Николай Гоголь - Том 14. Письма 1848-1852
- Название:Том 14. Письма 1848-1852
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Издательство АН СССР
- Год:1952
- Город:Москва, Ленинград
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Николай Гоголь - Том 14. Письма 1848-1852 краткое содержание
Четырнадцатый том содержит письма Гоголя за 1848–1852 гг. В конце тома (см. «Дополнения») дается несколько писем разных лет, пропущенных по недосмотру в предыдущих томах настоящего издания и черновые редакции к текстам первого тома.
http://ruslit.traumlibrary.net
Том 14. Письма 1848-1852 - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Твой Гоголь.
Смирновой А. О., около 8 июня 1848 *
Как мне грустно, что вы до сих пор еще так страждете, друг мой! Бодритесь и крепитесь духом или, лучше, сложите руки крестом и произносите: «Да будет воля твоя, господи!» Нервы — это такого рода болезнь, которая не оставит нас по тех пор, покуда весь не выболеешься и не наберется душа в этой болезни запасов на всю остальную жизнь. Не попробуете ли вы моря? Оно одно помогает нервам. Известите, [103]сколько времени вы остаетесь еще в Петербурге. Я слышал, что Никол<���ай> Миха<���й>л<���ови>ч назначен губернатором в Москву. Это бы хорошо. [104]Мы бы тогда всю зиму были вместе. Жуковский также. Прощайте, обнимаю вас. Меня еще бог держит на свете, хотя вокруг повсюду холера и всякие болезни. Люди умирают толпами.
Весь ваш Н. Г. На обороте : Александре Осиповне Смирновой.
Вьельгорской А. М., перед 15 июня 1848 *
Где вы и что с вами, моя добрая Анна Михайловна? Напишите мне несколько строчек о себе, о графине Л<���уизе> К<���арловне>, о графе Мих<���аиле> Юрьевиче и обо всем, что касается всех вас от мала до велика. Я еще существую и кое-как держусь на свете. Уцелею ли дальше среди множества вокруг меня болеющих и умирающих от холеры и всяких смертоносных недугов — это, разумеется, зависит от воли бога. Но если я не смущусь ничем и пребуду тверд среди явлений возмущающих и, не упавши духом, буду в силах, посреди потрясающей бестолковщины времени, удержаться [105]на своем мирном поприще литературном и быть певцом мира и тишины посреди брани * , то это будет истинное чудо, [106]милость божья, которой и надеяться не смею, но о которой просить все-таки хочется.
Вьельгорской А. М., 15 июня 1848 *
Уведомьте меня несколькими строчками как о себе, так и <���о> всем близком сердцу моему вашем семействе, добрейшая моя Анна Миха<���й>ловна! Может быть, мне удастся на несколько деньков заглянуть к вам в Петербург около августа месяца. Хотя это и не совсем для меня удобно, но мне так хочется увидать и обнять многих, что я, вероятно, употреблю с своей стороны все силы к тому, несмотря на повсеместные холеры, болезни и всякие бесчинства. А покуда, пожалуста, не позабывайте бедную Александру Осиповну, которая, как я вижу из маленького письма ее * , страдает тяжело и томительно. Не позабывайте навещать ее как можно почаще, просите также Мих<���аила> и Матвея Юрьевича * [107]навещать ее. Софья Миха<���й>ловна, верно (если она только в Петербурге), бывает у нее. [108]Уведомьте также о здоровье государя и государыни и часто ли вы их видите. Я почти не имею ниоткуда никаких известий и, несмотря на то, что живу теперь в России, знаю и слышу меньше о России, чем сколько слышал [109]о ней, бывши за границей. Летом, как известно, у нас всё томится от жару и ни о чем никому не пишет. Адресуйте в Полтаву, около [110]которой невдалеке находится деревенька моей матери, где я на время приостановился. Письмо ваше я еще успею получить до отъезда моего в Москву. Прощайте, добрая Анна Миха<���й>ловна. Поцелуйте за меня ручки вашей маминьк<���и> и обнимите всех, начиная с Миха<���и>ла Юрьевича. Как мне жаль будет, если [111]Софья Михайловна уедет в деревню и я ее не застану в Петербурге.
Весь ваш Н. Г.
Жуковскому В. А., 15 июня 1848 *
Твое милое письмецо, посланное из Франкфурта в Полтаву, получил * . Большое же, напечатанное в «Москвитянине» * , прочел еще в Одессе, на другой день после того, как ступил на русский берег. Оно очень, очень дельно, понравилось многим, а меня освежило. Никогда еще так верно и так прекрасно не было сказано о долге писателя. Никогда еще, может быть, не было так нужно сказать это, как в нынешнее время. Я покуда, слава богу, еще здравствую и живу, хотя время не весьма здоровое и вокруг везде болезни. Еще не принимался сурьезно ни за что и отдыхаю с дороги, но между тем внутренне молюсь и собираю силы на работу. Как ни возмутительны совершающие<���ся> вокруг нас события, как ни способны они отнять мир и тишину, необходимые для дела, но тем не менее нужно быть верну главному поприщу; о прочем позаботится бог. Что мы можем выдумать теперь, для нашего земного благосостояния или обеспечения себя или обеспечения близких нам, когда всё неверно и непрочно и за завтрашний день нельзя ручаться? Будем же исполнять то, для <���чего> нам даны богом силы и способности и в истине чего залогом служат те сладкие минуты, [112]которые мы в жизни ощущали, после которых и лучше молилось, и лучше благодарилось, и лучше чувствовалось добро. Что нам до того, производят ли влиянье слова наши, слушают ли нас! Дело в том, остались ли мы сами верны прекрасному до конца дней наших, умели ли возлюбить его так, чтобы не смутиться ничем, вокруг нас происходящим, и чтобы петь ему безустанно песнь даже и в ту минуту, когда бы валился мир и всё земное разрушалось. Умереть с пеньем на устах — едва ли не таков же неотразимый долг [113]для поэта, как для воина умереть с оружьем в руках. Еще с полмесяца я пробуду здесь, потом еду в Москву, из Москвы съезжу на месяц в Петербург, чтобы взглянуть на многое собственным глазом. По дороге зацеплю некоторые места и даже, может быть, сворочу несколько с дороги вовнутрь Руси, чтобы освежить свою память и все-таки набраться кое-каких нужных материалов. О дальнейшем извещу. Письма адресуй мне всегда в Москву, на имя Шевырева. Обнимаю тебя крепко, крепко, обнимаю также и всех вас, от мала до велика.
Весь твой Н. Гоголь.
Шевыреву С. П., 15 июня 1848 *
Благодарю тебя за милое письмецо (от 17 мая). Вот уже месяц, как я на родине, где кажется мне покуда несколько пусто, хотя сам не знаю, отчего; ничего не мыслится и не пишется; голова тупа. Вокруг засухи и холера. В будущем [предстоит] голод и та же повсюдная [114]бестолковщина. Если бог не вмешается наконец сам в дело, люди погибнут от собственной глупости. Глупость делает в последнее время успехи неимоверные, и кто кого глупее — это теперь неразрешаемая задача. [115]Чрез месяц или с небольшим, если бог даст, надеюсь быть с тобой. Ты, однако же, отзовись на это письмо и извести меня, где ты и как тебя найти. От Сергея Тим<���офеевича> я получил письмо * , очень доброе и радушное. Если увидишь его, скажи, что я ему отвечал * , адресуя, по его же указанию, в Сергиевский посад. Я получил письмо и от Конст<���антина> Серг<���еевича>, более юношеское, нежели когда-либо прежде. Драму его я пробежал * , но так бегло, что, без сомненья, еще не могу дать никакого решительного своего сужденья. Покуда разве вот вопрос: отчего же она пробежалась бегло и не заставила втянуться в себя? И еще вопрос: отчего исторические драмы наши кажутся бледней и односторонней истории?
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: