Марина Цветаева - Том 3. Книга 1. Поэмы. Поэмы-сказки

Месть утеса. С лесов — месть леса!
Обстановочность этой пьесы!
Чем обставились? Дуб и штоф?
Застрахованность этих лбов!

Всё страхующих — вплоть до ситки
Жестяной. Это ты — тростник-то
Мыслящий? — Биллиардный кий!
Застрахованность от стихий!

Oт Гефеста — со всем, что в оном —
Дом, а яхту — от Посейдона.
Оцените и мысль и жест:
Застрахованность от божеств!

Oт Гефеста? А шпиль над крышей —
Oт Гефеста? Берите выше!
Но и тише! Oт всех в одном:
Oт Зевеса страхуют дом.

Еще плачетесь: без подмоги!
Дурни, спрашивается, боги,
Раз над каждым — язык неймет! —
Каждым домом — богоотвод!

Бухты, яхты, гешефты, кофты —
Лишь одной не ввели страховки:
От имущества, только — сей:
Огнь, страхующий от вещей.

Вещи бедных. Разве poгoжa —
Вещь? И вещь — эта доска?
Вещи бедных — кости да кожа,
Вовсе — мяса, только тоска.

Где их брали? Вид — издалёка,
Изглубóка. Глаз не труди!
Вещи бедных — точно из бока:
Взял да вырезал из груди!

Полка? случай. Вешалка? случай.
Случай тоже — этот фантом
Кресла. Вещи? шипья да сучья, —
Весь октябрьский лес целиком!

Нищеты робкая мебель!
Вся — чего? — четверть и треть.
Вещь — давно, явно на небе!
На тебя — больно глядеть.

Oт тебя грешного зренья,
Как от язв, трудно отвлечь.
Венский стул — там где о Вене —
Кто? когда? — страшая вещь!

Лучшей всех — здесь — обесчещен,
Был бы — дом? мало! — чердак
Ваш. Лишь здесь ставшая вещью —
Вещь. Вам — бровь, вставшая в знак

? — сей. На рвань нудную, вдовью
Что? — бровь вверх! (Чем не лорнет —
Бровь!) Горазд спрашивать бровью
Глаз. Подчас глаз есть — предмет.

Так подчас пуст он и сух он —
Женский глаз, дивный, большой,
Что — сравните — кажется духом —
Таз, лохань с синькой — душой.

Наравне с тазом и с ситом
— Да — царю! Да — на суде! —
Каждый, здесь званный, пиитом,
Этот глаз знал на себе!

Нищеты робкая утварь!
Каждый нож лично знаком.
Ты как тварь, ждущая утра,
Чем-то здесь, всем — за окном —

Тем, пустым, тем — на предместья —
Те — читал хронику краж?
Чистоты вещи и чести
Признак: не примут в багаж.

Оттого что слаба в пазах,
Распадается на глазах,
Оттого что на ста возах
Не свезти…
  В слезах —

Оттого что: не стол, а муж,
Сын. Не шкаф, а наш
Шкаф.
Оттого что сердец и душ
Не сдают в багаж.

Вещи бедных — плоше и суше:
Плоше лыка, суше коряг.
Вещи бедных — попросту — души,
Оттого так чисто горят.

Ввысь, ввысь
Дым тот легкий!
Чист, чист
Лак от локтя!

Где ж шлак?
Весь — золой
Лак, лак
Локтевой!

Прям, прям
Дым окраин.
Труд — Хам,
Но не Каин.

Обшлаг —
Вдоль стола.
Наш лак
Есть смола.

Стол — гол — на вещицы,
Стол — локтем вощится,
Воск чист, локоть востр.
За — стывший пот — воск.

Им, им — ваших спален
(Вощим, но не сáлим!)
Им, им так белы
Полы — до поры!

Вещи бедных — странная пара
Слов. Сей брак — взрывом грозит!
Вещь и бедность — явная свара.
И не то спáрит язык!

Пономарь — что ему слово?
Вещь и нищ. Связь? нет, разлад.
Нагота ищет покрова,
Оттого так часто горят

Чердаки — часто и споро —
Час да наш в красном плаще!
Теснота ищет — простора
(Автор сам в рачьей клешне).

