Леонид Нетребо - Господа офицера

- Пожалуйста, пойдите прямо, затем налево. Там на площади, между книжным магазином и диетическим кафе, вы найдете интересующий вас объект. Но самое уничижительное было в том, что она не ушла сразу. После своей недлинной речи отвернулась от нас в четверть оборота, расстегнула сумочку. Вынула зеркальце и "губнушку", обстоятельно напомадилась. Повеяло пьяняще забытым за месяц ягодным ароматом. Подвела остреньким и, наверно, шершавым язычком ставшие клубничными губы. Только после этого, тряхнув презрительно вороной челкой - в сторону, противоположную от двух застывших и онемевших идиотов, - зацокала прочь.

- Ну, погодите, сладкие! - опомнившись, сказал ей вслед Айзик, - вот приедем в Тюмень, загорелые-красивые, разберемся там с вашим братом!

- С сестрой, - уточнил я.

- Да-да... - Согласился было Айзик. - А разве так говорят?

- Если говорят: "Гидэ магазэн...", то после такого все можно "гаварыт". Кстати, мне показалось, что она вполголоса сказала: "козел". Как ты думаешь, о чем это она?

- Ума не приложу, - бесстрастно ответил Айзик. - А на каком языке?... Прошагав положенные метры и сделав необходимый поворот, мы вполне логично остановились. Площади с вожделенным магазином не наблюдалось.

- Ладно, - заявил Айзик, - если тебе за меня стыдно, спрашивай сам. Буду молчать, как рыба об лед.

Я обратился к прилично одетому мужчине, сидящему на скамейке и внимательно читающему газету:

- Можно у вас спросить?...

Мужчина кинул на нас взгляд, неожиданно быстро встал и сложил газету. Это был крупный казах в костюме, при галстуке. На лацкане пиджака я заметил депутатский значок. Он уважительно снял очки, приготовился слушать, даже наклонил голову к плечу - само внимание.

- Нет-нет, - успокоил его я, - пустяковая проблема, ничего серьезного. Где-то поблизости должен быть... книжный магазин. Мужчина, продолжая нас внимательно рассматривать, заговорил таким тоном, будто перед ним стояли не два разгильдяя-недоросля, а члены делегации из какой-нибудь братской республики, приехавшие по обмену каким-нибудь опытом, и в данный момент знакомящиеся с достопримечательностями этого провинциального города:

- Вам необходимо выйти на центральный проспект, - он показал в сторону, откуда мы только что пришли. - Там недалеко от кинотеатра - центральный книжный магазин. Кроме того у нас имеется хорошая библиотека... Если вас интересует специальная литература, то к вашим услугам дом политпросвещения или...

- Нет-нет, - я остановил любезного гида, - извините, я не совсем точно выразился. Нас интересует диетическое кафе возле того книжного магазина, который мы разыскиваем!...

- О-о-о!... - гид приложил руку к сердцу. - С этим у нас вообще никаких проблем! Буквально за углом ресторан... Но что ресторан!... Вам больше подойдет национальная кухня, это чуть дальше, возле рынка. Бишбармак, кумыс!...

- Отец! - устав притворяться, оборвал его Айзельман. - Нам нужно знаете что? Вино-водочный магазин. Который на площади. Между книжным и кафе. Или любой другой! Вино-водка. Понимаете? В горле пересохло, голова болит... Мужчина надел очки, развернул газету. Секунду постоял, постелил газету на скамейку, сел. Затем вскочил, как будто обнаружил, что только что сел на окрашенное. Таращась на нас гневно-обиженными глазами, страшно плавающими за толстыми стеклами, вытянул вперед мощную руку с развернутой ладонью, как вождь мирового пролетариата, на уровне плеча, параллельно земле (я малость сдрейфил). То ли показывая нужное направление, то ли приглашая проходить мимо... Мы пошли туда, куда указывала коричневая длань.

Довольно скоро мы оказались на окраине небольшого, почти безлюдного парка. Напротив, через асфальтированную площадь, согласно надписям на двух языках, один из которых нам был понятен, располагались продуктовый магазин и столовая.

- А где же книжный магазин? - завертел я головой.

- Дался нам этот книжный!... - досадливо проскрипел Айзик. - Тогда уж давай дом политпросвета поищем? А?... Перегрелся, что ли? Стоп, замри!... он выкинул руку, как шлагбаум, поперек моей груди. Затем увлек меня в тень плакучей ивы, зашептал: - Нет, ты глянь-ка! Что я говорил?

Наперерез, не замечая нас, расширив ноздри - вынюхивающий добычу зверь, целеустремленной походкой двигался... Снежков. Поравнявшись со ступеньками кафе, резко остановился, как споткнулся. Косо задрал голову. Словно любопытный турист, вчитался в надписи. Засунул руку глубоко в карман, пошерудил там. Даже по затылку было видно, что мозги заняты счетом. Посмотрел налево, направо, подобно дисциплинированному пешеходу. И со скоростью уходящего от погони исчез в дверном проеме.

Мы присели на скамейке между столовой и магазином, закурили. Через несколько минут из столовой выявился Снежков. Щеки его привычно рдели, полные размягченные губы еще несли на своей детской розовой кожице следы жира и влаги. Глаза жмурились от яркого уличного света и, наверное, от сытости.

- Снежок! - окликнул его Айзельман и, выражая неподдельное удивление, повернулся ко мне. - Смотри, - Снежок! Вот так встреча. Мир тесен. А мы тут гуляем, присели. Смотрим - ты! Ты откуда вышел-то? С такими довольными-довольными глазами. Как у подоенной коровы...

Снежков виновато развел руками, присел рядом, небрежно качнул головой в сторону столовой:

- Да вот... Решил пройтись. Что в вагоне делать! Пить захотел, зашел, несколько копеек оставалось, компоту взял.

- А-а!... - протянул понимающе Айзик. Сочувственно спросил: - А есть-то все равно хочется?

- Конечно, - ровным голосом произнес Снежков и потупился. - Ничего, успокоил Айзик, - сейчас зайдем, покушаем. Деньги-то у нас. Мы еще не потратились. Спиртное пока не отпускают, одиннадцати нет. Что время зря терять.

Айзик, казалось, забыл о моем существовании и обращался только к Снежкову, который, уже поверивший, что его не разоблачили, и поэтому готовый согласиться со всем на свете, покорно кивал головой.

- Да и знаешь, - продолжал задушевно Айзик, - лучше сперва покушать, а то потом на голодный желудок... Развезти может. Помнишь, как с тобой намучились у Светки на дне рожденья? - (Снежков помнил - кивал.) - А пока, устало закончил Айзик, совсем понизив голос, - Снежок, будь другом, дыши в другую сторону. - Миролюбиво пояснил: - Компот тебе, видимо, подсунули какой-то некачественный - котлетой отдает...

- Да нет, Айзик, такое от голода бывает. Голодная отрыжка!... - я тоже решил внести свою лепту в воспитательный процесс. В столовой мы взяли на шестьдесят копеек три тарелки борща, полные порции, хоть Снежков и пытался протестовать - мол, ему хватит половинки. И девять кусочков хлеба. Ели не разговаривая. Молчаливой трапезой подводя черту под "всем, что было". Вышли на белый свет простившие и прощенные. За спиртным пошел Снежков. По логике Айзельмана, некоторых опять могли принять за олимпийцев, а Снежков в этом плане выгодно от нас отличался - не в джинсовых штанах, при белой рубашке. К тому же, о нем никак нельзя было сказать, что он спортивно сложен. Даже не загоревший: кожа его лица в течение последнего, очень для нас всех жаркого месяца, не могла подружиться с солнечными лучами, не бронзовела - а краснела, пузырилась и опадала лохмотьями слой за слоем. Поэтому вид его был слегка облезлый, но мимика отличника и маменькина сынка компенсировала этот его временный недостаток. Так говорил Айзельман.