Алексей Гастев - Как надо работать (сборник)

Профсоюзы особенно энергично противились уменьшению сроков профессионального ученичества. Семь лет «кругом», часто независимо от рода профессии (кузнец и портной, сапожник и слесарь, часовщик и токарь), считались прямо священным сроком в сознании рабочих кругов и медленно сходили сначала к шести, потом к пяти и, наконец, к четырем годам.

Нельзя опять не вспомнить авторитетного обобщения Маркса:

«…срок обучения остается необходимым, и ревностно охраняется рабочими даже там, где он излишен. Мы видим, напр., что в Англии законы об ученичестве (laws of apprenticeship) с их семилетним сроком обучения сохраняют полную силу до конца мануфактурного периода и уничтожаются лишь под натиском крупной промышленности».

И опять-таки мы должны сказать, что эти настроения в известной степени пронесены до наших дней, когда старые квалифицированные рабочие-металлисты дают кличку «сапожников», «булочников», «скобарей» новым рабочим-металлистам, не прошедшим долгой старой выучки.

С этими настроениями, в свою очередь, сопряжено характерное аристократическое чванство старичков перед молодыми и их предубеждение против повышения заработной платы неквалифицированным.

Все это проявляется в ремесленно-нормировочных настроениях, когда норму, по мнению рабочих старых поколений, надо определять не только индивидуально, но и в соответствии с производственным стажем, со сроком обучения и с чисто индивидуальной способностью «гнать» эту норму.

В сознании ремесленника единственным фактором нормы является его личное «искусство», его личная энергия (часто вырождающаяся в производственное ухарство). Даже в наши дни можно сплошь и рядом слышать рассуждения о нормах, в которых нет никакого намека на организационные или организационно-технические факторы нормы, а исключительно отдается дань личной способности.

А между тем мы живем в эпоху, когда в производстве делают перевороты такие организационные факторы, как массовость производства, специализация, машинная техника, уплотнение работ, непрерывность, единовременность производственных процессов. Эти факторы формируют нормы уже не в порядке выявления качеств работника, а создают свои гармонические законы,не зависимые от воли отдельного работника.

Норма здесь получается уже не столько как общественная справедливость или личная награда, сколько как выражение общей организационной культурыданного производства.

Однако для наибольшей убедительности этих положений мы позволим еще несколько отступить вглубь истории, как раз к той эпохе, когда на смену ремесла пришла мануфактура с ее невиданной для ремесла массовостью, разделением труда и согласованностью между собой специальных трудовых процессов [40].

Справка о мануфактуре имеет далеко не только исторически научный интерес: современная работа на движущейся ленте (конвейер) ведь представляет из себя тоже мануфактуру,но строго рассчитанную и, на основании расчета, механизированную.

Мануфактурой, как известно, мы называем такую форму производства, при которой целостный производственный процесс расчленен на отдельные части, на мельчайшие операции, выполняемые вручную отдельными рабочими.

В новейших формах производства, организованных по принципу конвеирования, мы имеем, собственно говоря, того же мануфактурного рабочего, у которого наиболее ясным выражением производственного процесса является, конечно, манипуляция. «От руки не уйдешь» при конвейере. Вся разница в том, что в последнем случае является именно особый механизм, который дает механически заданный темп этой работе, дается хронометр, если хотите, расписанные рельсы, по которым эти руки манипулируют. В зависимости от механизации зависимостьодной манипуляции от другой становится яснее и непреложнее, но эта зависимость, конечно, была и при классической форме мануфактуры.

Однако зависимость эта при классической (немеханизированной) форме мануфактуры существует. Зависимость одной манипуляции от другой в то же время совершенно неизбежно создает в мануфактуре известное отношение между производительностью одного рабочего и производительностью другого.

Вот это-то гармоническое началомануфактуры конвейер и берет в рамки строгого расчета и закрепляет механически идущей лентой. Конвейер, таким образом, не что иное, как механизированная мануфактура. Ремесленник не знает и не понимает этой производственной гармонии: он — производственник-индивидуалист. При мануфактуре появляется коллективная форма труда,а следовательно, появляется коллективист-производитель. И эта коллективная форма труда связана именно с определенной формой производства — мануфактурой.

Если установление нормы индивидуалиста-ремесленника связывается с его личными качествами (да к тому же лично секретными), то в мануфактуре нормирование идет уже как отражение именно общественного процесса труда.

Вот эту общественно-производственную тенденцию в нормах при мануфактуре Маркс характеризовал так:

«…мануфактурное разделение труда не только упрощает и умножает качественно различные органы общественного собирательного рабочего, но и создает прочные математические отношения между количественными размерами этих органов, т. е. относительным количеством рабочих и относительной величиной рабочих групп в каждой из этих специальных функций.

Наряду с качественным расчленением оно устанавливает количественные нормы и пропорции в общественном процессе труда ».

В ремесле общественный момент в норме разве только сказывается в том отношении, что повторяемость выработки стихийно создает из данного количества стандарт, «обычный» урок, откладываемый в сознании ремесленной корпорации, но этот урок не является непосредственным проявлением именно общественной формы производства, так как такой и нет, между тем как в мануфактуре норма является функцией, непосредственным следствием именно общественной формы труда.

Норме в период ремесла незнакомо это влияние, исходящее из организации производства, мануфактура же в противовес ремесленно-индивидуалистическому (а в то же время субъективному) нормированию создает именно «техническое» нормирование, нормирование, в котором выступают организационные пропорции,а не голые количества продукта.

И вот эту-то тенденцию взаимозависимости норм еще более усилила следующая стадия промышленного развития — машинная индустрия. Машинная индустрия, особенно крупная, прежде всего, конечно, развивалась на организационной основе мануфактуры с ее производственными отношениями и взаимозависимостями. Тут не только нет возврата к индивидуалистическому толкованию норм, но общественно-производственный их характер закрепляется все более и более. Но этого мало. Машина сообщила производству наибольшие скорости, чем это было при мануфактуре. А раз это так, то проблема согласования между собой различных производственных процессов стала еще более настоятельной, а в то же время и наиболее сложной. Уже в мануфактуре появляется организационный расчет труда. Но если там (в мануфактуре) этот расчет идет по отношению именно к работникам и идет по традиции, «на глазок» и «по чутью», то в машинной индустрии организационный расчет уточняется; расчет становится технически-инженерным, а в то же время и отношение между нормами тоже в свою очередь уточняется. Закон соотношений и взаимозависимостей норм, как мы показали выше, довольно отчетливо выступал уже в мануфактуре, но там он выражался субъективно:то были отношения между работниками, между людьми.