Алексей Писемский - Мещане

В отеле, между тем, m-me Мерова сидела в качестве хозяйки в маленькой гостиной взятого отделения, а Янсутский в полной мундирной форме ртом и мехами раздувал уголья в находящемся тут камине, чтобы скорее они разгорелись и дали из себя приятную теплоту.

Приехали Домна Осиповна и Бегушев.

- А Тюменев что же... не будет? - спросил последнего Янсутский с беспокойством.

- Не знаю; вероятно, приедет, - отвечал тот ему довольно сухо.

Дамы, как водится, увидав друг друга, издали легкие восклицания, поцеловались и, с быстротой молнии осмотрев друг на друге туалеты, уселись.

Домна Осиповна нашла, что m-me Мерова, бывшая в платье из серого фая с высоким лифом, слишком бедно оделась для такого парадного случая; а Меровой, напротив, показалось, что Домна Осиповна чересчур разрядилась. Мыслей этих они, конечно, не высказали.

- Как здесь мило и уютно, - начала разговор первая Домна Осиповна.

- Очень мило! - подхватил Янсутский.

Бегушев, усевшийся несколько в стороне, у окна, тоже окинул глазами комнату и решительно не понимал, что в ней было милого.

- А как красиво сервирован стол! - продолжал Янсутский, показывая Домне Осиповне на накрытый в зале стол.

Она, чтобы рассмотреть хорошенько, надела даже пенсне и с своей стороны подтвердила:

- Очень хорошо.

M-me Мерова в это время вскидывала на мгновение свои глазки на Бегушева. Она тоже, кажется, подобно ему, не находила ничего особенно красивого и милого в трактирном убранстве.

Явился граф Хвостиков в черном фраке и белом галстуке.

- Боже мой, сколько лет не видались! - воскликнул было он, растопыривая перед Бегушевым руки и как бы желая заключить его в свои объятья.

Но тот, однако, не пошевелился с своего места и проговорил только:

- Здравствуйте!

- Каждый день я к вам сбирался, каждый день! - продолжал Хвостиков.

Бегушев и на это промолчал.

Граф, поняв, что ему тут ничего не вытанцевать, расшаркался перед дамами.

- Je vous salue mesdames*, - и, сейчас же усевшись на кресле, рядом с Домной Осиповной, начал отдуваться. По решительному отсутствию денег, граф издалека пришел пешком.

______________

* Приветствую вас, сударыни (франц.).

- Вы устали? - спросила его Домна Осиповна.

- Сидя около вас, я не могу сказать, что я у стали; скорей, я у золота, - отвечал он.

Домна Осиповна поняла его остроту и искренне засмеялась.

Бегушев при этом нахмурился.

Граф между тем устремил свой взгляд вдаль.

- Однако я так проголодался, что попрошу у тебя позволения выпить рюмку водки и съесть что-нибудь, - проговорил он Янсутскому и, встав, прямо отправился в залу к разнообразнейшей закуске, приготовленной там на особом довольно большом столе.

Янсутский принялся внимательно следить за ним.

Граф съел икры, семги, рыбок разных, омаров маринованных, так что Янсутский не выдержал и, подойдя к нему, тихо, но со злостью сказал:

- Пожалуйста, не портите все тарелки, а с которых возьмете, - велите, по крайней мере, переменить их на свежие!

Графа смутило несколько такое замечание.

- Je comprends, mon cher!* - отвечал он тоже негромко и вместе с тем продолжая есть, а потом, накушавшись, строго приказал лакею пять разоренных тарелок переменить на новые; накануне Хвостикову удалось только в целый день три раза пить кофе: ни на обед, ни на ужин он не попал ни к одному из своих знакомых!

______________

* Я понимаю, дорогой мой! (франц.).

- А я теперь был у Хмурина; у него Офонькин; они сейчас сюда приедут, сказал граф Янсутскому, возвращаясь в гостиную.

- Знаю это я! - отвечал тот ему небрежным тоном.

Вошедший быстро лакей доложил, что приехал Тюменев. Янсутский опрометью бросился в коридор. Он заранее еще распорядился, чтобы его немедля известили о прибытии Тюменева.

- Здесь, ваше превосходительство, сюда пожалуйте! - говорил он, раболепно встречая почетного гостя и вводя его в свое отделение.

Тюменев был в трех звездах.

- Не узнаете? - спросил его тотчас же граф Хвостиков, останавливаясь перед ним.

Тюменев изобразил на лице своем некоторое недоумение.

- Граф Хвостиков, - объяснил ему тот.

- А! - произнес довольно вежливо Тюменев, протягивая ему руку.

- Мы всю молодость, если вы помните, провели с вами в одном кругу!.. продолжал Хвостиков.

- Да, но вы были тогда такой лев Петербурга, - сказал Тюменев.

- Зато теперь вы лев! - подхватил Хвостиков, показывая на звезды Тюменева.

- Какой я лев, - скромно возразил тот, но вряд ли, впрочем, в настоящие минуты не считал себя львом, потому что очень топорщился и поднимал голову как только мог высоко.

Янсутский, сиявший удовольствием от посещения Тюменева, ввел его в гостиную и поспешил представить дамам, или, точнее сказать, поспешил дам представить ему.

Тюменев молча поклонился им и сел. С Бегушевым они кивнули друг другу головами.

В маленькой передней после того раздались снова голоса и смех вновь приехавших гостей. Янсутский тоже поспешно встретил их.

Вошел совсем русский купец, в скобку подстриженный, напомаженный, с расчесанною седою бородою и в длиннополом, из очень дорогого сукна, сюртуке. На вид он, как кажется, был очень низкопоклонлив. За ним следовал другой господин, уже во фраке и в весьма открытом жилете, из-под которого виднелось дорогое белье с брильянтовыми запонками, - господин с лицом корявым и с какою-то совершенно круглою головою, плотно посаженною в высокие, крепко накрахмаленные воротнички. В противоположность товарищу своему, он держал себя очень гордо; но Янсутский заметно встретил с большим почетом купца и его первого рекомендовал Тюменеву.

- Господин Хмурин! - сказал он.

- Знает меня его превосходительство! Знакомы мы тоже маненечко! говорил Хмурин, низко и по-мужицки кланяясь Тюменеву, а вместе с тем, однако, протягивая ему руку, которую тот, с своей стороны, счел за нужное пожать.

- Господин Офонькин! - добавил Янсутский, показывая на господина во фраке, которому Тюменев только издали кивнул головой.

Офонькин тоже весьма немного наклонил свою голову вперед: он, вероятно, в некотором отношении был вольнодумец!

- Господин Хмурин, - объяснил Янсутский дамам.

Те любезно улыбнулись старику, который и им тоже низко и по-мужицки поклонился.

- Извините, сударыни, не умею, как дамам представляться и раскланиваться им, - сказал он и затем указал на своего товарища. - Вон Василий Иваныч у нас... тоже, надо сказать, вместе мы с ним на шоссе воспитание получили... Ну, а ведь на камне да на щебне не много ловким манерам научишься, - так вот он недавно танцмейстера брал себе и теперь как есть настоящий кавалер, а я-с - как был земляник{53}, так и остался.

- Вы всё шутите! - проговорил еще первое слово Василий Иванович и сразу обнаружил свое бердичевское происхождение.