Николай Гарин-Михайловский - Том 4. Очерки и рассказы 1895-1906

Дюся — Надежда Николаевна Михайловская (впоследствии Михайловская-Субботина; род. 1880).

В сутолоке провинциальной жизни. 1886–1896 *

Впервые — в журнале «Мир божий», 1900, №№ 2–4, 9, 11, 12, с подзаголовком Очерки.

Над произведением, которое писатель вначале предполагал назвать «Десять лет» (письмо Иванчину-Писареву от 1 марта, по-видимому, 1896 года. ИРЛИ) он работал в течение длительного времени, начиная с середины 90-х годов; во время работы несколько раз менялось название его. Закончив очерки и отослав их в редакцию «Русского богатства», Гарин, однако, не был удовлетворен ими. «„Люди провинции“, пожалуйста, не печатайте, попробую написать лучше», — телеграфировал он Н. К. Михайловскому 31 августа 1896 года (ИРЛИ).

Как явствует из письма Н. К. Михайловского Иванчину-Писареву от 22 мая 1898 года, переработка не была закончена и через два года. «Был в редакции Гарин, — писал Михайловский, — и пришлось мне беседовать с ним о его продолжении „Несколько лет в деревне“. Беседовал я, признаюсь, не в весьма дружелюбном тоне. Между прочим, он сослался на Вас: Вы говорили ему, что и неконченную работу нужно начать печатать. Я возразил, что Вы, по всей вероятности, только хотели его подтолкнуть на работу, из личного к нему расположения, а решение редакции неизменно» (ИРЛИ).

Очерки увидели свет только в 1900 году в «Мире божьем», причем в объявлении о подписке (напечатанном в № 2 журнала) они фигурируют под названием «Через десять лет», — очевидно, название «В сутолоке провинциальной жизни» было дано автором уже в процессе печатания произведения.

Как и многие произведения этих лет, очерки отличаются ярко выраженной противонароднической направленностью. Эволюция мировоззрения Гарина сказалась здесь в критической переоценке им своей сельскохозяйственной деятельности 1883–1886 годов. Писатель подчеркивает, что теперь он понял «горьким своим собственным опытом», что «петлей и арканами даже в рай не затащишь людей», что в своем хозяйствовании в Князевке он «с ног до головы и с головы до ног был крепостником» и что «во всей своей реформаторской деятельности не шел дальше либеральных начинаний».

В очерках нашла отражение полемика марксистов с народниками о путях развития России. В этой полемике, где дискутируются вопросы о движущих силах исторического развития общества и о роли интеллигенции в этом процессе, — сочувствие Гарина на стороне марксистов. Эволюция его мировоззрения сказалась здесь в осознании им несостоятельности интеллигенции, как силы, могущей преобразовать действительность, перестроить жизнь на новых началах.

Очерки эти, как и большинство произведений Гарина, охватывают последовательно разные этапы его жизни, отражают богатый жизненный опыт писателя, — в этом смысле можно говорить об их автобиографизме. Однако автобиографизм этот не является самодовлеющим: на фактах собственной жизни Гарин стремился изобразить современную ему русскую действительность во всей ее широте и многообразии.

Произведение, отражающее период с 1886 по 1896 годы, является, по справедливому замечанию К. Селиванова, «художественной летописью всей самарской жизни за последнее десятилетие XIX века» (К. А. Селиванов, Русские писатели в Самаре и Самарской губернии, Куйбышев, 1953, стр. 77).

