Марина Цветаева - Том 3. Книга 1. Поэмы. Поэмы-сказки

Кресток бел, серпок ал.
Перекоп — перевал —
Руси — наковальня!
На валу — дневальный,
Под дневальным — гнезды,
Над дневальным — звезды.
Звезды непросчетные.
Гнезды пулеметные.

Стан прям — одни ребра —
Бог — раз, а два — Марков.
Иван? Сергей? Федор?
Москва? Тюмень? Харьков?

Никто. Безымянный.
(За битовку с Троцким
Кресток деревянный
Взял.) [53] То есть возьмет. Заскок в будущее. (прим. автора)
  Марковец — просто.

Казак? студент с Бронной?
Особая каста.
Не граф, не барон, не
Князь. Марковец — баста.

Отколь? ото всюду —
Руси. Тюмень — Пенза —
Земляк? — стрелять буду!
Земляк? — плати тем же!

Жена мужа кличу
Из Вятки в Тавриду —
Дневальному — слышно,
Дневальному — видно.

Ни тропы ни ямы
Такой заповедной —
Дневальному — знамо,
Дневальному — вемо.

Одни между Русью
Святой и Тавридой.
Жена мужу снюся —
Дневальному — видно.

Всё взад-вперед. Тыщу б
Покрыл — каб по шпалам. [54] То есть: тыщу бы верст покрыл, кабы шагал по шпалам, а не взад-вперед по валу. (прим. автора)
Что львище по рвищу —
Дневальный по валу.

Счет выходит. Станцья.
И вспять, шажком бравым.
И Крым, земля ханска,
То влево, то вправо.

— «Повыжжем, повыбьем
Волчищу из хлева!»
И Русь, страна Дивья,
То вправо, то влево. [55] То есть — фактически — раз он всё время поворачивается — то вправо, то влево от него. Но есть еще и другой смысл: земля ханска и страна дивья еще не решили. (прим. автора)

Так — вправо, сяк — влево.
Путь долог, час добрый!
Поэт, гляди в небо!
Солдат, гляди в оба!

За — ветной боевой
— Блин с черною каймой —
Фуражки не порочь:
Режь, ешь глазами ночь!

Простиранной в поту,
Прострелянной в боку —
Рубашки не засаль:
Режь, ешь глазами даль!

Солдату не барыш —
Башка! были бы лишь
Погоны на плечах!
Ешь, режь глазами шлях!

— Одна, а завтра две —
На левом рукаве
Нашивки не бесчесть!

Русь: есть глазами есть
чтó…
  — Эх, коль буду жив,
Ма — линовый налив!
Огурчики свежи
— Не ешь глазами — жри

Ночь! — Ночь-моя-ночлег!
Рос — сийский человек,
Один да на бугру —
Не ем глазами — жру

Русь.

Чертополохом (бело-сер,
У нас, в России — синь)
За провиантом — офицер.
(Степь, не забыть — полынь.)

На худо кормленном (сенцом!)
И жилистом, как сам,
Неунывающем (донском
Еще!) как все мы там.

Под комиссаром шел бы — гнед.
Для марковца — бел свет:
У нас теней не черных — нет,
Коней не белых — нет.

Чертополохом — веселей,
Конь! Далекó до кущ!
Конечно белого белей
Конь, марковца везущ!

Солончаком, где каждый стук
Копыта: Геродот — [56] Эту землю первый сказал Геродот, и вот она — имеющему уши — говорит его имя. (прим. автора)
В одноименный валу…
  — внук
У вала: городок.

Вал — наш; а городок — ничей,
И посему — вещей
Закон — чумы, сумы нищей,
Щемиловки — нищей.

Так в этот самый — меловой
И вымерший, как чум —
За провиантом — верховой.
Строг, не скажу — угрюм.

С лицом Андреевым — Остап,
С душой бойца — Андрей.
Каб сказ — Егорьем назвала б,
Быль — назову Сергей.

Так и останутся — сторон
Спор — порастет травой! —
Звездоочитый чертогон,
Такой же верховой…

Так и останутся — раздор
В чертополохе — цел! —
Звездоочитый чертобор,
Такой же офицер…

Вокруг ковыль шумел и сох,
Сиваш молчал и гнил.
Чтó всех не переполошил
Чертей, чертополох?

Проще бы хлеба просить у стéпи
Лысой — не совеститься б хоша!
Проще бы масла просить у мыса
В море, и сала у Сиваша!

Эх, любо-дорого — к нам как в гости
Все-то, да в хату-то в нежилý!
Коли за твóрогом — на погосте
Больше, за яйцами — на валу

И почаще, и получше!
Закидал народ дворян!
— За барашком? Брось, поручик!
Каждый сам себе баран!

Коли хлеб простой — пирожным
Стал! Да с места не сойти,
Коль хоть столько… Сóльцы — можно.
Не изволите ль сольцы?

— Ну что, поручик? Новости?
Чиновники, чиновницы…

— До ниточки — ни денежки…
Припев: на вас надеемся!

Нам краше Пасхи, Рождества…
На вас, на вас надежда вся —
Ад — двух огней промежду!
Вы — вся наша надежда!

И стонет быт, и вторит поп:
— «Отстаивайте Перекоп!» [57] Всех не с винтовкой не в строю, Всех: «моя хата с краю ведь: Коли снаряд — так уж в мою!» Вопль: отстояв — отстраивать. (прим. автора)

Для обывателя — ларец,
А для хозяйки — вазочки.
— Уйдете — пáгуба-зарез!
— Как у Христа за пазухой!

Не видят, черствая душа,
Как эта пазуха тоща,
Все ребрышки наперечет —
Что у конька мopcкoгo!
А все ж — всю Русь-святу несет
За пазухой…
  — Христовой. [58] Многоточие, тире и перерыв строки — моя последняя проверка и окончательное утверждение. И вот, двадцать лет спустя, повторяю: Христос на Руси в тот час укрывался за пазухой добровольца. Весь Христос — за тощей пазухой добровольца. Так было — и так будет — благодаря этим двум моим строкам. МЦ. Париж, 17 сентября 1938 г.

Понастучавшись, не при чем,
(У нас в России — всем! [59] То есть: всем дают (NB! последнее) (прим. автора) )
С пустым мешком и животом,
Вдоль прободенных стен…

Кусочка хлеба не дадут —
А завтра жизнь отдашь
За них! Терпи, терпи, верблюд!
Молчи, молчи, Сиваш!

Звени, звени, чертополох!
…Добро бы — на бобах,
И не несолоно, а ох
Как солоно…
  — бабах! —

Взрыв! Врассыпную, как горох!
Как с граху — воробки!
По городам переполох,
Ребята — в городки

Играют.
  (Почвеннее нас
Растите, крепче нас!)
Последний двор. (В последний раз,
Конь!) — «Есть кто?» — «Се — ей — час»!

— За продовольствием. — Поесть?
— Нет, с валу, значит… — Что-с?
— …за продовольствием: чтó есть —
Коль есть чтó… — Разве — слёз

Вам, господин поручик? Шью,
Бьюсь, корочке раба…
— Не подаяния прошу:
Плачý.
  — Рады бы — да —