Сергей Сергеев-Ценский - Том 1. Произведения 1902-1909

Ехали из Сухотинки Ознобишин и Маша. Целый день провели за укладкой вещей и собрались только к вечеру, когда стемнело. Но тихо было, неснежно, морозно, и Серапион, и лошади, и сам Ознобишин хорошо знали дорогу.

Тайна каждой входящей в мир ночи — сумерки густели упруго и стойко. Поля под ними укрывались холодным, синим, потом серели, тухли, и только к наезженным дорогам то с той, то с другой стороны вытягивали любопытные сугробы с завороченными, как уши, карнизами.

От саней и лошадей, запряженных цугом, от меховой полости и ушатой шапки Серапиона пахло еще усадьбой — многокомнатным домом, конюшней, заводом, — но наплывал, пробиваясь отовсюду, запах полей: терпкий, почти смолистый, почти живой.

Обозначилось плотно небо, и нерассказанно, до немого безумия мудро, заняли в нем извечные места звезды.

А колокольчик и бубенцы на лошадях, и скрип и раскаты полозьев, — как-то ощутимо понятно было, что все оставалось здесь же вблизи и никуда не уходило: ни в поля, ни в небо.

— Тебе не холодно? — пусто спросил Ознобишин Машу.

— Нет, мне тепло, — так же пусто ответила она.

И надолго замолчали оба.

Изредка Серапион ненужно чмокал на лошадей и до смешной грусти ловко хлопал над их головами длинным кнутом.

Наткнулись на длинную мерзлую кочку; сильно избочились и встряхнулись всем корпусом сани.

— Поехали на ночь глядя, — серьезно, как взрослая, сказала Маша, — лучше бы днем ехать.

— Ничего, — отозвался Ознобишин. — Днем снег яркий: дни пошли ясные… — Помолчал и добавил: — Глаза у меня что-то болят — не могу на такой снег смотреть: слезы текут.

— Мы когда приедем в Сухотинку? — спросила Маша.

— Только еще поехали, а уж «когда приедем», — присмотрелся к ней Ознобишин. — К середине поста — потеплеет — приедем.

— Когда куры нестись начнут, — подумав о чем-то, сказала Маша.

И Ознобишин изумленно вслушался, как просто и серьезно она сказала это, так же, как говорила бы Анна.

Рядом с ним она сидела полная смутных, новых для нее мыслей. Они входили в нее с облизанных вьюгой сугробов, входили туда, где недавно еще рождался и беспричинно звенел золотистый смех, и они проворно занимали его место.

Показалось Ознобишину вдруг, что, если нечаянно пристально оглядеть поля, он увидит там Анну такою, как тогда, мутно блеснет щелями полуглаз и ищуще раскинет руки по всем снегам.

Боялся глядеть в поля, но Маша сказала:

— Когда приедем, привезем Анне памятник на могилу… Такой, чтобы летел ангел, а в руках у него ребеночек смеялся… Хорошо?

И Ознобишин понял, что уже не увидит Анну в полях, потому что она — рядом. От этого тесно стало ему, как было тесно деду.

Вот по таким же сугробистым немым просторам где-то кружил теперь дед — один, до бесприютности вольный, седой, как зима, поленица удалая. Меряет, насколько глубока жизнь; нашел ли такое место, где она всего глубже? И сколько лет еще отпущено ему, чтобы искать и ничего не найти?

Но позавидовал деду Ознобишин: ездит и ищет, верит в то, что уйдет от пустоты и простора — уйти нельзя, но легко жить, если верить, поэтому и живет так долго дед.

Холод звезд безостановочно лился вниз. Это и не звезды были: прямо за иссиня-темным небом, проколотым в тысячах мест, таился огромный, чистый, всемирный холод, и только миллионная доля его сочилась вниз на поля, но и от нее застывала мысль и безразлично начинало стучать сердце.

