Константин Леонтьев - Чужие чувства

Тилли:

Ой, какая Вы добрая! Какая Вы хорошая! Какое Вы счастье!

Линни:

Что такое "счастье"?

Тилли:

Об этом все говорят, потому что этого никто не знает. Это что-то такое, чего все ищут. Может быть, счастье - пронзительное осознание оправданности всех наших надежд

Линни:

А вдруг его нет на свете? Может ли счастье быть вечным? А ведь оно должно быть вечным, иначе сама мысль о нем будет отравлена ожиданием конца.

Тилли:

Мне хочется, чтобы вечной были Вы. Вы ведь всегда были и всегда будете. Вечно. Как природа. Линни, у Вас такое чудесное выражение лица, когда Вы слушаете, думаете, сердитесь. Я жуткий эгоист. Я люблю видеть Вас и никого не люблю видеть рядом с Вами.

Линни:

Расскажите о себе, Тилли.

Тилли:

Наша жизнь - это не самое главное в нашей жизни.

Линни:

Вы хотите стать писателем?

Тилли:

Не знаю. Мистер Циннеркнок утверждает, что литература - это побочный продукт жизнедеятельности. Искусство - это консервная банка, набитая аппетитными тушками чужого страдания.

Линни:

Но если бы Вы вдруг стали писать, Вы смогли бы превратить в роман то, что было для Вас всем - всей жизнью, всем счастьем? Могли бы?

Тилли:

Не думаю. Вряд ли писатель способен превратить в настоящую литературу свою любовь, пока она еще теплится. Прежде она должна умереть, а уже потом ее бальзамируют...

Линни:

Ну вот, писателем Вы быть не хотите, так кем же?

Тилли:

Вы будете смеяться.

Линни:

Не буду. Ну, скажите, скажите, кем Вы хотели бы быть? Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!

Тилли:

Это трудно объяснить словами. "Мировым разумом" - все знать, все понимать. Правда, господин Циннеркнок по этому поводу напомнил мне притчу о том, как ангел пообещал человеку дать ему то, что он попросит. Человек попросил дать ему мудрости и получил ее. "Ну, что ты теперь скажешь?" поинтересовался ангел. "Эх! Деньгами надо было брать! Деньгами!" А много ли счастья могут принести бриллианты и жемчуга?

Линни:

Не знаю. Не пробовала.

Тилли:

Линни, когда я с Вами, когда я вижу Ваш взгляд, всегда загадочный, всегда дразнящий, всегда манящий, и когда на устах Ваших играет неясная усмешка, мне хочется быть умнее, сильнее, красивее самого себя. И тогда думается: вот - весь мир открыт для мыслей, чувств, поступков... Простите, то же самое Вам, наверное, уже говорили штук сорок разных принцев. Но... Молодость - это пустыня, в которой очень тесно одному. Вы будете моим добрым гением, Линни? В ожидании...

Линни:

В ожидании чего?

Тилли:

Сам не знаю. В ожидании создать что-то стоящее. Но, говорят, чтобы что-то создать, надо чем-то быть.

Линни:

(рассеянно) Так говорят?

Тилли:

Да, так говорят. Каким мне быть?.. Линни, как чудесно блещут лучики Вашего звездного взгляда! Как Вы думаете, могут ли двое создать свой собственный мир? Отчего бы не попытаться добраться до самых высоких вершин, чтобы трогать небо кончиками пальцев?

Линни:

Люди живут в долинах, а не на вершинах гор. Лучше расскажите мне что-нибудь интересное.

Тилли:

Говорят, когда-то жили на земле драконы, которые питались только добрыми девушками. А потом они все вымерли.

Линни:

Девушки?

Тилли:

Драконы.

Линни:

Отчего?

Тилли:

От голода.

Линни:

Да, теперь легче встретить слона, чем некурящую девушку.

Тилли:

Можно, я Вас спрошу о чем-то? Только обещайте, что не рассердитесь.

Линни:

Посмотрим.

Тилли:

Я Вам совсем-совсем не нравлюсь?

Линни:

Тетушка Эльза говорила мне, что для молодых девушек все мужчины делятся на три категории: те, кого они терпеть не могут, те, кого они могут терпеть, но с трудом, и те, кого они не знают.

Тилли:

И к какому же виду принадлежу я?

Линни:

Вы пока находитесь в переходной стадии. Видите ту звезду? Какая красивая...

Тилли:

Звезды - слезы неба... Что там прячется за этим прекрасным личиком? Ах, если б знать...

Линни:

Там не скрыто ничего примечательного, все как у всех: белки, жиры, углеводы...

Тилли:

Как Вы к себе необъективны!

Линни:

Зачем что-то знать? Знания не приносят счастья...

Тилли:

Я Вам совсем-совсем не нравлюсь?

Линни:

Ну, мне надо подумать...

Тилли:

Хорошо, тогда я спрошу об этом снова минут через пять, а пока поговорим о чем-нибудь другом.

Линни:

Уже поздно, мне пора собираться в дорогу.

Тилли:

Линни! Мое сердце рвется к Вам, а Вы рветесь прочь, куда-то вдаль, вдаль, вдаль...

Линни:

Я понимаю - и не понимаю. Мне так тоскливо, я сейчас так устала.

Тилли:

А теперь в Вашей красоте появилось что-то немилосердное, чужое, опасное.

Линни:

Я устала. Пора ехать.

Тилли:

Не убивайте меня сразу, лучше сделайте это постепенно, растягивая удовольствие...

Линни:

Я устала.

Тилли:

Я буду ждать!

Линни:

Я устала...

Тилли:

Но нет, так нельзя расстаться. Больше никогда так не будет, как этим летом. Никогда больше так не будет.

(За сценой раздается голос Эльзы Дагмар: "Линни, пора ехать!").

Линни:

Ну, наконец-то!

(все, кроме Тилли, уходят)

7

КАРТИНА СЕДЬМАЯ

"ЭПИЛОГ"

Тилли на сцене один.

Темнеет.

Тилли:

(монолог) Вот и кончился сон. Кто я? Что со мной? Что со мной будет? Значит - конец? Так что же это было? И это - все? И больше ничего? Никогда? Какое-то странное, щемящее чувство. "Пусть звезды навсегда исчезнут с неба, пусть скроет посрамленная луна свой нежный лик в вуали облаков..." Счастье, где ты? Только в минуты разлуки узнаешь, сколько надежд томилось в сердце. И почему реальность постоянно наводит на мысль, что встреча папы с мамой была большой ошибкой? Что ж, поглядим, какая она, эта жизнь. Попробуем понять, что кроме счастья быть любимым есть еще счастье любить. Может быть, это намного лучше, чем та любовь, которая начинается с унижений, проходит через банкротство и заканчивается позором. А может быть, счастье - в умении щадить чужие чувства и беречь свои? Любить. И быть благодарным за это чувство судьбе и женщинам, которые способны его вызывать. Потому что, как говорит мистер Циннеркнок, есть женщины, способные вдохновить, есть женщины, способные поддержать, и есть женщины, способные только настучать сковородкой по щекам. Любить - это огромное счастье, может быть, самое огромное счастье на свете, что бы ни говорили о любви люди, у которых ее нет. Надо только научиться любить так сильно, чтобы уже не нуждаться ни в чем, даже во встречах с тем, кого любишь. Хотя... где-то за подкладкой души все равно будет жить надежда. Надежда - это кость, застрявшая в горле у нашей судьбы. Улицы всех городов мира вымощены обманутыми надеждами. Но жить - значит помнить, помнить - значит надеяться, надеяться - значит ждать. Линни, Линни. Увидеть бы Вас еще хоть разок, услышать Ваш милый, ласковый голос.