Джалил Мамедгулузаде - Школа селения Данабаш

- Пусть удлинит аллах жизнь господина начальника, все, что было здесь сказано, неправда. Тебе самому хорошо извест-но, что при тебе я не позволю себе говорить неправду и лгать. Этот самый человек по имени Мешади-Фараджулла, которого только что вызвал господин переводчик, этот человек никогда не занимался извозом и не был погонщиком ослов. Он из из-вестного рода. Его покойный дед Гаджи-Исфандияр был по-четным человеком в селении Данабаш. Короче говоря, кто ут-верждает, что Мешади-Фараджулла погонщик ослов? Кто го-ворит, что его нет сегодня в деревне? Нет, все это выдумки! Клянусь аллахом, Мешади-Фараджулла живет припеваючи и сейчас находите в деревне. Только...

Сказав слово "только", Гаджи-Намазали повернулся, по-смотрел налево, а потом направо.

Послушав Гаджи-Намазали и понаблюдав за его поведени-ем, переводчик подошел к начальнику и сказал ему что-то, и тогда начальник громко позвал к себе Пирверди-бека и начал кричать на него. Переводчик перевел: господин начальник приказывает сейчас же найти и привести сюда Мешади-Фара-джуллу.

- Слушаюсь! - проговорил Пирверди-бек и стал пробивать-ся сквозь толпу.

Секретарь продолжал вызывать людей по списку:

- Кербалай-Джебраил Кербалай-Наджафгулу оглы!

От толпы отделился крестьянин лет тридцати-тридцати пяти, поклонился и уставился на начальника. Переводчик при-казал этому крестьянину, немедля, пойти и привести к начальнику своего сына Халила. Сказав "повинуюсь", Керба-лай-Джебраил еще раз низко поклонился и скрылся в толпе.

После Кербалай-Джебраила были вызваны еще четверо: Мешади-Юсиф Кербалай-Мухтар оглы, Кербалай-Заман Ме-шади-Али оглы, Мешади-Уммат Кербалай-Оруджали оглы, Ма-медали Джафар оглы. Трое из вызванных вышли вперед, и переводчик послал их, чтобы каждый без всяких разговоров не-медленно привел своего сына к начальнику... Но Мамедали Джафар оглы не явился на вызов и переводчик позвал второй раз:

- Мамедали Джафар оглы!!..

Вытянув шеи, крестьяне начали озираться вокруг, но Ма-медали не было. Тогда из толпы вышло несколько человек; они приблизились к переводчику и стали божиться, что Мамедали нет в деревне, что он пошел в степь собрать для продажи кен-гиз2 на топку. Но тут вышли вперед столько же или даже по-больше крестьян, которые начали еще усерднее божиться, что Мамедали отроду ни разу не ходил за кенгизом, потому что Мамедали лавочник и собиранием кенгиза никогда не зани-мался.

Снова в толпе поднялся шум. Всяк твердил свое. Одни кри-чали, что Мамедали в деревне, другие клялись, что Мамедали пошел за кенгизом. После того, как стражники начальника силою своих плетей кое-как восстановили порядок и тишину, тот же Гаджи-Намазали опять сделал несколько шагов вперед, сложил руки на груди, низко поклонился и со смирением и кро-тостью обратился к начальнику:

- Ага! Разреши мне сказать!

Начальник разрешил, и тогда Гаджи-Намазали начал:

- Ага, клянусь создателем земли и неба, клянусь святы-ми мучениками, клянусь двенадцатью имамами, клянусь Исусом и Мухамедом, те люди, которых некоторые крестьяне пря-чут и говорят, что их нет в деревне, все эти люди находятся сейчас в селении Данабаш, как я доложил раньше, все это просто уловка...

Не успел Гаджи-Намазали окончить свою речь, как слева появился, приложив левую руку к груди, Пирверди-бек с пле-тью в правой руке. За Пирверди-беком показался невысокого роста крестьянин в большой черной папахе, в коротком арха-луке из темной бязи и белых штанах. На ногах у него были чарыхи. С большой кизиловой палкой в руке он вышел впе-ред и остановился перед переводчиком. Обратившись лицом к начальнику, Пирверди-бек протянул плеть в сторону при-шедшего с ним крестьянина и начал:

- Пусть аллах удлинит жизнь господина начальника, только я подошел к воротам Мешади-Фараджуллы, смотрю, идет с той стороны сам Мешади-Фараджулла и погоняет не-сколько навьюченных ослов, везет груз из Яйджи. Потому что орех и сушеный абрикос в хорошей цене в эриванских краях, и погонщики не сидят без дела.

После этих слов главы толпа опять загудела, опять засвис-тели нагайки стражников. Тогда опять вышел вперед Гаджи-Намазали, стал перед начальником и, вытянув левую руку к Мешади-Фараджулле, правой взялся за кончик своей бороды.

- Ага, - проговорил он, -теперь ты убедился в искренности моих слов? Видишь, что все это было уловкой? Ведь только что говорили, будто Мешади-Фараджуллы нет в деревне? И что же?

Затем Гаджи-Намазали повернулся к толпе крестьян, вы-соко поднял обе руки и сказал громко и внушительно...

* Повесть недописана. Ее сюжет Джалил Мамедкулизаде использовал в пьесе "Школа селения Данабаш".