Александр Зиновьев - Смута

Размышляя таким образом, Михаил Сергеевич решил пригласить к себе соседа по даче Петра Степановича Сусликова, недавно избранного в секретари ЦК КПСС и возглавлявшего работу всех советских учреждений по надзору за Западом, по воспитанию его в просоветском духе и по использованию его на благо советского народа. Петр Степанович был не только соратником и единомышленником Михаила Сергеевича, но его личным другом. Так что Михаил Сергеевич попросил Петра Степановича заглянуть к нему на минутку поговорить по душам. Пригласил на чашку чая, а не на бутылку водки. Водка в дружеской беседе была бы, конечно, лучше. Но партия объявила непримиримую войну пьянству, И вот выдающиеся партийные руководители вынуждены поэтому во время дружеской беседы довольствоваться самым банальным безалкогольным напитком. Доживи их отцы и деды до этого времени и узнай об этом, они сочли бы это изменой русским национальным традициям и происками масонов и сионистов.

Как уже было сказано, дачи Михаила Сергеевича и Петра Степановича были расположены рядом. В заборе, разделявшем их, была особая калитка, охраняемая с обеих сторон. Охранник, стоявший на территории дачи Петра Степановича, отдал ему честь и дыхнул на него водочным перегаром. Петр Степанович отметил про себя, что тот пил «Столичную». Охранник на территории дачи Михаила Сергеевича тоже отдал честь Петру Степановичу и дыхнул на него водочным перегаром, который напомнил ему «Зубровку». Петра Степановича охватили ностальгические воспоминания о тех временах, когда и они, партийные руководители, «тоже жили по-человечески». Но он взял себя в руки и проследовал в кабинет Михаила Сергеевича.

Домашняя работница, точная копия домашней работницы Сусликова (их штампуют что ли в КГБ?!) принесла чай. Петр Степанович, до последнего мгновения надеявшийся, что слово «чай» есть лишь условное обозначение чего-то более серьезного, несколько приуныл. Но виду не подал (партийная выучка!) и реагировал на чай с энтузиазмом поборника трезвой генеральной линии партии. Разговор пошел, естественно, о внутренних трудностях проведения упомянутой линии. Посетовали на то, что пьяницы и бюрократы суют палки в колеса изнутри. Поговорили о внешних трудностях. Посетовали на то, что западные империалисты суют палки в колеса извне. Поговорили о недостатках. Поговорили об успехах. Перешли на ведомство Петра Степановича. Михаил Сергеевич сказал, что на него возлагается особо важная задача. Общественное мнение на Западе — великая сила. А средства массовой информации там вообще суть настоящая власть. Надо их заставить служить нам. Тут нужна особая гибкость. В наше время в коммунистические сказки мало кто верит. Надо дать понять западным обывателям, что и мы в них не очень-то верим, что и мы теперь ко всему подходим практически, можно сказать, прагматически. Они это любят. Подумают, что и мы такие же, как они. И нам это надо использовать.

Петр Степанович с вниманием слушал словоизлияния Михаила Сергеевича, помешивая ложечкой в чашке остывшего чая. Михаил Сергеевич вошел в настроение и говорил, наслаждаясь потоком своих мыслей и задушевным голосом. Заговорили о гласности. — Странно получается, Петр Степанович! Раньше у нас недостатки замазывали, а успехи раздували. Теперь же — наоборот. Теперь мы стыдимся об успехах говорить, а недостатки раздуваем сверх меры. А ведь по-ленински понятая гласность означает, что людям надо всю правду говорить, не скрывая не только недостатки, но и достижения. — Очень верная и свежая мысль, Михаил Сергеевич, — с энтузиазмом согласился Петр Степанович, отхлебнув глоточек чая и поперхнувшись с непривычки к безалкогольным напиткам. Очень и очень важная! — Так вот, я и думаю: пусть иностранцы побольше и почаще приезжают к нам и сами смотрят, как мы живем, как боремся с недостатками и добиваемся успехов. Посмотрят своими глазами, вернутся домой — расскажут, что сами увидели. Это будет серьезная поддержка нам на мировой арене. — Очень верная и свежая мысль, Михаил Сергеевич! У меня давно была задумка организовать большие делегации из представителей различных слоев населения западных стран в нашу страну. Но показывать им не церкви, музеи и балет, а нашу повседневную жизнь. Пусть осмотрят наш, советский образ жизни! Конечно, у нас есть что критиковать. Но у нас есть и многое такое, чему западные люди позавидовать могут. Например, у нас нет безработицы. Террористов нет. Петр Степанович не заметил того, что говоря о том, что «у нас есть», он перечислял то, чего «у нас нет». Не заметил этого и Михаил Сергеевич, смолоду привыкший к такого рода перлам партийного красноречия. — Надо выбрать какую-то область, где перестройка идет успешнее всего, и превратить ее в образцово-показательную, можно сказать — в маяк демократизации, — продолжал Петр Степанович. — Мы должны такие маяки использовать как орудия революционных преобразований, осуществляемых под Вашим руководством. На Западе, Михаил Сергеевич, Вас сравнивают с Петром Великим, прорубившим окно в Европу. Я думаю, что они Вашу роль преуменьшают. Вы прорубаете не окно, а двери на Запад. Даже не двери, а ворота! А еще точнее говоря — стену проламываете. Можно сказать, ломаете Китайскую стену, отделявшую… — Одобряю задумку, Петр Степанович, — прервал сусликовские дифирамбы Михаил Сергеевич, делавший вид, будто он не тщеславен. — Насчет Китайской стены слишком сильно сказано. Но двери в Европу — это, пожалуй, верно. Для начала двери. А потом мы и всю стену проломим. Надо маяки демократии превратить в такие двери на Запад, объявив их свободными зонами. Пусть иностранцы через эти двери едут к нам и своими глазами смотрят нашу революцию. С какой области начнем, как ты думаешь?

Прочитав эти страницы, читатель воскликнет: все это злой вымысел! Согласен, это действительно вымысел. Но не злой, а добрый. Я лично знал Сусликова. Знал, можно сказать, с пеленок. Выше я допустил две неточности в его описании. Но они не ухудшают, а идеализируют его. Первая неточность: Петр Степанович на самом деле не пил чая, тем более — вместо водки. Он всегда пил водку вместо чая. И от этой привычки его не избавил и период Великой Трезвости. Вторая неточность: Сусликов за всю свою сознательную жизнь не произнес ни одной грамматически правильной фразы. И дело тут не в некоей необразованности. Сусликов имел за плечами высшее образование, и не одно, а два, если считать Высшую Партийную Школу при ЦК КПСС (ВПШ) за таковое. Говорить грамматически неправильно есть качество профессионального партийного работника.

Сусликов предложил в качестве маяка перестройки Партградскую область, в которой он сам прошел путь от рядового сперматозоида до первого секретаря областного комитета партии. При этом он умолчал о том, что еще совсем недавно Партградская область была упомянута в передовой статье «Правды» в числе тех, где еще не включились со всей серьезностью в перестройку. В число таких областей могла быть включена любая другая. Партградскую область выбрали для того, чтобы дискредитировать и снять с поста первого секретаря обкома партии брежневца Жидкова и назначить на его место горбачевца Крутова. Промолчал об этом и Михаил Сергеевич, поскольку поставил своего человека в Партграде. Предлагая теперь Партградскую область в качестве маяка перестройки, Петр Степанович выдвинул следующие аргументы. Область находилась в самой глубине России и на Западе считалась символом русской отсталости и провинциализма. Когда иностранцы увидят в Партграде все признаки современной городской жизни, они будут ошеломлены. Кроме того, до последнего времени Партград был закрыт для иностранцев. Теперь этот запрет будет, очевидно, отменен. И иностранцы потоком хлынут в бывший сверхсекретный советский город, в котором, по слухам, делалось самое современное атомное, химическое, биологическое и генетическое оружие. Это рассекречивание даст дополнительный пропагандистский эффект.