Потолок, рухнув — по росту
Стал — уж горб нажил, крался.
Правота ищет помоста:
Всё сказать! Пусть хоть с костра!

А еще — место есть: нары.
Ни луча. Лýчная — вонь.
Бледнота ищет загару.
О всем том — помнит огонь.

Связь, звучанье парное:
Черная — пожарная.

У огня на жалованьи
Жизнь живет пожарами.

В вечной юбке сборчатой —
Не скреби, уборщица!

Пережиток сельскости —
Не мети, метельщица!

Красотой не пичканы,
Чем играют? Спичками.

Мать, к соседке вышедши,
Позабыла спичечный

Коробок…
  — как вылизан
Пол, светлее зеркала!
Есть взамен пожизненной
Смерти — жизнь посмертная!

Грязь явственно сожжена!
Дом — красная бузина!

Честь — царственно cпaceнa!
Дом — красная купина!

Ваши рабства и ваши главенства —
Погляди, погляди, как валятся!

Целый рай ведь — за мин удушьица!
Погляди, погляди, как рушатся!

Печь прочного образца! [40] В последних четырех строках между первым и вторым слогом — перерыв. Печь прочного образца! Про — топится крепостца! Все — тучки поразнесло! Про — сушится бельецо! (прим. автора)
Протопится крепостца!

Всé тучки поразнесло!
Просушится бельецо!
Пепелище в ночи? Нет — зáймище!
Нас спасать? Да от вас спасаемся ж!

Не топчите златого пастбища!
Нас? Да разве спасают — спасшихся?

Задивившись на утро красное,
Это ясень суки выпрастывает!

Спелой рожью — последуй ломтичек!
Бельевая веревка — льном цветет!..

А по лестнице — с жарко-спящими —
Восходящие — нисходящие —

Радуги…

  — Утро

Спутало перья:
Птичье? мое? невемо.
Первое утро — первою дверью
Хлопает…
  Спит поэма.

С Новым годом — светом — краем — кровом!
Первое письмо тебе на новом
— Недоразумение, что злачном —
(Злачном — жвачном) месте зычном, месте звучном
Как Эолова пустая башня.
Первое письмо тебе с вчерашней,
На которой без тебя изноюсь,
Родины, теперь уже с одной из
Звезд… Закон отхода и отбоя,
По которому любимая любою
И небывшею из небывалой.
Рассказать, как про твою узнала?
Не землетрясенье, не лавина.
Человек вошел — любой — (любимый —
Ты). — Прискорбнейшее из событий.
— В Новостях и в Днях. — Статью дадите?
— Где? — В горах. (Окно в еловых ветках.
Простыня.) — Не видите газет ведь?
Так статью? — Нет. — Но… — Прошу избавить.
Вслух: трудна. Внутрь: не христопродавец.
— В санатории. (В раю наемном.)
— День? — Вчера, позавчера, не помню.
В Альказаре будете? — Не буду.
Вслух: семья. Внутрь: всё, но не Иуда.

С наступающим! (Рождался завтра!) —
Рассказать, что сделала, узнав про..?
Тсс… Оговорилась. По привычке.
Жизнь и смерть давно беру в кавычки,
Как заведомо-пустые сплёты.
Ничего не сделала, но что-то
Сделалось, без тени и без эха
Делающее!
  Теперь — как ехал?
Как рвалось и не разорвалось как —
Сердце? Как на рысаках орловских,
От орлов, сказал, не отстающих,
Дух захватывало — или пуще?
Слаще? Ни высот тому, ни спусков
На орлах летал заправских русских —
Кто. Связь кровная у нас с тем светом:
На Руси бывал — тoт свет на этом
Зрел. Налаженная перебежка!
Жизнь и смерть произношу с усмешкой,
Скрытою — своей ее коснешься!
Жизнь и смерть произношу со сноской,
Звездочкою (ночь, которой чаю:
Вместо мозгового полушарья —
Звездное!)
  Не позабыть бы, друг мой,
Следующего: что если буквы
Русские пошли взамен немецких —
То не потому, что нынче, дескать,
Всё сойдет, что мертвый (нищий) все съест —
Не сморгнет! — а потому что тот свет,
Наш, — тринадцати, в Новодевичьем
Поняла: не без- а всé-язычен.