Джалил Мамедгулузаде - Школа селения Данабаш

- Жители селения Данабаш! Господин начальник изволит говорить, что иной раз до слуха его доходят удручающие и огорчительные вести. По-видимому, в крае у нас немало людей злонамеренных, смутьянов. Не дай бог, если попадет мне в ру-ки один из подобных злоумышленников, велю шкуру спустить с него. Господин начальник изволит говорить, что люди такого пошиба, сошедшие с пути господа бога, вечно думают только об одном, как бы совратить и других, обречь их на страдания и муки, сделать их подобными себе. Такого рода зловредные эле-менты неизвестно с какой целью внушили жителям селения Да-набаш, чтобы они ни в коем случае не отдавали детей в школу. Будто бы учащимся в школе поголовно будет преподаваться военное дело, их вымуштруют и пошлют в Россию с тем, чтобы умножить русское войско. Всякий, кто имеет ум, не станет мо-лоть такой вздор.

- Нет, не станет! - раздалось множество голосов из тол-пы. - Пусть продлит аллах жизнь господина.

- Господин начальник изволит говорить, что по совету четырех человек, а именно, Молла-Хазратгулу, Гаджи-Намаза-ли, Мирза-Гасана и главы Пирверди-бека, составлен список, в который занесены имена всех жителей селения Данабаш, имею-щих детей школьного возраста.

- Так точно! - опять хором ответила толпа. - Пусть про-длит аллах жизнь господина!

Тогда начальник передал бумагу своему переводчику, и тот продолжал:

- Люди! Слушайте внимательно, и тот, чье имя я прочту, пусть выйдет из толпы и подойдет к господину начальнику.

- Пусть продлит аллах жизнь господина! - ответила толпа.. Переводчик принялся читать список:

- Кербалай-Имамгулу Кербалай-Али оглы.

Из толпы вышел человек высокого роста, с седой бородой, в высокой шапке, белых широких штанах и архалуке из темной бязи. Он подошел близко к начальнику и, сложив обе руки на животе, сначала откинул голову назад, потом низко поклонил-ся, выпрямился и уставился на начальника. Тот сказал ему несколько слов по-русски, и переводчик перевел так:

- Ступай сейчас же и приведи к начальнику твоего сына Зейнала!

Кербалай-Имамгулу повернулся и с опущенной головой скрылся в толпе. Переводчик поднял бумажку и прочел:

- Кербалай-Гейдар Кербалай-Зульфугар оглы!

Раздвигая толпу, вышел крестьянин лет сорока-сорока пяти, согнулся перед начальником в три погибели, потом выпрямился и сказал:

- Господин, позволь доложить!

Переводчик не захотел позволить Кербалай-Гейдару доло-жить. Он не перевел его слов начальнику и не хотел даже слу-шать.

- Много не разговаривай! - прервал он крестьянина. - Сейчас не до того, и начальнику некогда выслушивать твою болтовню и задерживать тут народ. Отложи напоследок свой разговор, а сейчас ступай и приведи к начальнику твоего сына Сулеймана.

Кербалай-Гейдар еще раз посмотрел на начальника, потом опустил голову и нехотя ушел в толпу.

- Ярмамед-Кербалай-Набатали оглы! - вызвал перевод-чик.

Расталкивая людей, вышел из толпы крестьянин лет сорока пяти-пятидесяти. Одет он был в старый архалук из темной бязи и грязные широкие штаны, с мохнатой папахой на голове, бо-сой и без пояса. Ярмамед низко поклонился начальнику, потом обратился к переводчику:

- Ага, мой сын болен и лежит сейчас при смерти. Если не веришь, сейчас же давай пойдем: посмотри своими глазами и убедись, что я не вру. И зачем мне в мои-то годы врать? Нет, нет! И ради чего мне обманывать? Если захочу обмануть, раз-ве мало других людей? Неужели не нашлось никого другого, стану ли я обманывать тебя? Клянусь аллахом, что...

Переводчик не вытерпел и прервал Ярмамеда:

- Не болтай впустую и не надоедай нам, - сказал он. - Ступай сейчас же и приведи своего сына Гасана к началь-нику.

Ярмамед поднял обе руки к небу, посмотрел на начальника, потом перевел взгляд на переводчика и открыл рот, чтобы сказать еще что-то, но переводчик одернул его:

- Говорят тебе, не рассказывай нам сказки, ступай и при-веди сына к начальнику! Без разговоров!..

В толпе начали смеяться, послышались голоса. Сельчане расшумелись было, но Пирверди-бек врезался в их гущу и восстановил тишину. В это время из толпы вышел какой-то ста-рик и, подойдя к начальнику, заговорил тихим голосом, погля-дывая то на начальника, то на переводчика:

- Господин начальник, позволь сказать! Господин начальник, этот Ярмамед мой сосед, у нас с ним общая стена! И не приведи аллах, чтобы я при моей седой бороде стал обманы-вать господина начальника. Потому что врать и обманывать боль-шой грех. И потом, знаете ли, если я начну врать да обманы-вать...

Переводчик не дал старику договорить и сказал:

- Послушай, как много оказалось болтунов в селении Данабаш! Надо говорить кратко. Скорей скажи, что хочешь, и сту-пай отсюда.

Старик начал снова, поглядывая то на начальника, то на переводчика:

- Если хочешь, я поклянусь на Коране, что сын этого чело-века, то есть сын Ярмамеда Гасан сию минуту находится в по-стели. Потому что вчера прибегала к нам домашняя Ярмамеда и сказала вашей служанке, когда придет домой Кербалай-Сафар, пусть зайдет посмотреть нашего мальчика. А я как-никак сосед... Нехорошо ведь... Потому что...

Переводчик окончательно потерял терпение и, повернувшись влево, подозвал главу, чтобы тот увел старика. Глава ткнул того кулаком по затылку и втолкнул в толпу. Снова поднялся шум. Пирверди-бек опять вошел в толпу и быстро прекратил шум и разговоры.

Переводчик продолжал читать по списку:

- Мешади-Фараджулла Гаджи-Муртуза оглы.

Люди в толпе начали оглядываться. Никто не появлялся.

- Мешади-Фараджулла Гаджи-Муртуза оглы! - позвал переводчик громче.

Снова люди в толпе стали оглядываться то направо, то на-лево, и снова никто не вышел на зов переводчика. Но слева подошел к переводчику глава, поклонился и сказал:

- Ага! Мешади-Фараджулла очень бедный человек и зани-мается извозом. Мне так кажется, что Мешади-Фараджулла сегодня не должен быть в селении, потому что у него всего два-три осла, а сам он очень беден и, может быть, как раз сегодня, он повез на ослах чей-нибудь груз...

После этих слов Пирверди-бека шум в толпе усилился, отовсюду доносились голоса и каждый что-то говорил. Одни кричали из толпы, что Мешади-Фараджулла сейчас в деревне и никуда не уезжал; другие, напротив, утверждали, что это вранье, что Мешади-Фараджуллы нет в деревне. Крестьяне затеяли перебранку. Началась толкотня. Люди кричали, раз-махивали руками, задние рвались вперед; под их напором пе-редние заполнили свободное место, отделявшее их от началь-ника, и очутились перед ним.

И как ни старался Пирверди-бек, ему не удалось восстано-вить порядок. Тогда начальник вызвал стражников, чтобы от-теснить крестьян назад. Шум прекратился, и в этот момент пе-ред начальником возник высокий пожилой крестьянин. Стало совсем тихо. Это был уже знакомый нам Гаджи-Намазали. Он положил правую руку ладонью себе на грудь, положил на правую руку левую, низко поклонился и начал: