Сарра Нешамит - Дети с улицы Мапу

- Ясно! - ответил Васька.

- Ты ведь ненавидишь немцев? - продолжал старик.

Шмулику не надо было отвечать: его лицо сказало все.

- И ты хотел бы навредить им?

Васька кивнул головой, и его глаза блеснули в темноте.

- Тогда не побоишься сбегать один ночью в лес. Давай, живо, и тут же возвращайся. Не мешкай там, понял ?

Начиная с той ночи, в жизнь Васьки вошел иной мир. Он чувствовал, что участвует в каком-то большом деле. Особенно его радовало доверие хозяина. Внешне в их отношениях ничего не изменилось: Афанас по-прежнему был хозяином, а он, Васька, одиноким мальчишкой, нашедшим убежище в его доме.

Но иногда Афанас многозначительно подмигивал ему, и Шмулик знал, что между ними заключен союз и они оба причастны к тайне.

Отныне Афанас начал посылать его с разными поручениями то в город к незнакомому человеку передать ему устно несколько слов, то в соседнюю деревню.

Однажды ночью Ваську разбудил лай Цыгана. Стучали в окно. Афанас уже стоял у двери.

- Кто там?

- Открой, свои.

Афанас достал из-за печи сухую лучину и засветил ее. Выглянул в окошко и, довольный увиденным, поспешил открыть дверь.

В комнату ввалились трое мужчин в полушубках и сапогах. Один был вооружен автоматом, два других - винтовками. Все трое были подпоясаны кожаными военными ремнями, за которыми торчали пистолеты.

Человек с автоматом взял у Афанаса лучину и посветил перед собой.

- Здоров, хозяин! Чужих у тебя тут нету ? А это кто? - повернул лучину в сторону, где лежал Васька.

Афанас воткнул горящую лучину в стенную щель и пожал вошедшему руку.

- Как живешь, Колька? Не бойся, это свой. Есть добрые вести?

- Вести добрые, очень добрые, хозяин. - И лицо Кольки расплылось в улыбке. - Утром услышишь про нас.

Он стряхнул снег с шапки и с плеч, снял автомат, взял его в руки и опустился на лавку, прислонившись спиной к стене. Товарищи его уселись рядом, поставив винтовки между колен.

- Издалека пришли, хозяин, больно устали. Зато фрицы... Ха-ха-ха громко расхохотался он, - не скоро нас забудут. До следующего посещения, и он снова закатился смехом.

Васька быстро соскочил с постели, натянул брюки и сунул ноги в деревяшки. Так вот они, значит, какие, - партизаны. Он хотел подойти поближе, дотронуться до них рукой, но не посмел и только смотрел издали на их покрасневшие от ветра и мороза лица и не мог насмотреться.

- Где ж хозяйка? - спросил Колька, очевидно, их командир. - Голодные мы.

- Сейчас подниму свою старуху.

Клава неохотно сползла с лежанки, посмотрела на незваных гостей и заворчала:

- Нет от них человеку покоя ни днем, ни ночью; то немцы, то партизаны. Ты трудишься в поте лица, а они все забирают.

- Эй, хозяйка, брось ворчать! - засмеялся командир. - Затопи-ка печь да испеки нам блинов. Только пожирнее, чтоб сало по бороде текло. Старуха твоя не очень-то нам рада, хозяин, - обратился он с усмешкой к Афанасу. Что ж делать, мы бы тоже лучше лежали на горячей печи, чем шастать ночью, в дождь и вьюгу.

- Что ж делать, что ж делать? - повторил вслед за ним Афанас. - Такая доля. А ты, мил друг, не обращай внимания. Такая уж натура у моей старухи, любит она поворчать. Да она у меня не злая, совсем не злая. Увидишь сейчас, Колька, каких блинов она вам напечет !

Скоро изба наполнилась запахом жареного сала. Партизаны стащили сапоги и принялись сушить у огня портянки.

Снаружи донеслись людские голоса и яростный лай Цыгана. Шмулик открыл дверь и выскочил наружу. На дороге, ведущей в деревню, он заметил несколько фигур в белых маскировочных халатах. На фоне заснеженной земли черным пятном выделялся пулемет.

"Охраняют подход к деревне", - смекнул Васька.

Он еще стоял, прислонившись к стене хаты, глядя на шевелящиеся фигуры, как вдруг из соседнего двора донесся громкий смех и пение.

Из двора Кароля выехали запряженные парой лошадей сани, в которых Васька разглядел несколько вооруженных людей. Сани остановились возле дома Афанаса, и веселая компания со смехом и песнями ввалилась в дом.

"Поют себе во весь голос, не боятся немцев", - обрадовался Васька. Он вернулся в избу, которая была полна дыма и запаха свежеиспеченных блинов, уселся на краю печи и стал наблюдать за шумными гостями.

На столе стояли бутылки водки, которую гости разливали в большие стаканы или пили прямо из горлышка бутылок. Васька внимательно прислушивался к разговорам, и, хотя не все понимал, ему было ясно, что выпивка устроена в честь удачной операции.

Засерело небо. Партизаны вышли из Афанасовой избы, кое-как разместились на двух санях и исчезли в лесу. Долго еще стоял Васька у плетня и провожал партизан завороженным и завистливым взглядом.

На следующий день крестьяне из соседних деревень рассказали, что предыдущей ночью был пущен под откос поезд, шедший по главной магистрали на Минск. Спустя два дня разнесся слух, что погибли сотни немецких солдат, отправлявшихся на фронт, и что уничтожено много вагонов с боеприпасами и снаряжением.

После той ночи партизаны зачастили в деревню. Они появлялись также днем, прогуливались себе средь бела дня по селу с оружием за плечами, беседовали с крестьянами, шутили с девушками. А партизан, которого называли Колькой, стал совсем своим в Афанасовом доме. Он появлялся неожиданно в сопровождении всего лишь одного товарища, просил приготовить баню и чистое белье. Оба они отправлялись мыться и выходили спустя некоторое время красные, распаренные. Иногда Афанас посылал к ним на помощь Ваську. Колька забирался на верхнюю полку, а товарищ его хорошенько хлестал его веником. Вдруг он соскакивал с полки, вываливался за дверь, катался разгоряченным телом по снегу и возвращался в полную пара баню. А Васька прислуживал им, плескал воду на раскаленные камни, подбрасывал сухих дров в печь или подавал попить.

Теперь уже Васька не боялся разговаривать с партизанами. Когда они приходили, он усаживался вместе с ними за стол, и они угощали его самогоном. Когда Васька в первый раз глотнул напиток, ему показалось, будто опрокинул в горло огонь и все внутренности у него пылают. Потом привык. Старался быть таким же, как они. Иногда ему разрешали взять в руки ружье. Васька научился разбирать и собирать затвор. С особым удовольствием он вынимал магазин, полный блестящих патронов. Он усердно чистил винтовки партизан и возвращал их владельцам, сияя от гордости.

Тогда Колька по-дружески хлопал его по спине и говорил:

- Ты уже настоящий партизан, коль научился чистить ружье и пить самогон.

Однажды, когда Шмулик остался в комнате с Колькой сам на сам, а Афанас с Клавой вышли во двор, он осмелился:

- Колька, возьми меня с собой в лес... Я хочу быть настоящим партизаном.

Колька уставился на него и расхохотался: