Антон Чехов - Том 27. Письма 1900-1901

Написал в Ялту одному доктору… — См. письмо Л. В. Средину от 26 декабря 1900 г. *

Вишневский писал, что Соленого играет Санин, а Вершинина Качалов. — В письме от 24 декабря Вишневский извещал Чехова: «Санин попросил пардону и играет с наслаждением, смакуя Соленого. Дублирует Алексееву в роли Вершинина Качалов, а не Судьбинин, ибо последний был очень слаб, а Качалов очень и очень симпатичен» ( ГБЛ ).

С В. И. Качаловым Чехов познакомился во время пребывания в Москве в октябре-декабре 1900 г. Знакомство произошло в Художественном театре на репетиции драмы Ибсена «Когда мы, мертвые, пробуждаемся», в которой Качалов играл роль Рубека. Об этом знакомстве Н. Е. Эфрос пишет в своих воспоминаниях: «У Качалова Рубек не клеился. Не мог почти юноша выразительно передать все осадки прошлого этого гениального, но уже истощенного скульптора. Качалов был удручен. К нему подошел Чехов. Они познакомились. „Сколько вам лет?“ — участливо спросил Чехов. „Двадцать шесть“. — „Слишком мало! Жалко, что вам сейчас не 46. Ну, да от этого недостатка вы еще исправитесь…“ И прибавил ласково, улыбаясь глазами: „А какой вы еще будете большой актер! Очень, очень большой! И какое счастье, что вам не 46!“» («Воспоминания Н. Е. Эфроса». — Ежегодник МХТ , 1948, стр. 148).

3237. О. Л. КНИППЕР

1 (14) января 1901 г.

Печатается по подлиннику ( ГБЛ ). Впервые опубликовано: Письма к Книппер , стр. 84.

Телеграмма. Датируется по служебным пометам на бланке: Подана 1 I. 4 ч. 17 пополудни; Принята 1 I.1901.

Ответ на поздравительную телеграмму семьи О. Л. Книппер от 1 января 1901 г.; Книппер ответила 2 января ( Переписка с Книппер , т. 1, стр. 254 и 258–262).

…маму… — А. Н. Книппер.

…дядю… — А. И. Зальца, дядю О. Л. Книппер.

…Николашу… — Н. Н. Соколовского, знакомого семьи Книппер. Все эти лица подписали поздравительную телеграмму от 1 января 1901 г.

3238. МОСКОВСКОМУ ХУДОЖЕСТВЕННОМУ ТЕАТРУ

1 (14) января 1901 г.

Печатается по подлиннику ( Музей МХАТ ). Впервые опубликовано: Переписка с Книппер , т. 1, стр. 262.

Телеграмма. Датируется по служебным пометам на бланке: Подана 14. 1 ч. 7 м. пополудни; Принята 1 I. 1901 г.

Ответ на поздравительную телеграмму дирекции и артистов Художественного театра от 1 (14) января 1901 г. — Ежегодник МХТ , 1944, стр. 133.

3239. К. С. АЛЕКСЕЕВУ (СТАНИСЛАВСКОМУ)

2 (15) января 1901 г.

Печатается по автографу ( Музей МХАТ ). Впервые опубликовано: ПССП , т. XIX, стр. 7–8.

Ответ на письмо К. С. Станиславского без даты; наиболее вероятная дата — 19–21 декабря 1900 г.; Станиславский ответил письмом от января 1901 г. ( Станиславский , т. 7, стр. 200–202 и 204–205).

…с новым театром… — Постройка здания Художественного театра в б. Камергерском переулке (переоборудование здания театра Омона), по проекту Шехтеля, была начата в 1902 г. (см. примечания к письму 3335 * ).

Что касается ~ «Трех сестер», то читать ее на графинином вечере нельзя… — Станиславский сообщал: «Княгиня Софья Андреевна Толстая, поощряемая мужем, устраивает благотворительный концерт, в котором просит меня прочесть только что написанную Л. Н. Толстым повесть „кто прав?“ Не допуская в этом концерте чтения произведений современных авторов, кроме Ваших, княгиня, конечно, мечтает о сценах из „Трех сестер“. Покаюсь, я оробел в присутствии Льва Николаевича и не решился отказать ей в этой просьбе. Я сказал только, что не имею права, без Вашего разрешения, допустить чтение отрывков еще не исполненной на сцене пьесы. Теперь вся надежда на Вас: не разрешайте!.. Или дайте что-нибудь вместо „Трех сестер“. Ваша пьеса, в которую я с каждой репетицией все больше и больше влюбляюсь, до того цельна, что я бы не мог выбрать отдельной сцены для чтения на концертных подмостках в Благородном собрании. Представьте себе простые, жизненные разговоры двух, трех чтецов, одетых во фраки, среди громадной залы и перед декольтированной, светской публикой. Первое впечатление от пьесы при такой обстановке будет невыгодно, и, конечно, такого чтения допустить нельзя, пока пьеса не оценена публикой и печатью. Итак, ради бога, не разрешайте и найдите какой-нибудь другой выход». В письме к С. А. Толстой от 22 декабря 1900 г. Станиславский сообщал: «Пересмотрел внимательно „Три сестры“ и не нашел ни одной сцены, доступной для чтения в концерте. Пьеса написана разговорным языком, обрывчатыми фразами, очень характерными в целом, но не имеющими интереса взятыми в отдельности. Если бы прочесть целый акт — и тогда публика не получила бы понятия о пьесе. Быть может, у Антона Павловича есть неизданная повесть, которую он мог бы предложить для чтения. Я написал ему и об этом» (там же, стр. 202). В ответном письме Станиславский писал Чехову: «Вы напрасно взволновались, так как я и писал-то письмо для того, чтобы найти более удобный способ отказать княгине в ее просьбе» (там же, стр. 204).

Благотворительный концерт состоялся 17 марта 1901 г. Об этом сообщалось в «Русских ведомостях» (1901, № 45, 15 февраля).

IV акт послан мною уже давно ~ на имя Владимира Ивановича. — IV акт «Трех сестер» был послан Чеховым Немировичу-Данченко 18 декабря 1900 г. (см. примечания к письму 3215 * ). Бандероль два дня лежала на почте. Станиславский в письме, на которое отвечает Чехов, сообщал: «Сегодня получил 3-й акт, и я приступаю к планировке. С нетерпением ждем 4-го акта. Не теряю надежды, что пьеса пойдет около 15 января, если не задержат инфлюэнцы, которые тормозят нам дело ужасно. Декорация 1-го акта готова и, по-моему, удалась. На днях Симов кончит и 4-й акт, кажется, будет удачно <���…> Мы часто вспоминаем о Вас и удивляемся Вашей чуткости и знанию сцены (той новой сцены, о которой мы мечтаем)» (там же, стр. 201).

Я внес много перемен. — Немирович-Данченко, ознакомившись с четвертым действием «Трех сестер» по приезде из Ниццы в Москву, писал Чехову 22 января (4 февраля): «Относительно 4-го акта. Необходимы купюры. Сейчас пошлю тебе телеграмму, а подробнее — вот что: три монолога трех сестер — это нехорошо. И не в тоне, и не сценично. Купюра у Маши, большая купюра у Ирины. Одна Ольга пусть утешает и ободряет. Так?» Вместе с письмом была послана следующая телеграмма: «Ecrit grande lettre Drame va très bien Donnez la permission de couper monologues des trois soeurs dans la fin du drame» <���«Написал большое письмо. Драма идет очень хорошо. Дайте разрешение сделать купюры в монологах трех сестер в конце пьесы»> ( Ежегодник МХТ , 1944, стр. 134–135).

…в III акте Наташа при обходе дома ~ ищет жуликов под мебелью. — Об исполнении М. П. Лилиной роли Наташи Станиславский писал: «Когда Наташа заговорила по-французски, Калужский несколько минут валялся по полу от смеха (успокойтесь, жена не шаржирует этого места). При обходе дома, ночью, Наташа тушит огни и ищет жуликов под мебелью — ничего?» ( Станиславский , т. 7, стр. 201–202). В ответном письме Станиславский сделал поправку: «Конечно, я напутал. Наташа ищет жуликов не в третьем, а во втором акте» (там же, стр. 204).