Николай Никитин - Это было в Коканде

Упорство Зайченко сперва смутило Фрадкина. Он стал его побаиваться, попробовал втянуть в растрату. Из этого также ничего не вышло. Зайченко вскоре заметил, что Фрадкин к нему охладел. Это его мало огорчило. Бывший поручик теперь ничего не хотел, ни на что не надеялся, ни к чему не стремился. Ему казалось, что его мозг тупеет с каждым часом.

Осенью 1933 года в институте была назначена конференция по исследованию вопроса о розовом черве.

Розовый червь - это гусеница-бабочка хлопковой моли, страшный вредитель хлопковых районов. Способность розового червя жить без пищи до двух с половиной лет очень опасна для хлопка. Такая живучесть увеличивает размеры заразы. В хлопковой таре, в хлопковых семенах, в вагонах, перевозящих хлопок, в хлопковых отбросах, в коллекциях туристов, в образцах семян, в одеялах и халатах и даже в детских игрушках, набитых хлопковыми отбросами, не раз попадался этот вредитель. Чтобы уяснить размеры вреда, наносимого розовым червем, следует сказать, что некоторые районы мира совершенно заражены им, например Гавайские острова. В 1925 году в Мексике нанесенные розовым червем повреждения были так велики, что даже не производилось второго сбора хлопчатника. Египет каждый год терпел из-за этого вредителя огромные убытки. В практике карантинных мероприятий Америки, Египта, Африки, Австралии и ряда английских колоний накопилась масса данных, свидетельствующих о завозе хлопковой моли в новые районы.

В задачу конференции входило рассмотрение способов борьбы с этим вредителем.

Среди приглашенных гостей сотрудники института отметили одного иностранного ученого, приехавшего из Индии. Нетрудно было определить его. Это был один из киплинговских гереев. Костистый, худой, загорелый человек, медленно и четко шагавший. Он носил прозаическую, будничную фамилию Браун, говорил он так же, как шагал, - размеренно и четко. На конференции он делал доклад о технике карантинных мероприятий.

Когда конференция закончилась, Браун, просматривая в канцелярии у Зайченко протоколы, вдруг сказал по-русски:

- Здравствуйте. Вы узнали меня?

Это был "деревянный афганец". Зайченко оглянулся. Канцелярия была пуста.

- Да, конечно... Сразу, как только вы приехали, - ответил он.

- Когда за границу? - спросил Джемс, улыбаясь. Он теперь говорил по-русски, по-прежнему несколько коверкая язык, с некоторыми усилиями, но вполне прилично.

- Я помню: вы желали отдыхать?.. Пожалуйста, когда изволите?

Зайченко воспринял эти слова как шутку. Но острота этого тайного разговора привела его в неслыханное возбуждение, подхлестнула его. Он тоже улыбнулся и спросил Джемса:

- Каким путем?

- Слушайте Фрадкина... Надо кое-что сделать, а потом он направит вас в Самарканд... Там будут ждать вас и поведут на границу.

- Что же я должен делать?

- Немного...

- Подумаю, - ответил Зайченко.

- Когда решите, скажите Фрадкину.

- От вашего имени?

- Я теперь Браун, - спокойно проговорил Джемс.

В канцелярию вошли аспиранты, и Джемс, как ни в чем не бывало, принялся за корректуру своего выступления на конференции, ничем не выдав себя.

За эти годы он привык ко многому. Министры разных стран теперь принимали его частным образом у себя на дому, - он стал лицом, с которым они советовались и, надо думать, советов которого слушались...

31

После конференции в одном из новых клубов Ташкента был назначен банкет.

Союз работников народного питания выделил для этого случая лучших своих официантов и поваров. Из складов были отпущены самые редкие продукты, закуски, прекрасные сыры, икра, рыба. Кондитеры изощрялись над замысловатыми печеньями. В городских погребах отбирались редкие вина. Городская оранжерея прислала цветы. С утра уже трудились полотеры, натирая паркеты. Обойщики и декораторы украшали залу и гостиные.

Ташкент решил блеснуть.

Число участников банкета определялось строгим списком. В него были включены участники конференции, съехавшиеся со всего Союза, а также иностранные гости и власти города. Был слух, что банкет посетит кто-нибудь из правительства Узбекистана.

Зайченко на банкет не попал... Фрадкин не включил его в список.

За час до начала празднества он вызвал Зайченко и отправил его к Джемсу, в гостиницу "Регина". Джемс забыл подписать протоколы конференции, и так как завтра утренним поездом он выезжал из Ташкента, то все эти формальности необходимо было выполнить сегодня, до банкета.

- Не на банкете же заниматься подписями! - сказал Фрадкин.

Зайченко ничего не оставалось, как только подчиниться распоряжению Фрадкина. Он собрал все бумаги и отправился в гостиницу.

32

Джемс обрадовался приходу Зайченко. Зайченко тоже был рад этой встрече. От прежней враждебности между ними и следа не осталось, как будто время все стерло. Джемс достал бутылку виски, папиросы, усадил Зайченко в кресло. Зайченко так долго был угнетен, что даже ничтожные обычные знаки внимания польстили ему. Разговор шел по-французски. Видимо, Джемса все-таки стеснял русский язык.

- Ну, как вы прожили эти годы? - спросил Джемс.

- Как вам сказать? Могло быть хуже... - ответил Зайченко. - Я отделался легко.

Джемс засмеялся и похлопал Зайченко по плечу, приговаривая:

- "Мы еще отдохнем, отдохнем..." Самый модный драматург в Лондоне Чехов.

- Ну, как дела? Вы теперь в Лондоне? Все та же в Лондоне программа россиебоязни? - пошутил Зайченко, намекая на приезд гостя.

- Что делать? - улыбаясь, ответил Джемс. - Ведь Индия - азиатская империя, триста пятьдесят миллионов...

- И ненадежных! - вставил Зайченко.

- Пожалуй... - уклончиво согласился гость. - Не будет Индии - не будет Британии... Индия - это ее военная база... Без Индии нет Британской империи.

- Ого! - воскликнул Зайченко. - Вы теперь стали откровенны.

Джемс свистнул, наливая в стаканчики виски.

- Что вас удивляет? - весело сказал он. - Англичане говорят об этом открыто уже двадцать лет. Еще лорд Керзон выступал на эту тему в печати!

Джемс прибавил с той же милой любезностью:

- В Индии есть более опасные штучки. Шестьдесят миллионов неприкасаемых...*.

_______________

* Н е п р и к а с а е м ы е - индийцы, не входящие ни в одну из традиционных индийских каст.

- Взрывчатый материал! - проговорил Зайченко.

- Несомненно! - заметил Джемс. - Недаром у вас и так и этак склоняют Индию. Есть о чем поговорить.

- Но Афганистан теперь не под английским влиянием? Надир-шах склонен к продолжению политики Амманулы как будто... Он ведь недавно договорился и с большевиками о нейтралитете.

- У шаха сын есть. Чудный мальчик, девятнадцати лет... Загир... Или тоже не подходит?.. А? - продолжал Зайченко, показывая свою осведомленность и уже откровенно издеваясь над Джемсом.