Сарра Нешамит - Дети с улицы Мапу

- Мама, я отпраздную день рождения в саду. День рождения... Так, просто... раздам ребятам угощение, ладно?

- Ладно, ладно. Иди, дочка, иди.

- Вот тебе, - протягивает ей отец синий кулек с орехами, - устрой себе день рождения, в саду.

- Чтоб нам довелось отпраздновать твой день рождения, доченька, на будущий год в мире и спокойствии, - вздыхает мать и закрывает за ней дверь.

Подпрыгивая, взбежала Шуля по лестнице и нажала кнопку звонка: два длинных. "Пусть папа подумает, что пришел пациент", - улыбается Шуля и представляет себе, как удивятся родители, увидев в дверях вместо пациента ее.

Но что там случилось? Не открывают. Она звонит опять, на этот раз быстро, нетерпеливо. Шуля слышит шаги отца, он открывает дверь в возвращается в кабинет.

- Почему папа открыл дверь, а не Уршула? - недоумевает Шуламит и идет в столовую. Ни там, ни в спальне, ни на кухне нет ни души. Где мама? Ее сердитый голос доносится из кабинета.

- Так что же нам, по-твоему, делать?

- Я предлагаю поскорее собрать все что можно в два маленьких чемодана и уходить.

- И стать бродягами? Оставить дом, все в превратиться в беженцев?!

- Да, оставить все. Власти уже удрали.

- Макс, что с нами будет? - слышит Шуля плач матери.

- Русские скоро вернутся... Пока что нужно отсюда убраться. Это ненадолго...

Дверь открывается, выходит мать с опухшими от слез глазами. У отца мрачное лицо.

- Мама! - говорит Шуля, и ее голос срывается.

- Что, доченька?

- Я хочу, чтобы ты купила подарок, - говорит Шуля.

Мать удивленно смотрит на нее.

- Ну, подарок, для Ривкеле, у нее сегодня день рождения.

Шуля слышит невеселый смех отца.

- Иди сюда, дочка, я тебе кое-что объясню. Отец усаживает ее рядом с собой на диван. Он говорит, и голос у него не тот, что был вчера

и позавчера.

- Знаешь ли ты, дочка, что такое война ? Это самое страшное, что есть на свете. Люди превращаются в диких зверей и готовы разорвать друг друга. А эта война страшнее всех прежних. В этой войне убивают главным образом евреев. Поняла? А теперь, дочка, помоги маме собрать твои вещи.

Шуля удивленно раскрывает глаза - она еще никак не поймет, что происходит.

- Зачем, папа?

- Потому что мы уезжаем. Нужно спасаться.

- Сейчас уезжаем? Прямо сразу?

- Немедленно. Нельзя терять ни минуты.

- И я не пойду на день рождения ? Не куплю подарок Ривкеле?

- Можешь ей подарить всю эту квартиру,- нетерпеливо отвечает отец и выходит из комнаты, закрыв за собой дверь.

Шуля застывает на месте, уставившись в закрытую дверь.

- Шуля, иди сюда! - слышит она голос матери.

Шуля бежит в спальню. Там полный разгром: гардероб раскрыт, ящики выдвинуты. Чулки, майки, рубашки и прочие вещи разбросаны на полу, на стульях, на кроватях.

Мать берет какую-нибудь вещь, наугад укладывает ее в чемодан и тут же снова вытаскивает ее. Слезы не переставая текут из ее глаз. В комнату входит отец.

- Все это ты хочешь взять с собой ! Это невозможно...

- Но без этого нельзя. Я оставляю здесь мое пианино, твои инструменты, мебель, ковры. Возьмем, по крайней мере ценности и одежду.

- Нельзя, поездов уже нет.

- Как это? - сердится мать.

- Последний поезд уже ушел.

- Боже мой! Что делать? Что делают соседи? Что делает Левин?

Мать оставляет чемоданы, в растерянности бродит из угла в гол.

- Что делать? Что делать?

- Пойдем пешком, - как бы невзначай бросает отец.

Мать не может удержаться, не владеет собой и разражается слезами.

- Макс, я не пойду, иди сам. Ты мужчина, ты должен уйти. Я останусь. Женщинам ничего не сделают, я уверена.

- Пойдем все или все останемся, - отвечает отец и еще больше мрачнеет.

- Оставить все и бежать в одной сорочке, а потом просить милостыню?! Нет, нет... Будь что будет. Я остаюсь...

- Как хочешь, - говорит отец, поворачивается и уходит в свой кабинет.

Шуля смотрит на плачущую мать и не может понять, почему она отказывается уйти из Ковно. Ведь папа - врач... В любом месте будут больные, нуждающиеся в его помощи. А может, стоит остаться? Немцам тоже нужны врачи. У них тоже есть больные. Даже если все заберут, они же будут платить папе, когда обратятся к нему за помощью. Тут Шуля вспоминает, что Левиных уже нет в их квартире. Сролик и Янкеле тоже уехали. Но куда? Жалко. Сролик был самый старший в их компании. С кем ей теперь играть?

- Бум, бум. Бу-у... - громыхают пушки.

- Опять стреляют. Без конца...

Шуля подходит к окну и смотрит. На юге поднимается серое облако, клубится, расползается по небу. "Наверно, пожар, - думает Шуля, - пойду посмотрю".

- Шуля, куда?! Не ходи! - кричит мать ей вслед. Но Шуля не слышит. Несколько прыжков по лестнице, и она внизу. Со двора ничего не видно, заслоняют дома. Шуля бежит к воротам, Улица опустела. Только в воротах напротив стоит кучка людей. Мгновение она колеблется, а потом бежит на улицу.

- Эй, девочка, скорее домой! Не слышишь, что ли, как стреляют?! кричит ей кто-то.

Улица как будто вымерла. Лишь один мужчина мерно шагает взад и вперед. Он окликает каждого, кто пытается высунуть нос за ворота. Шуля его знает. Он работает на почте. Каждое утро, отправляясь в школу, Шуля встречала его спешащим на работу.

Она возвращается во двор. Домой идти не хочется. Но и по двору бродить одной неприятно. Из подъезда выходит жена дворника и с ней их домработница Уршула.

- Откуда она тут взялась? - удивляется Шуля. - Почему не пришла сегодня на работу?

Шуля направляется к Уршуле, чтобы только спросить ее, почему она не пришла к ним. Но в глазах Уршулы она читает что-то странное, - что-то злое. Шуля застывает на месте, и слова замирают у нее на устах.

Из садика доносится плач.

- Ривкеле, чего ты плачешь? - обнимает ее Шуля.

- Я хотела устроить день рождения. Принесла конфет, пряников, орехов, и никто не пришел.

Узенькие плечи Ривкеле содрогаются от рыданий.

- Не плачь, Ривкеле. Сейчас устроим тебе день рождения. Позовем ребят и будем играть в саду, - утешает подругу Шуля.

- Нет, нет. Не устроим...

- Почему?

- Не... нету... - всхлипывает Ривкеле. - Нету ребят. Нет Сролика, нет Янкеле...

- Позовем Этеле, Ханеле и Шмулика.

- Нету, никого нету... - рыдает Ривкеле.

- Не плачь, Ривкеле, я сейчас... Шуля торопливо взбегает по лестнице в останавливается перед дверью квартиры Коганов. Стучит - ответа нет. Минута колебания, и Шуля, толкнув обеими руками дверь, влетает внутрь. Тишина. Ни слуху, ни духу. Шуля забегает в спальню, она же детская. Комната пуста. Постели не убраны. Груда подушек и перин. Белье разбросано по полу, на стульях. Красные носки лежат на тумбочке. "Этины", - узнает Шуля. Из рабочей комнаты портного доносятся шаги. "Видно, вернулись", - радуется Шуля. Здесь, как и в спальне, тоже разбросаны куски материи, недошитые платья, тарелки с остатками еды.