Давид Маркиш - Стать Лютовым

В центре просторной комнаты танцевали пары, с потолка свешивались разноцветные бумажные гирлянды, нитки серебряного и золотого новогоднего дождя задевали лица танцующих. С рюмкой в руке Иуда прислонился к стене и глядел сквозь свои стеклышки. Хозяин дома, неловко обходя танцующие пары, пробирался к патефону. Как это он сказал: люди не лучше рыб. Вот они танцуют в большом аквариуме гостиной, скользят по натертому паркету, мужчины прижимают к себе женщин, одетых в яркие открытые платья: красные, зеленые, золотистые. Потом хозяин позвенит рюмкой, и все послушной стайкой бросятся к столу: с Новым годом, с новым счастьем! Никто не отстанет, никто не вырвется вперед до срока... Жуткий человек, недомерок в начищенных сапогах, направляющий людей от жизни к смерти. Железная заслонка, отделяющая ад крематорской печи от прохладного мира деревьев и звезд. Он правит этим миром, не писатель и не художник, а он, муж Кати, страшный карлик. И ведь не всегда же он был таким, Катя выходила замуж за другого Тёму - чиновника Наркомзема, она что-то в нем нашла, жалела его, гладила ладошкой его коротко остриженные белобрысые вихры. Что же его сделало таким, как он есть, рассуждающим о рыбах и людях, которых нельзя выпускать за лагерную зону? Глупость? Или власть?

Т. Т. нагнулся над патефоном и снял мембрану. Наступила тишина. Пары послушно застыли на полушаге и глядели на хозяина.

- К столу,- сказал Т. Т.- Пора садиться.

Белая плотная скатерть без единой морщинки еле проглядывала между тарелками, рюмками и бокалами, блюдами и бутылками, судками, вазами и кувшинами. Рассаживались не мешкая, сдержанно переговариваясь вполголоса.

Т. Т. постучал ножом по фужеру.

- У нас тут есть писатель,- сказал Т. Т.- Знаменитый писатель. Он скажет тост.

Иуда Гросман поднялся, поглядел, щурясь, на хозяина, на гостей.

- Старый год уходит,- сказал Иуда.- Это был нелегкий год. Скатертью ему дорога!

Гости потянулись за рюмками.

- Отменяется! - глядя на жену, раздельно и громко произнес хозяин.- Выпьем за здоровье товарища Иосифа Виссарионовича Сталина. Всем пить до дна!

Встречу с Шарло - оружейником, монархистом и немножко бандитом - Иуда Гросман раз за разом откладывал на потом. Он знал, что пойдет, но откладывал, и тянул, и берёг в кошельке бумажку с адресом.

Дело тут было не только в наполеоновской пуле: Иуда уже почти разуверился ее отыскать в море антикварного хлама. Дело в том, что не познакомиться с парижским "немножко бандитом", к тому же преданным сторонником блистательной королевской власти - это было бы просто безумием. Получить такую возможность и не воспользоваться ею! Разумеется, надо идти.

Но опасность кусала за пятки. То, что таинственный Шарло - монархист, это не страшно, это никого здесь не волнует. Тревожно другое: рекомендация Жан-Жака д-Анжу, сердечного приятеля князя Щербатова. Того самого Щербатова, который уговаривал его, Иуду Гросмана, вступить в русскую монархическую организацию. При всем их анекдотизме эти уговоры, стань они известны в Москве, выйдут Иуде боком. Если князь такой дурак, что с первого взгляда не распознал в Иуде Гросмане еврея, то от него чего угодно можно ожидать: сболтнет где-нибудь об этом разговоре хотя бы смеха ради. И вот получится, что Иуду со Щербатовым познакомил д-Анжу, тот самый, который рекомендовал Иуду оружейнику Шарло. Тут и слепому ясно: это сеть, это оружие, это заговор. То есть слепому с Лубянки, а нормальному человеку такое и в голову не придет. Но оглядываться, хочешь не хочешь, приходится на Лубянку, а не на Эйфелеву башню.

Шарло проживал на далекой окраине Парижа, во флигельке, спрятавшемся в диком парке. Посреди парка, когда-то ухоженного, высился большой заколоченный дом с колоннами. К парадному подъезду вела заросшая травою мощеная аллея, давно забывшая прикосновения колес. Тропинка, ведшая к флигельку, была, напротив, хорошо утоптана.

Шарло оказался рослым упитанным малым в черном берете, свешивавшемся на искалеченное левое ухо. Стоя за верстаком, заваленным железным хламом, он выслушал рассказ Иуды о герцоге д-Анжу и его настольной гильотине и удовлетворенно кивнул головой.

- Ну, дальше,- сказал Шарло, достал из-под верстака бутылку вина с двумя бокалами и налил себе и гостю.

- Я монархист,- продолжал Иуда Гросман.- Прибыл к вам нелегально из красавицы Одессы. Чернь низложила нашего короля, трон пошел на переплавку. Корону спустили цыганам за гроши.

- О! - удивился Шарло и долил Иуде вина.

- Вы, конечно, слышали, где это - Одесса? - сказал Иуда Гросман.

- Где? - спросил Шарло.

- Там,- махнул рукой Иуда.

- И вы - оттуда? - спросил Шарло.

- В какой-то степени,- уклончиво ответил Иуда.- Я человек песков.

- Так у вас там султаны? - спросил Шарло.- В песках?

- Можно сказать и так,- кивнул Иуда Гросман.

- Как, вы говорите, это называется? - снова спросил Шарло.

- Одесса,- сказал Иуда Гросман.

- О! - снова удивился Шарло.- Король обезглавлен?

- К несчастью, да,- сказал Иуда.- Но его сын - чудный мальчик, он взойдет на престол. Мы вернем ему корону.

- Мне, конечно, все равно,- помолчав, сказал Шарло,- но как вас зовут?

- Давид Реувейни,- твердо сказал Иуда.

- Вам нужно оружие, месье Реувейни? - спросил Шарло.- У вас есть деньги, чтобы за него заплатить?

- Ну, конечно, конечно...- покивал головой Иуда.- А пушки есть?

- Часть денег вперед,- сказал Шарло.

- Сколько скажете,- согласился Иуда.- Я вам верю, как самому себе, больше, чем самому себе.

- О! - удивился Шарло.

- Но возьмем быка за рога,- продолжал Иуда.- Наследник престола просто мечтает о каком-нибудь императорском сувенире, скажем, о пуле Наполеона. У вас есть?

Шарло поглядел на Иуду Гросмана с большим интересом.

- Две,- сказал Шарло.

- Как две? - не понял Иуда Гросман.

- Они же парные,- глазом не моргнул Шарло.- Вы что, не знали?

- Наследник не знал,- пробормотал Иуда.- Теперь я ему расскажу.

- Ну, конечно,- сказал Шарло.- Как видно, ваш наследник - выдающееся дитя. Расчет только наличными.- И вышел из комнаты, ступая недоверчиво, как по битому стеклу.

Счастливо улыбаясь, Иуда налил себе вина. Ему нравился этот разговор, текущий меж сказочных берегов. Одесские жулики и бандиты тоже не прочь были прилгнуть и пофантазировать, но на иные темы. Молдаванка, пожалуй, не привилась бы к галльскому стволу.

Шарло вернулся, неся на ладони два грязных свинцовых катышка размером с бараний орешек.

- Чем меньше остается монархов,- огорченно сказал Шарло, заворачивая катышки в обрывок газеты,- тем больше становится лапа у женщин. Вы обратили внимание?

- Ну да,- без промедления отозвался Иуда.- Нога?

- Ступня,- уточнил Шарло.- Она растет прямо на глазах, как у пехотинца. Раньше ножка была - бутон, а теперь сороковой размер - это еще что...- Шарло горестно покачал головой в разбойничьем берете.- Народы вырождаются без монархов, месье Реувейни! Поверьте, нас ждут тяжкие времена.