В произведении изображен ряд реальных лиц; некоторые из них, как, например, земский врач Колпин, фигурируют под их собственными фамилиями; молодой человек, с которым познакомился автор и которому «предсказывают большую будущность» (стр. 314) — М. Горький, тогда еще начинающий писатель, приехавший в начале 1895 года в Самару для работы в «Самарской газете» (ср. рассказ М. Горького об этой первой встрече в его воспоминаниях «О Гарине-Михайловском» — М. Горький, Собр. соч. в тридцати томах, Гослитиздат, М. 1952, т. 17, стр. 68–70). У большинства персонажей — вымышленные имена, которые, однако, легко поддаются расшифровке. Так, прототипом Я. Л. Абрамсона является самарский судебный следователь Я. Л. Тейтель, в скромной квартире которого в 1895–1896 годах, по свидетельству М. Горького (там же, стр. 66–67) и многих других современников Гарина, бывала вся местная интеллигенция, а также и заезжие артисты, художники, писатели — люди самых различных политических убеждений. Прообразом В. И. Павлова является председатель окружного суда В. И. Анненков, потомок декабриста И. А. Анненкова; Антонов — либеральный критик и публицист Н. П. Ашешов, бывший в 1895–1896 годах редактором «Самарской газеты»; Чегодаев — сосед Гарина, помещик Чемодуров.

Многие эпизоды — хозяйствование Гарина в Князевке, строительство Кротовка-Сергиевской железной дороги, суд чести и т. д. — построены на подлинных фактах его биографии. Так в газете «Самарский вестник» (1895, № 187, 1 сентября) в отделе «Самарские вести» сообщалось, что «инженер Н. Г. Михайловский на днях приступает к постройке железной дороги Кротовка — Сергиевск» и «им уже в Самаре учреждена Центральная контора».

О принципах, которыми руководствовался Гарин как начальник строительства, дает яркое представление его циркуляр к железнодорожным служащим, получивший отражение и в очерках.

«Один из служащих в центральном управлении вверенной мне дороги, — говорилось в циркуляре, — явившись в типографию, которой сделаны заказы для дороги, упрекнул управляющего в том, что, получив заказ, контора типографии медлит до сих пор с „обычной“ благодарностью, заявив при этом, что „это уже так принято везде“. Владелец типографии по этому поводу обратился ко мне, и служащий этот в настоящее время уже уволен из управления. Это второй случай обнаруженного злоупотребления на этой линии. По этому поводу считаю нужным обратить внимание своих сослуживцев на нижеследующие соображения. В соединенном представлении гг. министров финансов и путей сообщения в Государственный совет Кротовка-Сергиевский железнодорожный путь назван первым опытом действительно дешевого рельсового пути. Чтобы дорога эта вышла действительно дешевой, необходимо прежде всего, чтобы и мысли не могло быть о каких бы то ни было злоупотреблениях. Считая это самым существенным вопросом в деле удешевления постройки данной дороги, я, помимо выбора главных приглашенных лиц, помимо высоких сравнительно окладов, старался дать пример прежде всего сам, как надо относиться ко всем денежным делам дороги. Отстранив от себя денежную часть, я поручил все эти дела комиссии из выбранных лиц, которая во всех своих действиях отчитывается перед учрежденным мною общим собранием всех техников вверенной мне дороги. Я считаю себя вправе требовать и от своих сотрудников, в ведении которых находятся денежные дела, такого же отношения к делу. С этой, главным образом, целью в распоряжение их предоставлен штат молодых людей, студентов, людей вполне надежных, при помощи и участии которых во всех денежных делах является полная возможность как осветить для всех истинное положение данного дела, так и гарантировать лично себя от каких бы то ни было нареканий. Мужественное возражение, которое мне пришлось услышать, что на всякое чихание не наздравствуешься, — не основательно, и противопоставить ему можно другое, более верное: „дыма без огня не бывает“. И всякий, кто дорожит своей репутацией, репутацией всего дела, должен твердо помнить, что единственный путь здесь не таинственные потемки, а свет многих глаз, свидетелей данного дела. Указывая на организацию денежного дела в моей сфере, указывая на имеющийся на дороге штат студентов, я покорнейше прошу моих сотоварищей по службе, в интересах дела и их репутации, все свои денежные дела вести коллегиально и самые расплаты поручать производить всегда под непосредственным наблюдением приглашенных студентов».