На перекрестке дорог, там, где откинулся влево зимний путь в Большую Дехтянку, как расплывчатое пятно, как сгусток ночи, встретился Никита, — существо могучее, темное, пашущее, сеющее, собирающее урожаи — плодотворец полей.

Ехал он из города, лежал ничком в санях на соломе и негромко пел:

Даже старому Серапиону жутко стало от этого непонятною воя в пустых полях. Крякнул он, кашлянул и выдавил вслед Никите:

— Одна была у волка песня, и ту перенял.

Но поля понимали Никиту, и Никита понимал поля.

Вот уже утонул он в них со своей конягой и песней, и опять стало пусто.

В бубенчиках глухо билось запертое.

На изломах дороги дымно поблескивали шапки сугробов, укутанных в синие зипуны, и вешки торчали над ними, как скучные метлы.

Лошади, фыркая, нагнув головы и вытягиваясь одна за другой, упорно разматывали ногами клубок дороги, а поля подхватывали и бросали его все дальше, дальше.

— На постоялом, в Загрядчине будем чай пить… — сказала Маша. — Хорошо, что взяли свой хлеб, а то там дали бы черствый и какой-нибудь грязный, да?

Ознобишин вздрогнул от этой маленькой, земной, такой знакомой заботы и торопливо ответил:

— Да, Анна.

1909 г.

Тундра *

Впервые напечатано в журнале «Русская мысль» кн. 1 за 1903 год, с подзаголовком: «Из записок моего приятеля». Вошло в первый том собрания сочинений С. Н. Сергеева-Ценского, издательство «Мысль», Ленинград, 1928. Датирован рассказ в этом издании: «Сентябрь 1902 г.».

Погост *

Впервые напечатано в журнале «Образование» № 4 за 1903 год, с подзаголовком: «Набросок». Вошло в пятый том собрания сочинений, изд. «Мысль», 1928, с датой: «Сентябрь 1902 г.». В собрании сочинений изд. «Художественная литература» (1955–1956 гг.) автор дал «Погосту» подзаголовок: «Стихотворение в прозе».

Счастье *

Впервые напечатано в «Русской мысли» кн. 4 за 1903 год под названием «Умру я скоро». Вошло в первый том собрания сочинений изд. «Мысль» под названием «Счастье», с датой: «Октябрь 1902 г.».

Верю! *

Впервые напечатано в журнале «Новый путь» № 6 за 1904 год под названием «Цыганский барон». Вошло в первый том собрания сочинений изд. «Мысль» под названием «Верю» (без восклицательного знака) и с датой: «Декабрь 1903 г.». В собрании сочинений изд. «Художественная литература» (1955–1956 гг.) автор дал этому произведению подзаголовок: «Стихотворение в прозе».

Маска *

Впервые напечатано в «Новом пути» № 11 за 1904 год, с подзаголовком: «Эскиз». Вошло в первый том собрания сочинений изд. «Мысль» с датой: «Январь 1904 г.». В собрании сочинений изд. «Художественная литература» (1955–1956 гг.) автор дал «Маске» подзаголовок: «Стихотворение в прозе».

Дифтерит *

Впервые напечатано в «Новом пути» № 3 за 1904 год. Вошло в первый том собрания сочинений изд. «Мысль» с датой: «Январь 1904 г.».

Взмах крыльев *

Впервые напечатано в «Журнале для всех» № 9 за 1904 год. Вошло в первый том собрания сочинений изд. «Мысль» с датой: «Февраль 1904 г.». В собрании сочинений изд. «Художественная литература» (1955–1956 гг.) автор дал «Взмаху крыльев» подзаголовок: «Стихотворение в прозе».

Поляна *

Впервые напечатано в «Журнале для всех» № 10 за 1904 год под заглавием «На поляне» и с подзаголовком: «Эскиз». Вошло в пятый том собрания сочинений изд. «Мысль» под названием «Поляна» и с датой: «Апрель 1904 г.». В собрании сочинений изд. «Художественная литература» (1955–1956 гг.) автор дал «Поляне» подзаголовок: «Стихотворение в прозе».