Игорь Плотник - Книга счастья, Новый русский водевиль

* Утверждать что-либо наверняка я не берусь, поскольку сам не был этому свидетелем, а Фридман мог и наврать.

Не злоупотребляя гостеприимством учреждения, Фридман через полгода покинул его стены с отличной характеристикой и диагнозом: "навязчивая идея спасения человеческой расы от нападения марсианских дикарей".

Отныне Иван твердо знал свою дорогу. Он решил посвятить всю жизнь без остатка борьбе за политические, а главным образом экономические права и свободы граждан, тем более, что заниматься политикой теперь было сплошное удовольствие и совсем нестрашно -- в стране по всем фронтам наступали:

ПЕРЕСТРОЙКА!

ПЛЮРАЛИЗМ МНЕНИЙ!

и

ХОЗРАСЧЕТ!

Фридман числился на хорошем счету и у либеральных демократов, и у радикальных анархистов. Еще бы. За год он не пропустил ни одного митинга, на каждом выступал с пламенной речью, на каждом втором его били ногами идейные оппоненты и провокаторы из госбезопасности.

Мне запомнился такой эпизод.

На площади 50-летия Октября образовалась стихийная демонстрация. Трудящиеся ставили, в сущности, очень простые вопросы:

1) Когда начнут кормить?

2) Куда подевалось хозяйственное мыло?

3) Кто украл золото партии?

Из ресторана "Националь" в лайковом пальто цвета копченой лососины вышел обожравшийся антрекотов Фридман и обратился к народу с притчей:

"В некотором царстве, в некотором государстве! -- проповедовал Фридман, воодушевленный приветствием человеческих масс, -- жил да был человек, который пахал как конь на поприще производства товаров народного потребления, а сам ни хера не имел, и было у него три сына. Однажды он пришел домой с ночной смены, выпил рюмочку валокордина, лег на тахту и тихо умер от перенапряжения... Как и все вы подохните со временем в этом богом забытом крае, где, начиная с тысяча девятьсот семнадцатого года тихие и скромные евреи загубили девяносто миллионов душ!!!"

Толпа взревела, подхватила Фридмана на руки и с криками: "Даешь нормальное перенапряжение! Долой красный режим! Бей жидов, спасай Россию! Где же, блядь, хозяйственное мыло, в конце-то концов?!" понесла по площади.

Так, на волнах бушующего людского моря, Фридман плыл до задних рядов. Задние ряды, которые притчу толком не расслышали в силу своего удаления от эпицентра описываемых событий, решили, что к ним в руки попался чиновник из Госплана, ответственный за все безобразия, и принялись с остервенением рвать его прекрасное пальто на сувениры.

Но свою истинную незаменимость Фридман показал в другом. Хотя языками он не владел и в дипломатическом протоколе разбирался примерно как свинья в апельсинах, никто лучше него не умел организовать встречи иностранных делегаций, состоявших почему-то в основном из финских лесорубов и дальнобойщиков.

Что это была за публика! Настоящие виртуозы! Они могли пить водку через нос, есть сырую рыбу и часами валяться на полу в состоянии, пограничном между смертью и буйным помешательством. Для Фридмана эти святые люди являлись воплощением всех либеральных идеалов.

Дело всей жизни испортил какой-то там очередной съезд народных депутатов, запретивший КПСС и отменивший национальность. Врага не стало. С кем прикажете бороться? Куда применить организаторские способности? К чему приложить руки? Кто виноват, и в чем собственно дело?

Масла в огонь подливали политические соратники, на голом месте обвинявшие Фридмана в ростовщичестве и спекуляции. Злопыхатели, которых у людей такого масштаба избыток во всякие времена, утверждали, что, половина "вареных" джинсовых курток на Рижском рынке появляется благодаря артели "Фридман и сыновья", а это, мол, дискредитирует товарищей и саму, так сказать, идею.

Только я, Максимовский и еще несколько самых близких друзей знаем, что это была пустая болтовня. Артель "Фридман и сыновья" никогда в жизни ничего не варила. Она строчила костюмы "Adidas" и кепки "Речфлот", да и то в настолько ничтожных количествах, что доходы от их реализации едва покрывали потребность Фридмана в карманных деньгах. Случались у бедолаги тугие времена, когда он не мог себе позволить даже поужинать в приличном заведении и питался в сухомятку в кооперативных ресторанах, не говоря уже об отсутствии такого необходимого для каждого человека предмета, как персональный болгарский повар с высшим гуманитарным образованием.

Все. С политикой было покончено раз и навсегда. Ирония судьбы, если хотите. Но что же человеку делать, если делать он ничего не умеет? Вот если бы его в детстве мамка научила на скрипочке пиликать или еще какому рукоделию. Куда там. Он даже шарф не мог повязать сам без домработницы.

Так, волею обстоятельств, пришел Фридман в шоу-бизнес. Пришел и сразу же приступил к освоению. Впрочем, чтобы соблюсти историческую справедливость, следует сказать, что сам Фридман ничего никогда не осваивал, потому что, как было сказано выше, делать он ни черта не умел. Осваивали там совсем другие люди, а Фридман... пожинал плоды.

Через подставных лиц он загнал какому-то австрийскому музею библиотеку покойного папаши. Вырученных денег хватило на проведение одного конкурса красоты и приобретение плацкартных билетов трем эстрадным коллективам, объединенным общим незатейливым названием.

С "Ласковыми маями" проблем почти не было. Они автономно куролесили по городам и весям щедрой родины, пели под одну и ту же фонограмму, выдавливая деньги из доверчивых, как дети, и простодушных, словно коккер-спаниели, провинциалов. Первое время администраторы даже присылали Фридману наличность. Но недолго. Скоро музыканты вместе с кассой сгинули где-то на окраине Улан-Удэ.

Согласно легенде, своим импульсивным пением и непотребным видом они произвели такое неизгладимое впечатление на одного древнего, но очень могущественного бурятского великана, что после недолгих колебаний тот пригласил их в свою небесную юрту поохотиться на тараканов. Как будто бы там они и охотятся до сих пор.

По другой версии все три коллектива съехались в районе Семипалатинска подвести, как говорится, некоторые промежуточные итоги творческой, а также финансово-хозяйственной деятельности, но единства мнения у них не получилось, и они друг друга благополучно перерезали.

Якобы в живых все-таки остался один администратор -- вовремя разобравшись в ситуации, он сделал ноги вместе со стареньким, но вместительным чемоданом... Ныне этого человека можно повстречать в Москве, где время от времени он дает пресс-конференции, на которых под большим секретом рассказывает общественности одну и ту же бодягу о том, как он лихо все это дело когда-то закручивал, а теперь утомлен тяжелым бременем своей патриархальности, потому как есть отец и основатель шоу-бизнеса в Российской Федерации. Фамилия этого чудаковатого кренделя то ли Айзеншпис, то ли Айзеншпиц, сам черт не разберет. А может, это вообще совсем другой человек.