Семен Подъячев - Мытарства
- Название:Мытарства
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Семен Подъячев - Мытарства краткое содержание
В сборник Семена Павловича Подъячева вошли повести «Мытарства», «К тихому пристанищу», рассказы «Разлад», «Зло», «Карьера Захара Федоровича Дрыкалина», «Новые полсапожки», «Понял», «Письмо».
Книга предваряется вступительной статьей Т.Веселовского. Новые полсапожки
Мытарства - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Съ чувствомъ невыносимой тоски, съ головной болью, какъ-то «обалдѣвъ», бродилъ я по камерѣ, ища мѣста, гдѣ бы пристроиться на ночь. Подъ нары лѣзть не хотѣлось: ужъ очень тамъ было гадко, а на нарахъ и въ проходахъ мѣстъ не было.
Вездѣ, какъ муравьи, копошились и толкались люди. Блѣдный свѣтъ лампочки тихо и трепетно падалъ на нары, лица, плечи, бороды людей… Въ отдаленныхъ углахъ было темно… Все помѣщеніе камеры, полутемное, неясное, казалось чѣмъ-то смутно-стихійнымъ, загадочнымъ, со своимъ несмолкаемымъ гуломъ, похожимъ на ревъ вѣтра…
Шатаясь по камерѣ, изъ одного конца въ другой, прислушиваясь къ разговорамъ и приглядываясь къ лицамъ, я замѣтилъ въ одномъ изъ отдаленныхъ угловъ кучку людей.
Ихъ было шестеро, сидѣли они тѣсной кучкой въ полутьмѣ на нарахъ и одинъ изъ нихъ, какъ оказалось послѣ, дьяконъ, длинноволосый, косматый, широкоплечій человѣкъ, говорилъ густымъ басомъ, точно трубилъ не очень громко въ мѣдную трубу.
— Братцы, други мои милые… любилъ я пуще всего читать Евангеліе… Хорошо!… Выдешь, бывало, съ Евангеліемъ на амвонъ… Походка у меня была лебединая… Народу — полно, всѣ на тебя глядятъ… Встанешь это… плечами передернешь, да и того… не торопясь эдакъ, начнешь: «Благослови, владыко!» — Густой речитативъ загудѣлъ и разсыпался по камерѣ, забирая все выше.
— Бла-го-вѣс-ти-те-ля, свя-та-го, слав-на-го, все-хваль-на-го апосто-ла и еван-ге-ли-ста, Іо-ан-на Бо-го-сло-ва!
— А то, — продолжалъ, опять немного помолчавъ, въ полутьмѣ дьяконовскій басъ, — любилъ я тоже стихиры похоронные… Сердце отъ нихъ рвется… душа ноетъ… свое окаянство чувствуешь… выворачиваетъ все нутро твое подлое… Любилъ!. Споемъ, Витька, а? — обратился онъ къ кому то. — Споемте, братцы!..
— И такъ тоска! — сказалъ кто-то тоненькимъ голосомъ.
— Дуракъ! — рявкнулъ дьяконъ, — тоска… не понимаешь, оселъ!… Въ тоскѣ ищи радости!
— Что насъ отпѣвать-то, — мы и такъ отпѣтые, — сказалъ кто-то изъ подъ наръ.
— «Образъ есмь неизреченныя твоея славы», — запѣлъ вдругъ дьяконъ, и голосъ его трепетно и властно съ какой-то ужасающей тоской раздался по всему помѣщенію камеры…
Въ волну этихъ густыхъ трепетныхъ звуковъ сейчасъ же влились и пристали еще два изумительно сильныхъ, рыдающихъ и тоскующихъ голоса.
— «Аще и язвы нашу прегрѣшеній», — зарыдали они…
— «Ущедри твое созданіе, Владыко, и очисти твоимъ благоутробіемъ», — могуче гремѣлъ басъ.
— «И очисти твоимъ благоутробіемъ», — вторили ему тенора…
Я почувствовалъ, какъ въ груди у меня точно оборвалось что-то. Невыразимо странно было слышать въ этой ужасающей обстановкѣ трогательные благородные звуки, вылетавшіе изъ груди этихъ измытаренныхъ, жалкихъ пропойцъ. Мнѣ казалось, что все вокругъ поетъ и рыдаетъ, трепещетъ и стонетъ въ мукахъ скорби и отчаянія. Жалко было всѣхъ: и тѣхъ, кто пѣлъ, и тѣхъ, кто слушалъ, и самого себя жалко, и жалко прежнюю жизнь, и все то, что видѣлъ и перенесъ въ жизни.
— «И возжделѣнное отечество подаждь ми,»- мучительно терзая сердце, рыдали тенора…
— «Рая паки жителя мя сотворяя», — съ изумительно-сильно выраженной просьбой со слезами и могучимъ чувствомъ отчаянія докончилъ дьяконъ.
