Афаг Масуд - Свобода

... Войдя в вагон, профессор тайком огляделся, но, сколько ни искал, не смог разглядеть среди пассажиров незнакомца в серой куртке: место, где этот тип обычно сидел, теперь занимала та самая женщина с ребенком. Ребенок уже успокоился и, шмыгая носом, что-то уплетал, держа его в грязных руках...

... Странно, отчего-то никто по дороге не сошел, все пассажиры доехали до конечной остановки, где на круге профессор сошел, а переполненный трамвай поехал обратно...

... Сунув руки в карманы пальто, профессор торопливо зашагал безлюдными улицами по направлению к дому...

... Все изменилось, думал он, в предыдущих снах не было этой женщины, ударившей ребенка. И к тому же раньше к конечной остановке трамвай совершенно пустел. А сейчас в нем битком народа...

Эта мысль принесла профессору облегчение. Он замедлил шаг, пошел. Вслушиваясь в вечерний покой улицы, любуясь светом фонарей, отражающихся на мокром асфальте, вздрагивая от шороха колеблемых ветром ветвей... и вдруг сердце его оборвалось...

За спиной он услышал знакомые торопливые шаги... Прибавив шагу, профессор осторожно оглянулся и чуть не упал... Это опять был он...

Широкоплечий человек, сутулясь, держа руки в карманах, шел за ним по мокрому асфальту полутемной улицы - это было самым ужасным, что доводилось видеть и слышать профессору за всю жизнь...

... Во дворе, как всегда, стоял непроглядный мрак. Нельзя входить в дом, нельзя, чтобы он узнал квартиру, - как обычно подумал профессор, надо, как всегда, спрятаться между деревьями, а потом быстро проскользнуть в дом...

...Он с трудом добежал до деревьев... От волнения ли, от спешки, ноги то и дело заплетались, отказывались его слушать... Поэтому он затаился в самой гуще деревьев и, стараясь успокоить дыхание, замер, стараясь не шуметь... Во дворе царила тишина, лишь изредка устрашающе шуршали ветки деревьев...

- ... Профессор, - хрипло прошептал кто-то рядом с ним...

...Сердце его оборвалось, судорога сжала на миг тело...

- ... Профессор, умоляю, помогите, профессор...

Это был голос академика, хриплый, будто простуженный...

- .. Он снова следит, профессор... на этот раз не отпустит меня... я задыхаюсь, профессор...

- Вы... - профессор вздрогнул от собственного голоса, громко прозвучавшего в тени деревьев, и полушепотом добавил: - где вы?.. Я не вижу вас...

Он не успел договорить, как кто-то выбежал из-за угла, бросился прямо к деревьям... Потом где-то совсем близко послышался шум свалки...

- Профессор!.. - снова послышался слабый, хриплый голос академика, который, казалось, с кем-то борется, - помоги... профес...

... С трудом волоча отяжелевшие от страха ноги, профессор выбежал из-за деревьев, бросился в дом, задыхаясь, в ужасе взбежал по лестнице, перешагивая через три ступеньки, дрожащими руками отыскал в кармане проклятые ключи... Те по обыкновению оказались за подкладкой пальто. Проклиная себя за то, что забывает зашить карманы, он вставил ключ в замочную скважину, дважды повернул и замер в ужасе...

... Кто-то за спиной коснулся его плеча...

... Профессор выпустил ключ из рук, хотел обернуться, но под тяжестью руки, лежавшей на его плече, не в силах был шевельнуться. Поэтому, не оглядываясь, спокойно, однако, чувствуя, как горло перехватывает спазм, спросил:

- Чего ты хочешь?..

... Сзади никто не отвечал...

Дрожа, как в ознобе, с трудом шевеля губами, он повторил:

- Ну, чего ты от меня хочешь?.. - и не сдерживаясь закричал так, что, казалось, собственное сердце замерло от ужаса...

Он бился под придавившей его тяжелой рукой, по-собачьи визжал, плакал, кричал что есть мочи и...

Сам проснулся от своего голоса... Несколько мгновений профессор, молча, неподвижно лежал, глядя в потолок полутемной комнаты... Он задыхался...

... Хотелось отбросить одеяло, подняться, но тело было, словно парализовано, он не мог шевельнуться...

В комнате стояла тишина. Слышно было, как внизу подметают двор. Наверное, скоро утро...

...Профессор сосредоточился, постарался определить свое состояние... Сердцебиение слабое, воздух, задерживаясь в легких, с трудом, толчками выходил наружу...

... Это все действие снотворного, - подумал профессор, - и реакция расслабленного от сна тела...

... Непослушными пальцами профессор взял лежавшие на столике рядом с кроватью очки, надел и посмотрел на часы, висящие на противоположной стене. Было десять минут пятого. Он проспал ровно десять часов.

Удивительно, неужели все десять часов он провел в этом кошмаре? Десять часов... А ведь его обычный маршрут из клиники домой занимает не более сорока минут...

Поразительно, как во сне меняются временные рамки, - подумал профессор. Или он просто забыл начало сна?..

... Он медленно пошевелил онемевшими руками, ногами, потом встал, набросил халат, шаркая тапочками, подошел к окну, выглянул в темный двор...

Как и во сне, деревья, густо растущие во дворе, издавали тревожный шорох...

Чувствуя легкий озноб то ли от этого шороха, то ли от утреннего холодка, профессор отошел от окна, укутавшись в одеяло, медленными шагами пошел на кухню, зажег там свет, и не обращая внимания на тараканов, черными запятыми усеявшими стены, нашел среди посуды сердечные капли, и, отсчитывая стекающие капли лекарства в чашку, подумал, что сегодня он обязательно, хоть из-под земли должен отыскать академика и подвергнуть больного серьезному обследованию. Кроме всего прочего, это его врачебный и человеческий долг... - решил профессор и выпил капли.

... Во всяком случае, академик не случайно возник в его сне, размышлял профессор, возвращаясь с накинутым на плечи одеялом в спальню, видно, состояние бедняги, действительно, тяжелое...

О том, что люди посредством снов сообщают другим о своих духовных или физических муках, о подстерегающей их опасности, профессор читал много лет назад в одной из работ, посвященной сновидениям.

Он вспомнил вчерашний разговор с академиком...

Этот разговор фактически был односторонним... - подумал профессор. Беспомощный, больной старик с расстроенной нервной системой, сидя перед врачом до изнеможения говорил сам с собой, а потом, полный безнадежности, покинул клинику...

Паспортные данные академика должны быть в приемном отделении клиники. Иначе ему просто не открыли бы медицинскую карточку, - решил профессор, чувствуя, как боль в сердце немного стихла.

... Больше профессор не думал об этом. Сбросив одеяло, он прошел в ванную, и, глядя в зеркало, стал умываться...

***

Паспортные данные академика и его адрес были аккуратным почерком занесены в книгу учета среди множества других имен и фамилий...

Переписав все на клочок бумаги, профессор прошел к себе в кабинет, не снимая пальто и шляпы, позвонил в справочное бюро, узнал по адресу номер телефона академика, записал его на тот же клочок и торопливо, дрожащими пальцами набрал номер.