Александр Найденов - Облом

Титов пожал плечами, не придумав, что ему отвечать и выказывая при этом, что мнение следователя опровергать он не будет - и спрятал глаза. Вместо того, чтобы отвечать на вопрос, Титов начал вдруг рассказывать, что какой-то подполковник милиции в областном управлении, служащий, однако, на полковничьей должности, как-то в разговоре с Титовым похвалил Никиту Семеновича. Фамилия у подполковника была Филлимонов.

- Вот как?- заинтересовался следователь Петрищев,- Вы и Петра Ильича знаете? В голове у него отчего-то мелькнула мысль о строительных брусьях.

Виктор Игоревич, точно уловив и подхватив эту мысль, спросил: - Видел я вашу дачку за городом на берегу, Никита Семенович. Красивая... Когда думаете закончить строительство?

Никита Семенович, который в это время смотрел в окно, повернул голову и быстро нашел своим взглядом глазки Титова. Они смотрели на следователя благожелательно.

- А, не знаю теперь - так стало сложно,- отмахнулся от этой темы Петрищев и почувствовал, как всегда, обиду на городское начальство, что ему выделили земельный участок на таком заметном с окраины города месте.

- У Филлимонова тоже есть дача,- все отчего-то поминая про Филимонова, продолжал Виктор Игоревич,- мы у него там День его рождения отмечали в этом году... вернее, заодно отмечали - День рожденья и новоселье...

Часа через два в кабинете у следователя, дверь которого предусмотрительно заперла на ключ со стороны приемной рыженькая секретарша, стояли на столе две сильно распочатые литровые бутылки с водкой, рюмки и лежала закуска. Следователь Петрищев, сморщив свое желтое, маленькое лицо, думал о том, как ему плохо. Ему хотелось совершить что-нибудь такое, резкое, что поразило бы всех, что дало бы понять, что нельзя так мучать хорошего человека, прослужившего в органах внутренних дел уже столько лет. Он представлял себя, женившимся на секретарше - пусть им всем станет перед ним совестно, или думал, что вот он возьмет и позвонит сейчас к мэру и по телефону обругает его и велит немедленно выдать другой участок. Иногда у него мелькало совсем уже странное, но очень соблазнительное желание: потребовать, чтобы Титов вытянул вперед руки, защелкнуть ему на запястья наручники, а потом со всего маху съездить ему по морде!..

... Иван Афанасьевич Артюк на другое утро был доставлен из камеры предварительного заключения на допрос к следователю. С подследственными у Петрищева тоже был выработан свой план общения.

- Облом у тебя получился, дядя, облом!- прокричал он напористо старику, привставая на стуле и перегнувшись туловищем над столом,- Бедовый путь ты себе избрал, дед!.. Установлено экспертизой, что это те самые доски, из той дыры, через которую вы угнали машины!- Петрищев постучал пальцем в какую-то бумагу на своем столе.- Хватит тут мне брехать! Какой дурак тебя назначит начальником?! Кто позволил тебе заграждение разбирать?!.

Иван Афанасьевич был не брит и одет в измявшуюся одежду, и даже сидя на табурете, руки он держал за спиной. Он беспокойно оглядывался по сторонам и напоминал из себя растерявшуюся, загнанную в ловушку птицу.

- Отвечать!!.- рявкнул ему Петрищев.

Иван Афанасьевич, точно его подбросили снизу пружиной, вскочил на ноги и заговорил, но заговорил бестолково. Глотая слова, он все поминал какую-то пулю, говорил, что будто что-то вывернуто как пальцы.

- Молчать!!.- крикнул ему Петрищев.

Иван Афанасьевич, сделал руками судорожное движение, точно разгоняя паутину перед глазами, пробормотал невнятно: "А на лице-то не видно ничего, ничего нет!.."- и стал медленно садиться на стул, однако, сел мимо стула и так же медленно продолжил опускаться еще ниже, пока не упал.

У Артюка случился инсульт... Почти неделю, доставленный из милиции в городскую больницу, он лежал без сознания. Возле него сидела его жена Евдокия и сперва плакала, а потом свыклась и начала вязать пушистые варежки для внучки, пряча свою вязанину в сумочку, когда в палату заходили врачи. Надежды на то, что Иван Афанасьевич выживет после такого сильного кровоизлияния в мозг ни у кого не было. Однажды, когда Евдокия из больницы ненадолго ушла домой, в палату к больному пробралась Елена Васильевна, в красивом с блестками платье и в белом халатике, наброшенном на него. Заплакав, она наклонилась над умирающим. В этот момент Иван Афанасьевич пришел в чувство и раскрыл глаза. Он узнал Елену Васильевну и показалось, не удивился нисколько, тому, где он находится и тому, что она здесь. Артюку неодолимо захотелось задать ей вопрос, он двинул губами, попытавшись что-то сказать, но голоса не было. Елена Васильевна, заметив эти вздрагивающие, вытянутые к ней, точно утиный клюв губы, нагнулась и поцеловала их.

- Какая у него красивая смерть,- решила она.