Лев Овалов - Двадцатые годы

- А вы потесните помещиков.

- Да помещики-то у нас ледащие, нет ни Давыдовых, ни Куракиных. А впрочем, увидишь сам. - Он вышел из-за стола, позвал Панкова. - Пошли, Панков, искать вам резиденцию! - Стремительно затопал по лестнице. - Нет у нас сурьезных помещиков, - на ходу объяснял Заузолков Ознобишину. - Хотя бы Кульчицкие. Хозяйство у них было крепкое. Но живут... Сам увидишь! Есть еще графиня Брюхатова. Та действительно была богата, настоящая помещица. Но пришла в полный упадок. Да Федоровы, у которых ты ночевал. Тоже не развернуться, сам видел...

Начали с Кульчицких.

Прямо-таки подмосковная, кое-как сколоченная тесная дачка с мезонином. В мезонин Ознобишин даже не пошел. Грязь такая, какой ни в одной избе, где хозяева живут вместе с телятами и поросятами, видеть не приходилось. Два брата с женами, сестра с мужем, множество детей, сопливых и никогда, видимо, не умывающихся, какая-то еще родственница, женщины в капотах, мужчины в запачканных блузах.

Встретили Кульчицкие пришедшее начальство подобострастно.

- Товарищ председатель, - не один раз повторил один из Кульчицких, обращаясь к Заузолкову. - Позвольте нам объединиться в земледельческую коммуну...

Заузолков гавкнул на него:

- А на что вам коммуна?

- А как же? - улыбнулся бывший помещик. - Вернут скот, инвентарь, окажут помощь семенами...

Слава не чаял, как поскорее вырваться от Кульчицких на свежий воздух.

- Годится?

Ответа не требовалось.

- Ну а теперь к графине...

Усадьба Брюхатовых отстояла верстах в двух от села - вышли за околицу, с версту прошли полем, свернули в березовую рощу, и сразу за рощей, на взгорке, открылась нарядная колоннада, ведущая к большому дому с высоким фронтоном.

Стены пожелтели от времени, штукатурка облупилась, из-под штукатурки выступали бурые пятна кирпичей, но в общем-то дом как дом. Лепные гирлянды до сих пор украшали большие удлиненные окна. Правда, стекла в окнах повыбиты, но эта беда поправима.

- А чем не нардом? - воскликнул с восхищением Ознобишин. - В нем и сцену, и зал, и все на свете можно устроить!

- Можно-то можно, да только кишка у нас тонка... - Заузолков не договорил. - Пусть уж пока ее сиятельство здесь живет.

- А не велика ли квартира для сиятельства?

- Иди, иди, смотри...

Чем ближе подходили к дому, тем более странным он становился. Точно за кулисами очутился Ознобишин! Поднялся по широким ступенькам, потянул за бронзовое кольцо дверь, переступил порог, и взору его предстали остовы комнат без полов и потолков, обломки столбов и досок, мусор и пыль.

Точно вспугнутая летучая мышь, метнулось к ним навстречу какое-то живое существо, при ближайшем рассмотрении оказавшееся крохотной старушкой в сером, под цвет стенам, длинном пальто и в соломенной шляпе с широкими полями, украшенными выцветшими лиловыми лентами.

- Ах, господи... - произнесла старушка низким грудным голосом, который удивительно не соответствовал ее фигурке.

Она протянула Заузолкову руку для поцелуя и удовлетворенно кивнула, хотя он и не подумал ее целовать.

- Вы от их величеств? - пролепетала она. - Но я не могу их принять, у меня в настоящее время живут разбойники, хотя они и уехали на турнир...

- Мужики весь дом разобрали по кирпичику, - объяснял Заузолков.

- Но ведь она...

- Сам видишь! - Заузолков с досадой махнул рукой. - Мы ее в Орел возили, в сумасшедший дом. Не принимают. Говорят, свихнулась окончательно и бесповоротно, но неопасна для окружающих. Вот и содержим.

- А где же она...

- Пробовали устроить у добрых людей... Куда там! Сюда удирает. Есть при доме чуланчик, приказал дверь навесить и окно прорубить, Не в воду же ее, как котенка!

А графиня Брюхатова продолжала:

- В департаменте герольдии одни немцы, не разбираются в русских родословных, а Брюхатовы по прямой линии от Ярославичей...

Оставили в покое и графиню.

По дороге в село Заузолков свернул в знакомую уже Ознобишину липовую аллею.

- И вот еще Федоровы...

Ознобишин не пожелал к ним идти.

- Там мне смотреть нечего, я там сегодня ночевал. Поговорим лучше в исполкоме.

Заузолков хотел что-то сказать, но промолчал.

- Пойдемте, - нехотя согласился он. - Мы к разговорам привычные.

В исполкоме Ознобишина ждал Ушаков, он появился в Колпне, когда Заузолков и его спутники осматривали дома помещиков, приехал на попутной подводе. За два или три часа пребывания в исполкоме Ушаков развил бурную деятельность, собрал работников волкомола и учителей и принялся разрабатывать с ними планы внешкольной работы, на бумаге у него возникли и хор, и драматическая труппа, и политшкола, и даже семинар по внешней политике, Ушаков интересовался международными событиями и всегда был не прочь о них потолковать.

- Ну вот, - сказал он, не здороваясь, не отвлекаясь от дела, протянул Славе исписанные листки. - Мы тут разработали программу, можно начинать.

- Где? - раздраженно произнес Слава.

- То есть как где? - озадаченно спросил Ушаков. - Ты нашел помещение?

- В том-то и дело, что не нашел.

- А помещики? Мне сказали в Малоархангельске, что графиня Брюхатова до сих пор проживает в собственном доме...

- Вот ты с ней вместе и поселись, - зло сказал Слава. - Графиня есть, а дома нет, хотя она в нем и живет.

- Давайте обсудим положение... - Слава обернулся к Заузолкову. Кульчицкие отпадают, Брюхатова отпадает...

- Как видите, скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается, мягко заметил Заузолков. - Не будем торопиться, дайте время, подыщем что-нибудь...

Время, время! Заузолков не мог сказать ничего более неподходящего. В том и работа Ознобишина, чтоб подгонять время. С чем он приедет к Шабунину? Ничего не сделали, нужно время... Именно такие ответы и тормозили развитие нового общества.

Голубые глаза Ушакова потускнели.

- Говорят, есть еще какие-то Федоровы?

- Свободно можно выселить, - предложил Панков.

Слава вопросительно взглянул на Заузолкова.

- А зачем? - спросил Заузолков.

- Как есть они бывшие помещики, - пояснил Панков. - Вполне.

- Дом-то у них хороший? - поинтересовался Ушаков.

- Для одной семьи, - сердито ответил Заузолков. - У нас молодежь танцы любит, а там двум парам не разойтись.

- А если все равно выселить? - сказал Панков.

- А зачем? - еще сердитее повторил Заузолков. - Тебе-то какая польза? У нас на Федорова свои виды. Не наказывать же его за то, что отец у него был помещиком? Человек приличный, с белыми ни в какие контакты не вступал. Зачем же образованными людьми бросаться? Учителей по всему уезду не хватает, а из него, знаешь, какой учитель получится?

- А как же быть с помещением? - задумчиво спросил Ушаков.

- Соображайте, - сказал Заузолков. - Для этого вас и прислали из Малоархангельска.

Найти выход из безвыходного положения? Не хотелось Славе ни с чем возвращаться к Шабунину. Комсомолец обязан найти выход из любого положения. У Федоровых, конечно, не разгуляешься, да и казнить их не за что, они еще пригодятся.