— Да полно вамъ!… дьяволы! — закричалъ вдругъ откуда-то чей-то отчаянно-злобный голосъ, — всю душу вымотали, подлецы!… нашли что пѣть… будетъ!… покою отъ васъ нѣтъ… и безъ того тошно!.
Пѣвцы замолкли. кто-то громко засмѣялся… кто-то крикнулъ:
— Отецъ дьяконъ, веселенькую!..
— «Вы-ы-ы-ый… — завелъ дьяконъ, — ду-ль… — точно оборвалъ онъ и продолжалъ:- я на рѣченьку… посмотрю-ль на быструю». Вслѣдъ за нимъ, порхая и крутясь, подхватили и понеслись теноровые и другіе голоса.
Все вокругъ словно сразу встрепенулось и ожило. Точно неожиданно свѣтлый и радостный лучъ солнца ворвался въ полутемную камеру и, весело играя, внесъ вмѣстѣ со свѣтомъ какую-то удалую, бодрящую, свѣжую волну.
VII
Приходилось лѣзть подъ нары… Другого исхода не было… Заглянувъ подъ нихъ въ одномъ мѣстѣ, я увидалъ въ полутьмѣ фигуру сидящаго, скорчившись, на полу маленькаго человѣка… Человѣкъ этотъ курилъ, жадно и часто затягиваясь, и озирался по сторонамъ, очевидно боясь, какъ бы кто не вырвалъ у него папироску…
Я согнулся и полѣзъ на четверенькахъ къ нему. Онъ быстро смялъ въ рукѣ цыгарку и заворчалъ что-то себѣ подъ носъ
— Ты что ворчишь? — спросилъ я, располагаясь съ нимъ рядомъ.
— А тебѣ что?! — огрызнулся онъ и скорчился еще больше, точно ежъ, котораго толкнули ногой.
Подъ нарами было сыро и грязно… Воняло чѣмъ-то гадкимъ, кислымъ и промозглымъ… По бокамъ слышался храпъ спящихъ людей, смѣхъ и сквернословіе.
Я легъ, подложивъ подъ щеку шапку, и сталъ въ полутьмѣ, отъ нечего дѣлать, разглядывать своего сосѣда
Это былъ старичокъ, маленькій, горбатый, чудной… похожій на какую-то большую мышь или крысу, сидящую у своей норки. Въ ногахъ у него лежалъ какой-то узелокъ… Когда я подлѣзъ подъ нары, онъ схватилъ этотъ узелокъ и зажалъ его между колѣнъ, поглядывая на меня и ворча что то, какъ собаченка, грызущая кость…
Ему не сидѣлось покойно: весь онъ, всѣмъ своимъ маленькимъ тѣломъ, одѣтымъ въ какую-то рвань, ерзалъ по полу, точно кто его поджигалъ снизу… Руками онъ дѣлалъ какіе-то непонятные жесты… Ноги, обутыя въ опорки, шаркали по полу… Когда онъ оборачивался ко мнѣ лицомъ, мнѣ виднѣлись тонкія губы, бороденка клиномъ, сморщенное лицо и, какъ у осла, большіе уши…
Мнѣ захотѣлось подразнить его, поговорить… И я опять спросилъ:
— Да что ты ворчишь все?.. Ругаешься, что-ли?..
— А тебѣ что за дѣло? — завизжалъ онъ, — что ты присталъ ко мнѣ, сукинъ ты сынъ!..
— Сверни-ка покурить, да угости! — опять сказалъ я.
Онъ затрясся и завертѣлся на мѣстѣ, какъ блоха.
— Покурить! закричалъ онъ, — на-ка, вотъ, выкуси!… Ахъ вы, лодари!… жулье!… много васъ тутъ, сукиныхъ дѣтей… воры!… Отстань отъ меня!… что ты присталъ ко мнѣ: аль выглядываешь, какъ бы упереть что… Нѣтъ, братъ, я спать не буду, шалишь!… Нѣтъ ужъ, я знаю теперь… жулики трехкопѣешные… тьфу!..
Онъ плюнулъ и, отвернувшись, началъ возиться со своимъ узелкомъ, бормоча подъ носъ ругательства.
Я легъ навзничь, подложивъ подъ голову руки, и сталъ думать…
Какія-то сѣрыя тягучія мысли носились въ головѣ… Я переживалъ все то. что со мной было за послѣднее время. Точно кто-то потихоньку развертывалъ передо мной огромный листъ бумаги, на которомъ, сцена за сценой, изображена была моя жизнь…
Угрюмыя и страшныя картины плыли передо мной, какъ кошмаръ… Усиліемъ воли я старался отогнать ихъ отъ себя, но лишь только закрывалъ глаза, онѣ снова плыли передо мной, мучительно терзая сердце.
Въ камерѣ не смолкало… Непрерывный гулъ, возня, крики, неслись отовсюду… Въ полутьмѣ сновали какіе-то люди, жалкіе и противные… Гдѣ то подъ нарами кто-то пѣлъ громкимъ рыдающимъ голосомъ:
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: