Виктор Лихачев - Кто услышит коноплянку

- О чем? Спросил, не мог ли я видеть его в Пошехонье-Володарском два года назад.

- А это где?

- За Ярославлем.

- Почему именно там?

- Не знаю. Лицо у него пошехонское.

- А какие лица у пошехонцев?

- Как у него.

- Понятно. Признайся, ты очень любишь детективы?

- Сдаюсь. Будем считать, что мне показалось. Минут через двадцать они приехали на Щелковский автовокзал.

- У тебя есть билет? - спросила Софья.

- Нет.

- А если билетов не будет? Надо было заранее заказать. Мог бы мне сказать. Киреев промолчал.

- Нам в какую кассу?

- Ты будешь смеяться, но я не знаю. Пока не решил.

- Я думала, что уже ничему больше не удивлюсь. Ошиблась. Они стояли около огромного табло с расписанием рейсов автобусов.

- Теперь я понимаю, почему от тебя ушла жена.

- Не понимаешь. Я тогда был другим.

- Ой ли?

- Да. Жил строго по расписанию. Как скорый поезд.

- Зато сейчас ты отрываешься по полной программе.

- Точно.

- Что думаешь делать?

- В Одоев бы поехал, там у меня друг живет. Но шесть часов ждать неохота. Кашин - хороший город, но он в другую сторону от Старгорода.

- Михаил, а если поехать в Новоюрьевск?

- Не искушай меня, женщина. Я и так слаб еси.

- И как же ты будешь выбирать себе рейс?

- Буду ждать знака. Ты спешишь? Давай прощаться.

- Не лишай меня, пожалуйста, такого удовольствия. Нет, не права Кремер. Жить надо в России.

- Кто это?

- Так, подруга моя, в Германии живет. Будет ей о чем рассказать. Я раньше с мистиками не была знакома.

- Ну и как?

- Впечатляет.

В это время раздался голос дежурной по вокзалу:

- Внимание! От двенадцатой платформы в 11.45 отходит автобус на Болхов.

- Соня, сколько времени?

- 11.42.

- Как я понимаю, в Ынторсура-Бузэулуй отсюда автобусы все равно не ходят...

- Куда не ходят? - переспросила Софья.

- Ынторсура-Бузэулуй. Подробности тебе Лиза расскажет. Пойдем, если одно место в автобусе будет

- вот мне и знак.

- А если больше, чем одно?

- Тогда это не знак. Кстати, Болхов - не в Орловской области?

- Спроси что-нибудь полегче. Я не знала, что есть такой город. Они подошли к автобусу. Шофер уже принес путевку.

- Земляк, - спросил его Киреев, - местечко до Болхова есть?

- Как раз одно, - крикнул кто-то из пассажиров.

- Садись быстрее, - бросил шофер.

- Спасибо, - Киреев поднялся на две ступеньки и обернулся. - А проститься времени не осталось. Прощай, девочка Соня.

- До свидания, вестник.

- Если доберусь до Старгорода, то...

Двери закрылись. Автобус медленно отошел от платформы. Софья полезла в сумочку за ключами от машины. Мимо нее сновали люди, много людей. Но почему-то ее внимание привлекло коричневое пятно, которое она могла видеть боковым зрением. Софья обернулась. Это был "пошехонец", человек из кофейни. Воронова вздрогнула, не веря своим глазам. Посмотрела в ту сторону - коричневого пятна уже не было.

Только что она видела действие киреевской мистики. Недавно она смеялась и над его, как она считала, подозрительностью.

- Это вж-ж - неспроста, - процитировала Софья свою любимую детскую книжку. Но ей не хотелось смеяться. На душе было скверно.

Глава двадцать вторая

"Наконец-то свободен!" - произнес Киреев, когда автобус миновал последние московские строения. Однако слова прозвучали явно фальшиво. И чем дальше от Москвы увозил автобус Михаила Прокофьевича, тем сквернее становилось у него на душе. Всю последнюю неделю он прожил на эмоциональном подъеме, вызванном готовящимся отъездом. И вот отъезд уже реальность. А что дальше? Смешно сказать, но только сейчас Киреев подумал о том, что в дороге его может застать дождь, что ему надо где-то спать. Он положил в рюкзак томики любимых поэтов - Пушкина, Тютчева и Баратынского, взял Библию на русском языке, но не догадался взять в дорогу плащ и спальник.

В голове возник мотив песни из фильма "Обыкновенное чудо". Ее пел Андрей Миронов. Слова Киреев знал плохо - только немного вначале, но сама мелодия, удивительно грустная и светлая, как нельзя лучше подходила под его теперешнее настроение: Давайте негромко, давайте вполголоса,

Давайте простимся светло. Минута, другая, и все успокоится,

Что было, то было - прошло. Впрочем, Михаил Прокофьевич не был уверен в правильности слов, которые он тихо напевал, закрыв глаза. Но окончательно уйти в себя не удалось. Сосед Киреева, мужчина средних лет, читал журнал. В журнале было мало текста, но много фотографий. У соседа оказалась, по всей видимости, забавная, но не всегда безобидная привычка: он комментировал только что прочитанное вслух. Сквозь монотонный шум мотора Киреев мог слышать: "У Мадонны родился сын... Шерон Стоун перенесла операцию... Мина Сувари вышла замуж... Наши звезды предпочитают итальянскую сантехнику..."

- Твою мать, - чертыхнулся человек и повернулся к Кирееву. - Только и остается что материться. Сейчас приеду домой, там у меня печное отопление и удобства на улице, а они мне показывают, на каких толчках все эти певцы и певички сидят. Разве это справедливо: всю жизнь вкалывал, а нормальных бытовых условий не заслужил, и вот, смотрите, звезда эта - блин, слово-то какое придумали - одну песенку спела - и уже звезда, - может себе позволить эту, как ее... - И мужчина прочитал по слогам: - Джа-ку-зи. Мне скоро полтинник стукнет, и не знаю, что это такое, а у нее есть.

И он смачно выругался, найдя рифму к слову "звезда".

- Нет, в самом деле, зачем они людей дразнят?

- Вы меня спрашиваете? - отозвался Киреев.

- Но вы что-то об этом думаете?

- Я не понимаю: зачем тогда надо было покупать этот журнал?

- Как зачем? А что семь часов в дороге делать? Да и программу здесь печатают.

- И все-таки, вы же этот журнал выбрали. Вам интересно, сколько платьев осталось от принцессы Дианы? Вы поклонник творчества Мины Сувари?

- Я не то что Мину, я и бомбы никакой не знаю.

- Тем более.

Оказалось, что их разговор слышали другие. Первой в него вступила женщина, сидевшая напротив Киреева. Спортивная одежда, бодрый вид, тележка у ног - все выдавало в ней любительницу активного отдыха и заядлую дачницу.

- Это все из Америки к нам пришло. Желтая пресса. Оболванивает людям мозги...

- У нас чуть что - во всем Америка виновата, - перебил женщину уже ее сосед - мужчина лет тридцати. - Ругаем ее, ругаем, а телевизоры давно американские смотрим, хлеб у них покупаем, про их артистов читаем, за их команды в хоккей болеем. Вы посмотрите, этот журнал у половины автобуса в руках.

Начался спор. Общественное мнение склонилось в пользу женщины. Народ пришел к выводу, что Америка живет хорошо только благодаря тому, что на нее работает практически весь мир, что их культура - дешевка, и только из-за предательства власти наша страна становится слабым и беспомощным придатком в мировой системе.