин Н. С., Ашукина М. Г. Крылатые слова. М., 1955, с. 250–251).