Татьяна Назаренко - Прынцесса из ЧК

Громова не кричала, но причин сомневаться в ее словах не было, и Наталья вскоре стала отвечать на вопросы.

Скрипнула дверь. Вошел Марк. Лиза замахала на него руками, чтобы он не маячил перед допрашиваемой. Он отошел к печке, сел там, за спиной Макаровой.

- Скажите, вашего мужа можно как-нибудь выманить, заставить сдаться?

Наталья с тупым страхом затрясла головой.

- А что, сильно крут твой муж?

Макариху то ли прорвало, то ли она уже готова была сказать то, что от нее ждала Лиза:

- Лютый, ох лютый. Его и в отряде не любят, больше боятся!

Громова ей поверила и выдохнула искренне, с сочувствием:

- И из-за скотины этой вы так страдаете. Развелись бы, при советской власти можно. По-старорежимному, гражданочка, рассуждаете, мол, венчаны? Или уж припекло так, любовь? - Лиза презрительно скривила губы.- Ладно, давайте составим протокол и что сотрудничать согласны.

И начала бегло строчить, задавая уточняющие вопросы. Потом перечитала вслух, спросила, как положено, не добавить ли что. Наталья подтвердила все и поставила крестик вместо подписи. Лиза велела ее увести и не обижать. И, словно извиняясь, хотя Марк ее ни в чем не упрекал, сказала:

- Жалко бабу. Интересно, а почему она не уйдет от него? Неужто любовь такая?

- Детей целый кагал, вот и терпит.

Громова смутилась.

- Вот об этом я и не подумала. Ладно, давай следующего.

* * *

Было далеко за полночь, когда они закончили допросы. Лиза ошалело уставилась на коптящую лампу, мерцавшую в табачном дыму, потом опять склонилась над бумагами:

- Чего ты там строчишь?

- Списки составляю. Кого упоминают как постоянных пособников, у кого оружие может быть, не сдали, кого мы уже расшлепали, кого стоит...

- Передохни, работница, успеешь, - зевнул Марк. - Завтра я сам на селе шмон проведу. Выпить хочешь?

- Хочу, - устало кивнула Лиза.

Штоклянд достал флягу, протянул ей через стол. Сделав большой глоток, морщась, Лиза помотала головой.

- Передадим протоколы в Политбюро, здесь такой материал накопился,кивнул Марк. - Это ты хорошо придумала, Лизавета. Ну что, пора и отдохнуть. Ты в избе ляжешь?

Она обвела помещение взглядом, пробормотала совсем устало:

- Проветрить бы здесь. Жара какая. Я пойду искупнусь, Марк.

Тот кивнул:

- Ступай, только осторожней.

Она скинула кожанку и вышла. Марк тоже снял куртку, направился на крыльцо, с наслаждением вдохнул свежий воздух. К нему подошел Серега:

- Завтра, может, все-таки нападем на них? Лагерь-то близко.

- Так они тебя ждать и станут. Идти по лесу, не подняв гама и не нарвавшись на дозоры, не получится. Ты это лучше меня знаешь. Да и зачем? Сами прибегут! Завтра утром пораньше, пока не рассвело, надо поднять взводных. Бандиты могут напасть. Ты бы на их месте так и сделал.

- А ты? - обидевшись, спросил Сергей.

- Сдался бы. Помирать просто так, для красоты - не по мне.

- Не могу я тебя понять, Марк, вроде ты не трус, конником лихим был, пока в ЧК не пошел, - брезгливо морщась, протянул Сергей. - Перерождаешься прямо на глазах.

- Так у Боженки я дурнем молодым был. А в ЧК я думать научился, решительно отрезал Марк.

В это время на огородах кто-то завозился, раздался выстрел, туда метнулись несколько красноармейцев, Серега тоже бросился посмотреть, что случилось. Марк насторожился и сказал с сожалением:

- Ну вот, пропал час сна.

