Георгий Марков - Сибирь

- Дуся пришла! - воскликнула Маша, устанавливая на стол горячий самовар.

- Я сам, Маша, встречу. - Насимович накинул пальто на плечи и вышел.

- А я вас видела. На карточке у папки. С такой огромной щукой. Там вы другой - без бороды, совсем молодой, - сказала Маша и, взглянув на Акимова исподлобья, подарила ему чистую, кроткую улыбку.

- На карточке у папки... У какого папки? - недоумевая спросил Акимов.

- У моего папки. У Лукьянова Степана Димитрича, - усмехнулась Маша и, прищурив глаза, внимательно смотрела на Акимова.

- Да вон вы кого мне напоминаете! - повеселел Акимов. - А я смотрю на вас и никак не могу припомнить, на кого вы походите... Ну рад, очень рад познакомиться с вами. Степан Димитрич - давний мой друг.

Дверь открылась, и Насимович, поддерживая под локоть, ввел еще одну девушку.

- А это Дуся, моя сестра, - сказала Маша и, подскочив к сестре, приняла от нее платок, закрывавший голову, и суконное синее пальто с белым заячьим воротником. Повесила на гвоздь в уголке.

Дуся очень походила на Машу. Тот же рост, такое же круглое лицо, такие же большие, настороженные глаза. Даже волосы и те были туго собраны в толстую косу, как у сестры. И одета Дуся была в точности как сестра: на ногах черные валенки, платье из бумазеи - желтая полоска на светло-коричневом фоне, желтый воротничок из крашеной нитки.

- Ну, Дусенька-лапушка, спасибо, что прибежала.

Вдвоем с Машей вы быстро со всей работой справитесь, - не скрывая удовлетворения, говорил Насимович.

Дуся как-то испуганно посматривала на Акимова, явно стесняясь его. Она прошла в другую комнату возле него боком и весьма поспешно. И в этой ее стеснительности и было, вероятно, единственное различие с Машей.

- Наша наборщица, - шепотом сказал Насимович, провожая Дусю благодарным взглядом. - А кстати, товарищ Зося не переправила нам текст листовки?

- Привез. Вот она. - Акимов достал из кармана листок бумаги, подал Насимовичу.

- Посмотрим, посмотрим, - с живым интересом сказал Насимович, быстро надел очки и принялся читать. - Дельно... удачно... в точку... - изредка произносил он и взмахивал крупной стриженой головой.

Дочитав листовку, заторопился в другую комнату, откуда слышался приглушенный говор сестер. Затем там все стихло, через минуту раздались тяжелые и глухие звуки, которые возникают, когда открывается у входа в подполье тугая крышка.

"Э, да у них тут типография", - мелькнуло в голове Акимова, и он навострил уши, чтоб поймать хоть какойнибудь признак предприятия. Но в-доме вдруг стало так тихо, что у него зазвенело в ушах.

Вскоре Наспмович вернулся. Он достал из тайника паспорт Акимова и конверт с деньгами.

- Это, товарищ Гранит, ваш вид и ваш капитал.

Все тщательно осмотрите.

Акимов развернул паспорт. Надо было приучить себя к мысли, что он отныне не Акимов Иван Иванович и уж тем более не товарищ Гранит, а Константин Константинович Побельский, работающий в Иркутске доверенным Шведско-датской телефонной компании, выполняющей в ряде городов России контракты по сооружению телеграфных пунктов и телефонных станций.

Акимов знакомился с документами из спеша, обстоятельно. Особенно тщательно рассмат]" твал он штамп визы на выезд. Не всплывет ли поддетка? Пристально осмотрел он шведские деньги - изрядно уже потертые казначейские билеты с изображением одного из королей Швеции - нелюдимого, мрачного старика, довольно подозрительно смотревшего из-под нависших бровей на каждого, кто пытался брать его в руки.

- А ведь одежда-то у тебя не подходящая к такой дороге, товарищ Гранит, - сказал Насимович, когда Акимов закончил осмотр документов. - И учти, внешность также изрядно запущенная.

- Таежник, человек тайги! - засмеялся Акимов и беспомощно развел руками.

- Ну ничего, найдем выход, - помолчав, сказал Насимович. - Волосы твои слегка я облагорожу. И не беспокойся, сделаю это не хуже любого парикмахера.

В юности в Варшаве работал я учеником у одного знаменитого мастера. Занимался этим делом неоднократно и позже, - добавил Насимович, заметив недоверчивый взгляд Акимова. - А вот костюм, пальто... Ведь не полезешь же в спальный вагон в полушубке, в стеганых штанах и в разбитых пимах... Не предусмотрели, черт возьми! Очевидно же было, что потребуется одежда...

И вот же - вон из головы... - Насимович постоял в задумчивости, что-то взвешивая, и вдруг, обретя уверенность, с лихостью щелкнул пальцами: - А ну-ка, товарищ Гранит, прикинь на себя мой пиджак и пальто.

- Раздевать ближнего - невеселое занятие. - Акимов нерешительно встал, смущенно опустил плечи, но другого выхода действительно не было.

Пальто и пиджак Насимовича оказались впору Акимову. Конечно, сидели они на Акимове не идеально - Насимович был крупнее, в плечах шире, немного выше, но кому пришла бы охота всматриваться в некоторые несовершенства одежды доверенного Шведско-датской телефонной компании?

- Пока ты будешь отдыхать, товарищ Гранит, я съезжу на квартиру и привезу тебе костюм и пальто...

Правда, пальто будет не зимнее, а демисезонное. Кстати, это лучше. Все-таки там не Сибирь, а Европа...

- И еще одна просьба, товарищ Бронислав, - захватите газет... Отстал от всего безбожно, хочется узнать, чем живут люди...

- Захвачу, непременно захвачу, - пообещал Насимович.

5

В этот день Степашка ушел из дома, не дождавшись ни Дуси, ни Маши. Случалось такое и прежде. Работавшие часто в ночных сменах, сестры задерживались на все утро и возвращались уже в полдень, уставшие до предела.

Степашка Лукьянов служил грузчиком на складе скобяных изделий купчихи Некрасовой. Чаще всего с самого утра он брал на конюшне спокойного, огромного, толстоногого коня по кличке Малыш, запрягал его в розвальни, нагружал их ящиками с гвоздями, с инструментами, с оконными и дверными крючками, шпингалетами, шарнирами и замками и развозил заказчикам.

Были заказчики и в городе, и в окрестностях, и даже в пригородной зоне - в протопоповских и богашевских кедрачах, где томские купцы и состоятельные профессора университета содержали дачи - рубленные из отборных лесин большие дома под железными крышами, с широкими итальянскими окнами, с просторными верандами. В осеннее время дачи чаще всего пустовали, а зимой, поближе к весне, тут, в кедрачах, начинался стукоток хозяева присылали рабочих для производства ремонта.

Придя на склад, Степашка отправился в конторку к старшему приказчику Викентию Захарычу, чтобы получить у него наряды на развозку материалов. Конторка размещалась в главном магазине, который занимал весь нижний этаж огромного кирпичного здания, выходившего парадным крыльцом и обширными окнами на одну пз самых оживленных улиц. Чтобы попасть в конторку из склада, надо было пройти через весь двор и войти в главное здание.