Александр Зиновьев - Смута

Встречались они теперь реже. Но разговоры становились серьезнее и практичнее. На первый план вышла идея организации покушения на Сталина и его соратников. Они жили теперь какой-то нереальной, бредовой жизнью, как группка смертников, обреченных на какое-то великое и страшное дело. Соученики и учителя замечали, что с ними происходило что-то странное. Они искали различные объяснения. Но никто даже подумать не смел о том грандиозном замысле, который вызревал в душах этих невзрачных человечков.

Когда план покушения оформился, Мирон написал воззвание группы. Писал его ночью. Писал залпом, как говорится — одним дыханием. Эта ночь была звездным часом его жизни. Такие моменты в жизни человека, которые называют словами звездный час, суть явление удивительное и совсем еще не изученное. В 1792 году ничем не выдающийся военный инженер Руже де Лиль за одну ночь создал Марсельезу, ставшую гимном Великой Французской революции и до сих пор являющуюся гимном Франции. В 1832 году двадцатилетний Галуа в ночь перед дуэлью, на которой он был убит, создал основы новой отрасли математики теории групп, заложив вообще основы современной алгебры. В 1881 году народоволец Кибальчич в ночь перед казнью создал проект летательного аппарата с реактивным двигателем. История человечества полна таких случаев. Но лишь немногие из них вошли в ее анналы. Остался без последствий и звездный час семнадцатилетнего русского мальчика Мирона Кротова, в который он написал свое воззвание. Сейчас уже невозможно восстановить его оригинальный вид. Можно лишь восстановить некоторые его идеи, да и то лишь в той мере, в какой они запомнились одному из членов группы Вольная Россия Борису Зыкину.

Написав воззвание, Мирон прочитал его друзьям и отдал Алексею, чтобы тот сохранил его и предал гласности после гибели заговорщиков. Все это время Мирон и его товарищи жили с сознанием предстоящего подвига и их неминуемой гибели. Никакого страха они не испытывали. Наоборот, именно сознание жертвы возвысило их в их собственных глазах на уровень высочайшей мировой трагедии.

Но покушение не состоялось. Алексей на очередное свидание не явился. И больше его члены группы Вольная Россия не видали. Оружие достать они не смогли. Их страсть пошла на спад и заглохла совсем. Мирон после окончания школы в 1939 году был призван в армию. Он погиб в первые же дни войны. Ина вышла замуж за военного инженера и уехала из Москвы. Что с ней стало потом, неизвестно. Борис избежал призыва в армию из-за плохого зрения и поступил в институт. В 1942 году он ушел добровольцем на фронт. Был ранен, награжден орденами и медалями, демобилизовался из армии в 1946 году и вновь стал студентом. Впоследствии он вспоминал об увлечении юности, но без особой гордости. К тому же он боялся, что ему не поверят.

Дальше я приведу Манифест терроризма, сочиненный Мироном Кротовым, в том виде, как о нем рассказывал Борис Зыкин.

Во все времена и во всех больших человеческих объединениях появляются отдельные индивиды, восстающие против условий жизни своего общества. Их бунт бескорыстен. Они не рассчитывают на то, что их произведут в герои. У них нет надежды изменить условия жизни к лучшему. У них нет никакой положительной программы социальных преобразований. Их попытки восстания редко имеют какой-то резонанс в обществе, а чаще они умышленно замалчиваются или осуждаются всеми, их подлинные мотивы игнорируются или искажаются. Если даже допустить, что в обществе исчезнет всякое зло, порождающее недовольство людей, и наступит наконец-то долгожданное состояние всеобщего процветания и благополучия, обязательно появятся исключительные одиночки, бунтующие против язв всеобщего благополучия. К счастью, такое кошмарное общество невозможно, и исключительные одиночки, о которых идет речь, всегда будут иметь достаточно нормальных причин для своего бунта. Бессмысленно ставить вопрос о том, имеют они право на личный бунт или нет. Восставая, они тем самым создают прецедент бунта, не спрашивая о праве на это. Они знают наперед, что никто и никогда им такого права не даст. Они действуют не в силу внешней свободы, а в силу внутренней необходимости.

Но бунтари-одиночки суть не только отклонение от общепринятых норм формирования и поведения индивида. Они суть закономерный продукт жизни большого общества, состоящего из миллионов людей. Они выполняют в обществе определенную функцию. Осуждаемые всеми, они напоминают людям о том, что в их обществе имеют место несправедливости. Они образуют исходный пункт общественного самопознания и самокритики, Уничтожая и опровергая их, общество так или иначе усваивает их идеи и признает реальность явлений, послуживших материалом для их бунтарского самосознания. Общество нуждается в них. Хотя общество, как правило, стремится замалчивать их имена и предавать их полному забвению, все же в исключительных случаях оно сохраняет их в памяти в качестве образцов для порицания или назидания другим. Общество так или иначе выталкивает отдельных индивидов на роль бунтарей и вынуждает их на то, чтобы они восстали и тем самым выполнили самую опасную, грязную и неблагодарную работу в общественной эволюции.

Судьба одиночек-бунтарей трагична. После того, как избранные одиночки восстают, массы сами помогают властям душить их, а чаще они сами расправляются с ними. И все же они восстают. Имеют ли они все-таки какое-то вознаграждение за свое восстание? Одно единственное: это — сознание того, что они, несмотря ни на что, восстали. Сам факт восстания есть единственная награда за восстание.

Террористический акт есть самое яркое и решительное проявление индивидуального бунта. Тут имеются свои принципы и правила. Объектом покушения должны стать носители или символы зла. Совершать покушение нужно в одиночку или маленькой группкой, ощущающей себя как единая личность. Ты сам должен погибнуть. В качестве побочных жертв покушения допускаются лица, связанные с объектом покушения, обслуживающие его, составляющие как бы часть его. Цель покушения — в нем самом, в крайнем случае — в самом факте его известности.

Чтобы пойти на террористический акт, нужна внутренняя решимость идти до конца, т. е. исполнить задуманное. Всякие колебания и нерешительность должны быть исключены априори. Если вы внутренне не уверены, что будете стрелять или бросать бомбу, люди это сразу почувствуют и сорвут задуманный план. Нужна готовность не только кого-то принести в жертву, но и собою пожертвовать. И ничто, абсолютно ничто не должно ослабить или поколебать внутреннюю решимость идти до конца. Для этого надо относиться ко всему окружению как к врагам. Если вы становитесь на путь террора, на самом деле все становятся вашими врагами, включая всех тех, ради кого вы идете на это. Тут надо руководствоваться принципом: невинных вообще не существует, существуют лишь непричастные.