Виктор Лихачев - Кто услышит коноплянку

- Юля, может, ты прочитаешь? - не выдержал Шурик.

- С удовольствием, - совершенно искренне ответила Селиванова: эстеткой она себя не считала, но привыкнуть к чавканью жующего Бугая ей так и не удалось. - Где читать?

- Вот здесь.

- Так. Статья называется "Дороги, которые мы выбираем". Послушай, где-то я уже это слышала.

- Не важно. Читай с самого начала.

- Ребят, а может, музыку послушаем, а? - попросил Бугай. Но Юля уже начала читать.

- "Ежедневно к нам в редакцию приходят десятки людей. Приходят за помощью или просто пообщаться, приходят, чтобы подсказать темы для новых статей и репортажей. Мы рады каждому. Но в тот день нас ждал самый настоящий сюрприз. Когда этот пропыленный, загорелый человек вошел в здание редакции, показалось, что вместе с ним ворвался ветер дальних странствий, романтика путешествий..." Слушай, Шурик, давай, действительно, послушаем музыку.

- Юля, пожалуйста, еще несколько строк.

- Только ради тебя. "Впрочем, я не буду больше заинтриговывать читателей. К нам в гости пришел известный московский журналист, уроженец нашей области Михаил Киреев, совершающий большое пешеходное..." Киреев? - словно не веря прочитанному, спросила Юля.

- Киреев, - торжественно ответил Шурик. Он чувствовал себя героем. Бугай и Гнилой перестали жевать. Дальнейшее чтение статьи прошло при полной тишине.

- Поразительно, - когда статья была прочитана, прокомментировал Гнилой, - как можно при таком количестве слов дать столько мало информации. Хотя...

- Ты прав, - Шурик всегда отличался умением понять собеседника буквально с одного слова. Спасибо этому В. Никонову и за то, что написал статью. Думаю, нам надо сейчас пойти к В. Никонову и выразить ему нашу горячую благодарность. Юля, есть идея?

- Обязательно.

Когда Марфа Назарова пришла в редакцию, ее встретила Зина.

- Где ты была? Тебя Славик с утра ищет.

- Я же ему говорила, что в Соболево поеду. Неужели забыл?

- Не знаю. Впрочем, ему сейчас не до тебя.

- Случилось что?

- Гости у него. Три мужика и баба. Говорят, что киношники.

- Киношники?

- Говорят. Только б видела ты рожи этих мужиков! Не такими я представляла... Дверь открылась. Первым вышел Никонов, за ним его гости. Все улыбались и были явно довольны друг другом. Проводив своих посетителей, Вячеслав Павлович заметил Марфу.

- Где ты с утра пропадала?

- В Соболево ездила. Он нахмурился:

- Не слишком ли спешишь?

- Но вы же Кирееву обещали...

- Обещал? Он, наверное, не так меня понял. Григорий Иванович, - и Никонов многозначительно поднял указательный палец вверх, - вряд ли будет в восторге. Я обещал помочь этим старикам, но для этого есть много путей, не обязательно надо статью писать.

- А я думала, что...

- Думать я буду, Назарова. Но об этом потом. Ты, кстати, видела людей, которые ко мне приходили?

- Видела.

- Из Москвы приехали. Члены киногруппы одного известного кинорежиссера, правда, фамилию просили не говорить.

- Почему? - удивилась девушка.

- Шумихи лишней боятся. Они пока всего лишь места для натурных съемок ищут. Я им кое-что посоветовал поглядеть.

- Надо же. Зина считает, что они не очень на киношников похожи.

- Много понимает твоя Зина. Они профессионалы, сразу видно. Конкретные, четкие люди. И, между прочим, очень им наша газета понравилась. Сказали, что много по России колесят, а таких интересных газет они мало встречали.

Марфа почувствовала, что в ней растет раздражение.

- Вячеслав Павлович, встречают людей, а газеты читают.

- Да, ослабил я дисциплину. Одна полдня мотается где-то, другая по телефону...

- Я не мотаюсь...

- Не перебивай. Глупости Зинкины повторяешь. "На киношников не похожи". Да для нее киношники - это Марецкая и Орлова, а на самом деле - это целая индустрия, понимаешь, ин-дустри-я! Не хотел говорить, но скажу: если они выберут места для съемок в нашем районе и Михалков это утвердит, я у них консультантом буду. Зарплата - в долларах. Так-то!

- Так это Михалков снимать будет? А я читала, что он сейчас уже снимает фильм...

- Тьфу ты! Фома-невера. Снимет тот, другой начнет.

- А вы хоть документы у них попросили показать?

- Иди отсюда. С тебя двести строк и подпись к фотографии доярок.

- Хорошо. Только скажите, пожалуйста, что киношники эти у вас еще спрашивали? Никонов задумался.

- Что еще? Статью мою про Киреева хвалили. Жалели, что он уже ушел из Сосновки.

- Почему?

- А эта девушка, она у них вроде как главная, его хорошо знает, они в Москве несколько раз встречались. Разумеется, я подсказал, как его можно найти.

- Вы про Елец рассказали?

- Конечно. Хорошие люди должны помогать друг другу, Мирей. Запомни это.

- Меня Марфой теперь зовут, Вячеслав Павлович.

- Не смеши. У человека может быть только одно имя, которым его при рождении нарекли... Ну все, хватит трепаться. Иди, работай.

- Странно это все, Зина, - говорила вечером Марфа машинистке, закончив диктовать статью.

- Ты о чем, касатка?

- Ну как же? Михалков собирается снимать фильм у нас. Положим, красивые места найти под Сосновкой можно, только гостиницу единственную год назад закрыли. До областного центра три часа на машине по бездорожью... Обещают Никонову должность консультанта.

- А что он будет консультировать?

- Если бы я знала. Женщина эта знает Михаила...

- Кого?

- Киреева, журналиста московского. Так радуются статье, что готовы его найти и едут ради этого в Елец.

- И правда, странно.

- Зина, у нас сегодня какой день?

- Четверг.

- Он в понедельник ушел... Они сегодня пришли... Зина, а вдруг они Михаила искали?

- Зачем, касатка?

- Не знаю... А если они действительно не киношники вовсе?

- А может, они охранники? Хотя... трое одну бабу охраняют? Нет, тут что-то другое. Да не бери ты в голову, касатка. Какое тебе дело до Киреева этого? Пришел - ушел. Забудь. Тебе еще подпись под фотографией делать.

Но Марфа не слышала ее. Чистые души - наивны. Зло для них нечто абстрактное и очень далекое. А вот так - лицом к лицу... Да, много странного было в приезде этих киношников. Однако предположить что-то плохое для Киреева Марфа просто не могла. Но тревога, смутная и неясная, коснулась сердца девушки.

* * * Когда свеча догорает, когда светить ей остается буквально несколько секунд, на какой-то миг, краткий и еле уловимый, она вдруг вспыхивает - трепетно и ярко - и угасает. Навсегда. Вот так же случилось и с Лизой. Ее работа над "птичьими картинами", работа увлекательная, почти азартная, захватившая девочку с головой, оказалась той самой последней вспышкой свечи. Когда Вороновой рано утром в субботу позвонила Наталья и сообщила, что у Лизы наступило резкое ухудшение состояния и что скорая помощь дважды за ночь приезжала к Бобровым, Софья не могла в это поверить: