Алексей Недосекин - Чаепитие у Прекрасной Дамы

Кьяри немедленно и во всеуслышанье об?явил тебя исписавшимся, кто утешал тебя, и плакал вместе с тобой? Мы пережили незабываемые времена. Но всему настает срок. Карло, неужели ты не замечаешь, что Венеция умирает? КАРЛО. Не говори так. Пусть ты опять права, но твоя правота убивает. ТЕОДОРА. Пойми меня, Карло, я не могу не делать тебе больно. Мое сердце сжимается в тоске. С каждой новой весной я вижу, что Венеция просыпается все с большей и большей неохотой. Наш город, Карло, многое повидал на своем веку. Он многое пережил, он столько раз вымирал от чумы, он отстреливался от турков с кораблей, он подымался на рукотворной земле, он освящен гением Тинторетто, Карпаччо, твоим гением, Карло, и не надо морщиться, ты великий человек. Ты аристократ, ты граф, ты патриций. Если меня, взбалмошенную девчонку из Сан Самуэле, кто и вспомнит, так только оттого, что я испортила тебе и Сакки не одну пинту крови. Но этот город обречен. Он одержал все свои исторические победы, и он почил на лаврах, и уже целый век празднует. И он не хочет думать о будущем. Но время течет неумолимо. И в один прекрасный день, Карло, от нашей с тобой Венеции останется только бледная тень. Вот поэтому я уезжаю. Я не хочу умирать, не проснувшись. Я не сказочная, я - живая. КАРЛО. Понимаю. Красивая молодая женщина, талантливая актриса. Ты пьешь любовь, покуда ты молода. Ты - яркий душистый цветок, и ты должна расти на твердой земле. Поэтому ты уезжаешь. Все правильно. ТЕОДОРА. Я люблю тебя, Карло. Так я никого никогда не любила. У меня было много арлекинов. Я отдавалась им безумными ночами карнавала, но, как только они приедались мне, я прогоняла их прочь, и жалобы их меня не трогали. Но ты открыл мне глаза. Ты никогда меня не домогался. Но, когда ты в первый раз овладел мной, ты сделал это трепетно и почтительно. Я была хрупкою драгоценной диадемой в руках мастера. И нашу первую ночь я буду помнить до тех пор, пока не умру. КАРЛО. Нет, Теодора, молчи. О Господи. (Плачет). ТЕОДОРА. Плачь, родной мой, плачь. (Целует его и сама плачет). Я уезжаю, ты остаешься один. А я не зову тебя с собой, потому что без Венеции ты не можешь. Ты - житель островов, твердая земля не по тебе. Ну хватит, Теодора, не реви, еще наревешься всласть. (Вытирает глаза платком). Боюсь, что я уезжаю не одна. Я увожу с собою наш успех. Карло, комедии дель арте приходит конец. Мы пережили пик зрительского интереса. Я не хочу себя захваливать, но верь, я была не самой плохой Коломбиной из всех, кто когда-либо выступал на подмостках нашего Сан Самуэле, твоего Сан Самуэле. КАРЛО. Ты была самой лучшей Коломбиной Венеции. Ты ею и останешься. Боюсь, что с твоим от?ездом нас ждут неприятные и необратимые перемены. ТЕОДОРА. Я вчера долго разговаривала с Сакки. Он в полнейшей растерянности. На Турандот и Клариче он будет вводить Анриетту, но он не уверен, что она справится. КАРЛО. Она не справится. Бедный Сакки, бедный Сан Самуэле. Мне придется написать новую сказку, специально на Анриетту. Боюсь только, что это будет сказка с грустным концом.

Стук в дверь. Слуга докладывает, что подплыл Пьетро

и просит сеньору Риччи поторопиться, потому что подни

мается ветер, и в лагуне неспокойно. Все вещи уже в

гондоле. Гоцци говорит, что сеньора Риччи будет через

пять минут. Слуга откланивается.

ТЕОДОРА. Давай попрощаемся. Мы расстаемся уже целую неделю, и это становится немного понарошку. Жизнь грубее и непригляднее наших снов. Поэтому ты не хочешь просыпаться. И ты прав. И я еще соврала тебе одну вещь. Я была с Гратаролем. Тогда мы с тобой уже были любовниками. А в тот вечер я просто напилась. Со мной так бывает. КАРЛО. Теперь это неважно. Ты напишешь мне из Парижа, как приедешь? ТЕОДОРА. Как только присмотрю себе жилье. Карло, я дарю тебе одну вещицу. В этом медальоне - мой портрет. Я заказала его год назад, как раз на такой вот случай. Возьми его. Когда тебе будет очень одиноко, ты вспомнишь обо мне. КАРЛО. Ты - славная девочка, я благодарю тебя. (Берет медальон и вглядывается в портрет). Представляю, во что ты превратишься лет через тридцать. (Смеется). ТЕОДОРА (стукает его кулаком в грудь). Ах ты, негодный старикашка! Кто бы говорил! (Улыбается). С тобой мне было весело. Прощай.

Уходит. Гоцци садится за стол. Лицо у него

как белая восковая маска. Проходит несколько

минут. Занавес начинает закрываться, но вдруг

останавливается на полпути. В комнату Гоцци входят

четыре человека, одетые в черно-белые баутты - маски

с капюшоном. Двое "баутт" выходят из-за кулис, и еще

двое прямо из зрительного зала поднимаются на

авансцену. Один из вошедших сразу принимается

рыться в бумагах Гоцци, берет со стола рукопись,

разглядывает ее.

ПЕРВЫЙ. Подождите закрывать занавес. Сначала мы исполним предписание, а потом вы продолжите спектакль.

В недоумении на сцену выходит Чиголотти.

ЧИГОЛОТТИ. Позвольте, но вас нет в пьесе! ПЕРВЫЙ. Да причем тут ваша пьеса! Не мешайтесь под ногами. (К Гоцци). Вы граф Карло Гоцци, драматург?

Гоцци в растерянности глядит на Чиголотти,

потом на "баутту".

ГОЦИИ. Да, я Карло Гоцци, но ... ПЕРВЫЙ. Сеньор Гоцци, вы арестованы по подозрению в государственной измене. Мы действуем по доносу. Вам разрешено захватить с собой личные необходимые вам вещи. Перо, бумага, чернила не разрешаются. Вас сейчас сопроводят в тюрьму, а мы произведем у вас обыск. Мы ищем письма от одного из министров французского двора. Они адресованы вам и изобличают вас как шпиона короля Франции. Если вы что-либо знаете об этих письмах, мы предлагаем вам сдать их дробровольно, и вам это зачтется. ГОЦЦИ. Здесь явная ошибка. Я... (Умоляюще глядит на Чиголотти). ПЕРВЫЙ. Вы хотите сказать, что у вас их нет?

ГОЦЦИ. Да. (Внезапно что-то понял). В какую тюрьму вы меня отведете? ПЕРВЫЙ. В Пьомби. ГОЦЦИ. Мост Вздохов. Я могу написать записку своему слуге? ПЕРВЫЙ. Нет. Вы можете все приказания передать на словах, в нашем присутствии. ГОЦЦИ. Могу я поговорить с сеньором Чиголотти? ПЕРВЫЙ. Да, но недолго. Мы должны доложить о вашем задержании в Коллегию. Они обеспокоены, как бы вы не сбежали. Кстати, вы не знаете ничего о местонахождении актрисы театра Сан Самуэле Теодоры Риччи? ГОЦЦИ. Ни малейшего представления. ПЕРВЫЙ. Но она, как нам известно, до последнего времени была вашей любовницей. ГОЦЦИ. Мы расстались неделю назад. Взбалмошенная девчонка спуталась с каким-то оборванцем с твердой земли. ПЕРВЫЙ. А чья гондола только что отчалила от вашего под?езда? ГОЦИИ. Синьорита Анриетта Дзаппо, одна из наших актрис. Брала у меня уроки сценодвижения. ПЕРВЫЙ. В десять утра? ГОЦЦИ. К сожалению, сеньора Риччи оставила театр. Необходимы срочные замены. Мы работаем по четырнадцать часов в сутки. ПЕРВЫЙ. Хорошо. Разговаривайте побыстрее с сеньором Чиголотти, и поплыли.