Бандита втолкнули в избу. Молодой, лет тридцати, плотно сбитый, слегка хмельной, он затравленно смотрел на Марка из-под кустистых бровей. "Ноги у него мокрые. Где-то недалеко есть неглубокий брод. А ухоженный, гад. Или баба к нему ходила, или он к ней", - подумал Марк.

- Ну, рассказывай: кто такой, зачем? - обыскивая пленного еще раз, спросил он.

Тот ничего не ответил, только сузил глаза и скривил губы. На щеках, заросших щетиной, заходили желваки. Никак не мог совладать с собой, хотя это явно было ему не на пользу.

- Ну, что молчишь? - поторопил его Марк.

- Не нукай, не запряг, - мрачно отозвался бандит. - Сдаваться я пришел...

Марк ехидно улыбнулся. Трудно было поверить, что он дезертир.

- Имя?

- Федоров Степан Иванович.

"Взводный, из бедняков, фронтовик, отмечен в девяти доносах, - вспомнил Марк Лизкин список. - Злостный, хоть и из бедняков, распропагандированный эсерами. Никакой он не дезертир, шпионил".

- Возраст?

- Двадцать девять.

Дверь отворилась, вбежала запыхавшаяся Лиза. Тряхнула мокрыми волосами.

- Что тут у вас за стрельба? - выдохнула она.

- Лазутчика бандитского поймали! - ответил Марк.

Громова увидела бандита и чуть не охнула. На лавке сидел муж старшей сестры. С тех пор как в пятнадцатом году ее сослали в Сибирь, она не поддерживала связи с родней. Да и не ждала встретить своих так далеко от Нижнего. Привычка владеть своим лицом ее не подвела - она никак не выдала ни своего удивления, ни волнения. Но в голове мелькнуло: "Выходит, бандитка Федорова - это моя сестра Агаша. И это ее свекровь мы пустили в расход сегодня утром. Вот беда-то! Почему мне в голову не пришло поинтересоваться, кто в заложниках?" Степан тоже узнал ее, с коротким вскриком было подался ей навстречу и тут же осел, совершенно обескураженный.

- Что такое? - удивился Марк.

- Знаком он мне, - выдохнула Лиза. - Это муж моей сестры, Федоров Степан Иванович.

Марк внимательно смотрел на них. Ни тот, ни другой явно не ожидали встречи и напряженно молчали.

- Я думала, вы в Нижнем... - сказала наконец Лиза. - Я не знала, что это вы... Мало ли Федоровых...

И осеклась, спохватившись, что оправдывается перед бандитом. Вздохнула, достала кисет, свернула козью ножку. "Вот те раз! - со злостью подумал Степан. - Мало мне было этого жида, скорпиона, так еще свояченицу черт принес... Вона куда подалась, сучка каторжная. Комиссарша, и штаны нацепила! Ишь, цигарку курит, да и самогончиком от нее несет. Курва, двустволка красножопая. Впрочем, чего удивляться? С детства ясно было, что непутевая. Нескладеха, растеряха. Нет бы по дому помочь - а она с книжкой где-то пропадает. Все лучшей жизни ищет, где полегче. То в монастырь собиралась постричься, то на фабрику пошла - дома, вишь, тошно, то с леволюционерами спуталась, теперь вон в ЧК, сучка! Все они, эти комиссары, тузом бубновым меченные! За что ее только Агаша любила?"

- Я поговорю с ним? - нерешительно сказала Лиза.

- Давай, - ободрил ее Марк. - По-родственному.

Она поднялась с лавки. Степану показалось, что Лизка сейчас или убьет, или отлупит его, - такие у нее были глаза. Но она просто опустилась рядом, спросила:

- Как ты оказался здесь?

- Как меня в четырнадцатом мобилизовали, я Агаше велел к родителям ехать. Все же, думал, сытнее здесь, чем в городе. Откуда ж мне было знать, что тут такое начнется?

Она хрустнула пальцами:

- Ты хоть понимаешь, скотина, что ты наделал? Зачем тебя в банду понесло? Ты понимаешь, что Агашу с детьми ждет?