Влас Дорошевич - Семья и школа

Перед вами бойкая, живая, умная и даже остроумная девочка.

Она не без юмора показывает, как её подруги воруют лакомства «из-под шали», как они носят «шлейф», гуляя по Дерибасовской.

И посмотрите, какой завистью, какой детской жадностью к гостинцам разгораются её глаза, когда она говорит про Энту Мехер, что та:

— Покупает себе лакомства, пирожное, купила жареную гуску и съела!

Перед вами ребёнок, маленький ребёнок с речами старой, прошедшей огонь и воду, кокотки.

Она спокойно говорит вещи, заставляющие краснеть видавшего виды человека.

Я не верил своим глазам, своим ушам.

Мне вспоминался сон, который видел перед самоубийством Свидригайлов в «Преступлении и наказании».

Вы помните этот страшный сон?

Свидригайлову снится, что он нашёл ребёнка, маленькую девочку, И вдруг эта девочка, этот ребёнок улыбается ему улыбкой кокотки, он читает следы разврата на лице этого ребёнка… и просыпается в ужасе.

Мне казалось, что я вижу тоже страшный сон, что я вот-вот проснусь в ужасе, в холодном поту.

Но этот спёртый воздух, эти дети, кивающие головой, поддакивающие рассказам Иты Боксерман.

Эта Энта Мехер, очевидно, «львица» среди несчастных детей!

Энте Мехер «уже» 13 лет.

Её мать — воровка.

— Брат тоже был вором, а теперь торгует лимонами.

Она говорит это «воровка», «вор», точно так же, как мы сказали бы:

— Мой брат — инженер, доктор, адвокат, журналист.

Это не ругательное слово, а просто точное определение профессии.

Она росла у тётки, торгующей на Привозе, где и пала.

На Энту здесь смотрят с завистью. Энта смотрит на других свысока.

Она «зарабатывает» рубля четыре в день.

За нею числятся подвиги: из-за неё один господин, будто бы, даже бросил жену (???).

Конечно, Энта преувеличивает и врёт, но вы видите, чем эти дети гордятся.

Энта — самая хорошенькая во всей этой «злой яме». У неё красивое лицо и совсем не детский взгляд.

— Энта белится, румянится и пудрится! — сплетничает про неё Ита Боксерман.

— А ты не румянишься, не пудришься? — уличает её Энта.

И десятилетняя девочка должна замолчать, потому что она тоже и белится и румянится, отправляясь на «промысел».

Энта «живёт хорошо».

Ночует по ночлежным домам, но:

— Обедает по ресторациям! Покупает себе лакомств, пирожных, гостинцев, всего, всего! Вчера купила за 2 рубля жареную гуску и съела! — глотая слюнки, объясняют подруги.

Энта — модница: она и теперь, потревоженная среди сна, одевается и надевает на себя платье с «кружевами».

— А один раз, — объясняет содержатель ночлежного дома, — она пришла в шляпке, в перчатках, новое платье. Ну, совсем как ходят порядочные девушки… с Дерибасовской улицы! — добавляет он, чтоб поняли, что на его языке называется «порядочностью».

Кроме своей «профессии», Энта занимается ещё и мелким воровством:

— Очень ловко ворует из-под шали!

— Ита — её ученица.

И не прочь заняться «устройством» других девочек, за что берёт с них половину «заработка», и притом «немедленно».

Всё это даёт ей возможность не только «хорошо жить» самой, но и содержать на свои средства «друга сердца» — шестнадцатилетнего Бориску, ночлежника этого же приюта.

Такова Энта Мехер, имеющая 13 лет отроду.

Федосьи Румянцевой, 15 лет, и Хаи Бурштейн, 13 лет, нет сейчас в этой компании.

Федосья Румянцева содержится в настоящее время в тюрьме: её приговорили на полтора месяца за кражу.

— Оболгали её!

Подруги уверяют, что её «под тюрьму подвели» они из-за конкуренции.

Судьба Федосьи такова.

Её мать живёт с «другом сердца» и выгнала дочь за скверное поведение.

В ряды детей, занимающихся ужасной профессией, она попала с этого лета.

13-летней Хаи Бурштейн тоже нет сейчас здесь.

Она у матери.

Которая «заработанные» дочерью деньги «вносит в ссудо-сберегательную кассу!»

На эту дорогу 13-летняя девочка вступила всего полгода, но если вы здесь произнесёте её уличную кличку, её «nomme de la guerre» — «Фенька», — это имя вызовет общее уважение.

Фенька ребёнок «с головой».

Она, кроме всего прочего, ворует, — и очень прибыльно ворует:

— Недавно ещё украла хорошую шаль, стоящую 30 рублей.

Она занимается и перепродажей своим подругам старых вещей «в рассрочку».

При ней состоят по найму двое телохранителей-мальчишек, которым она платит за вечер по 50 копеек.

Их обязанность привлекать к ней внимание прохожих, а в случае если кто-нибудь задумает отправить её в участок, плакать и кричать:

— Дяденька, миленький, за что? Это моя сестра, мы с ней гуляем!

С Энтой Фенька конкурентки, соперницы, враги, но и невольные друзья и союзницы, потому что они составляют вдвоём «аристократию злой ямы».

Я не упоминаю ни о какой-то косой, уродливой девочке, ни о несчастной «Машке» с совершенно лысой головой.

Не упоминаю потому, что они сравнительно уже «старухи», — им 16-й год. Не упоминаю об одной из коноводчиц «злой ямы», которой уже «шишнадцать, семнадцатый», и которая на мой вопрос, занимается ли она позорным ремеслом, с гордостью ответила:

— О, да!

Такова «злая яма».

Мне остаётся ещё упомянуть о «сутенёрах» этих 10-ти, 12-ти, 14-летних «падших созданий».

О 15-летнем Анисиме Молчанове, бывшем половым в трактире.

О Лейбе Дрогинском, 12-летнем мальчике, который просит милостыню и живёт на средства десятилетней Иты.

О Василии Волкове, который нанимается за 50 к. «привлекать прохожих». Отец у него умер, мать занимается чёрной подённой работой.

Наконец, о Бориске Ясиновском, 16-летнем мальчике, состоящем «при Энте», сыне домашнего учителя, официально занимающемся «продажей ножей и прочего».

Вот 12—15—16-летние кавалеры, живущие на средства 10—12—14-летних «женщин».

Их разговоры, их знанья.

Я уверен, что Маргарита Готье умерла, не зная половины того, что знает 10-летняя Ита!

Старая, отёкшая от пьянства развратница, настоящая мегера, отплёвывалась, когда дети рассказывали подробности и «тайны» своей профессии.

И на вопрос:

— Кто же эти преступники, пользующиеся услугами этих детей?

Я не обинуясь отвечу:

— Это люди из интеллигенции.

«Простому народу» не может в голову прийти то, что знают эти дети.

Среди лиц, посягающих на детей, одно из первых мест занимают старики.

Когда этим детям не на что ночевать, они идут к «дедушке», который даёт им ночлег и гостинцев в награду за ту оргию, которую он устраивает.

Таких «дедушек» у них есть несколько.

У них есть постоянные клиенты, лица, судя по всему, принадлежащие к «порядочным» людям.

И некоторые пользуются среди этих несчастных громкой известностью.

— Она знает «Мишку»! Она знает «Мишку»! — насмешливо кричала Энта, когда одна из этих несчастных похвасталась знакомством с «Мишкой».