Тремориада - Валерий Еремеев

Он горько усмехнулся и, икнув, уронил голову на грудь. “Ну вот, – подумала Кристина. – Вечером на улице, идя следом за мной, он плевался. Теперь передо мной икает…” – Эй! – Она потормошила соседушку за плечо, видя, что тот отрубается. Он тяжело поднял голову. Взгляд пару секунд блуждал, но всё ж зацепился за Кристину. – Чё? – спросил он. – Что – если б знала? – усмехнулась Кристина. – Если б ты знала? – проговорил соседушка. И вдруг душевно напел. – Э-э, если б ты знала. Если б ты знала! Как тоскуют руки по штурвалу! – Всё. Домой. Спать, – слегка подтолкнула Кристина соседушку с порога в квартиру. 5.Конечно же, Санычу было плохо. Он разлепил воспа-лённые глаза. Разлепил пересохшие губы. Аккуратно, чтоб не тревожить больную голову, сел на постели. Огляделся. Родная спальня. На столе будильник. Десять утра. На полу штаны и носок. Саныч потянул одеяло с ног – второй но-сок был на нём. Прислушался. “Перегар ещё дрыхнет?” Потихоньку, держась на всякий случай за сердце, встал. Натянул штаны. Носок не стал. Наоборот, снял второй. Их пора бы и постирать. Вот сейчас он похмелится, и постира-ет. Пока твой вид достоин – ты человек. Саныч собирался держаться в седле, в какой бы галоп не пустилась его без-умная жизнь. Он не успел затариться продуктами, но уже купил зубную пасту, стиральный порошок, мыло и бритвы. Саныч прошёл в зал. Всё в порядке – бардак. Это с бо-дунища обычное дело – парадокс. Перегара не было. Саныч глянул на кухне, в туалете. Нет. Слился. Саныч зашёл в ванну. Умылся холодной водой. Почи-стил зубы. И тяжело вернулся в комнату. Нужно было сроч-но похмелиться. Но в зале бутылок не было. Ни “Абсолюта”, что, вроде как, должен остаться. Ни пустой коньячной бутылки. Саныч прошёл на кухню. Заглянул под раковину. Нет бутылок, и ведро мусорное пустое. – Блин… – присел на табуретку Саныч. С одной сто-роны они могли и выпить всё. А после он мог сказать ухо-дящему Перегару, чтоб тот выкинул мусор. Но с другой стороны, Саныч был не в том состоянии, чтоб за порядок думать. Скорее всего, старый прощелыга, проснувшись раньше, забрал остатки водки. Да разыграл комедию с мусором. Непоняток напустил. Саныч почесал в затылке: – А может, и в самом деле выпили всё? И тут он вспомнил про заначку под столешницей. С души отлегло. Так не хотелось идти в магазин помятым! Саныч открыл дверцы. Нет! Вчера, он убрал сюда водку, а сейчас её нет! “Это, типа, мы вчера и её с Перегаром выпили? Ну, стащил же, гад! А встреть его, скажет: ты чё, брат, как та-кое подумал? – Саныч уселся на пол. – “А вдруг и вправду – выпили? Ведь не помню ни хрена. К чёрту всех гостей! Один бы посидел уютненько…” Тут в памяти всплыло явление какой-то соседки. Что-то ночью было, связанное с соседкой. Откуда она – неиз-вестно. Но приходила уж точно не за солью. “Хорошо, ментов не вызвала. А один бы сидел, так и спокойно всё было б”. Саныч пошёл в коридор, проверить карманы куртки, – с такими-то приятелями. Деньги были не тронуты. Слава Богу! Он облегчённо вздохнул и начал собираться в магазин. Купил 0,5 водки и бутылку пива. Пиво открыл, вер-нувшись домой. Тут же отпил с четверть, выдохнул: – Всё дело в волшебных пузырьках. Допил пиво, открыл водку. Махнул стопку, закусив подсохшим с вчера ломтиком колбасы. И, перекурив, взял-ся за уборку жилища. Убрал вчерашние объедки, мусор, помыл тарелки – выпил полстопки. Подмёл везде полы – ещё полстопки; под бананчик, потемневший со вчера. Помыл пол на кух-не, опять выпил. По чуть-чуть, неспешно, между делом. Когда он закончил стирку, бутылка была ополовинена. Саныч был румян, как молочный поросёнок. Бодр, весел. Даже что-то насвистывал. Вдруг раздался звонок в дверь. “А пошлю-ка я всех в Заполярный!” – усмехнулся Са-ныч, идя открывать дверь. На пороге стояла брюнетка со стянутыми сзади во-лосами. Саныч сразу подумал, что, возможно, это она за-ходила ночью. Только сейчас на ней не халат (он вдруг отчётливо вспомнил его, в отличие от лица), а джинсы и кофта. – Чем могу быть полезен? – спросил Саныч. – Полезен? – подняла брови незнакомка. – Что вы, никакой пользы от вас не ожидается. Хочу попросить, чтоб вреда больше не было. – Вред есть обратная сторона пользы. Коль от меня одного не ждут, так и другого не дождаться. – Вы уже какую ночь шумите, спать мешаете. Я вчера к вам заходила. Не помните, наверное? – Конечно, помню. У меня память феноменальная, вы в халате были. – Надо же, а мне показалось – вы совсем пьяный были. Да что там, вы же прямо стоя уснули. – Ну и уснул! – кивнул Саныч. – Устал. Столько вчера всего навалилось. Вы проходите в квартиру. Саныч шагнул назад, приглашая незнакомку. – Меня Санычем звать, – представился он. – Кристина, – ответила новая соседка и покачала головой. – Я на минутку заглянула – попросить, чтоб вы больше не шумели ночью. – Как угодно. Шуметь больше не буду. 6.Саныч присел на диван перед протёртой табуреткой, с бутылкой и закуской на ней.

“Соседка эта, Кристина, совсем недавно въехала. Та-кую б заметил. Впрочем, можно долго и не пересекаться. Она, видать, снизу”, – подумал Саныч. Он махом выпил водку и сначала занюхал ломтём кол-басы, затем закусил. Ему уж прилично вставило. И Саныч решил собираться в магазин, пока при памяти. Тариться продуктами. Купил кэгэ риса. Горстка того внушительно развари-валась. А голодному брюху подавай объём. Да и на вкус рис ему, конечно, нравился. Так же купил кило гороху. И три кэгэ макарон. Бутылка растительного масла в рюкзак уже не влезла, и он понёс её в руках, направляясь к выходу из магазина. Но в дверях остановился. Не, так дело не пойдёт. Вновь в магазин идти не хотелось. Остальные покупки – на завтра. Нужна ещё картошка. Укропчик сухой. Консервы. Сейчас же полдела сделано. Он заслужил подарок. Надо баловать себя при возможности, чтобы не превратиться в железобетон. А с оставшейся полбутылкой не забалуешь. Саныч развернулся и подошёл к винно-водочному отделу. Глаза разбегались. Водка, вино, коньяк, пиво. Сей-час он может купить что угодно. Но сильно напиваться не хотелось. И поэтому Саныч был удивлён, услышав свой голос: – Литр водки, вон той, – палец ткнул в сторону пуза-той бутылки. – И два пива. Вышел Саныч из магазина, прижимая к груди бутыл-ки и косясь по сторонам. “Сейчас бы на знакомых не нарваться, они ж бухло за световые года чуют!” И тут же, как из-под земли, возник Андрей Ведерников.Завсклада, теперь уж с бывшей его работы. Ровесник Саныча. Весёлый, открытый человек. Они не были прия-телями. Просто хорошие знакомые. С месяц назад Андрей позвал его к себе домой на обед. – Вон мой дом, рядом! – кивнул Ведерников на пяти-этажку. – Я развёлся только что, у мамки с сеструхой живу.

Знаешь, какие обеды они мне готовят! Говорят: это не фиг-ня, что твоя бывшая кикимора готовила. – Да ну… – замялся Саныч, у которого дома лишь кор-ка чёрствого хлеба оставалась. – Брось! – нетерпеливо махнул рукой Андрей и чуть ли не потащил Саныча за собой. – О, да у нас гости, – улыбнулась мама, когда они зашли в квартиру. – Раздевайтесь, обед готов, вас дожи-дается. Дверь дальней комнаты приоткрылась и оттуда выгля-нула симпатичная девушка. Совсем не похожая на Андрея, но очень напоминавшая мать. – Привет, братуха! – помахала она рукой. – Привет, друг братухи! – Это Саныч, – представил гостя Ведерников. – О, Саныч! – воскликнула мама. – Андрей рассказы-вал про тебя, говорил: замечательный человечище. А меня звать Светлана Сергеевна. – Очень приятно… – смутился Саныч от такого ра-душия. – Да, – кивнула сестра. – Брат говорил о тебе. И у нас даже три альбома есть Твердознаков. Хорошая у вас группа была. Как сейчас у тебя с музыкой? – Сейчас играть никто не хочет, – сказал Саныч. – Иль только вид делает, что хочет. Все и так звёзды… лест-ничной площадки. – Это Ирка, – представил сестру Ведерников. – Млад-шенькая. Красивая, потому и вреднее бабы Яги. Не накор-мив гостя с расспросами лезет. Но Санычу было приятно, что о нём, как о музыкан-те, помнят. Чего говорить, встретили его душевно. Саныч с Андреем уселись за кухонный стол. Сестра нарезала и под-несла хлеба. Мама разлила по тарелкам борщ и, спросив у гостя: “Майонез иль сметана?” положила сметану. У Саны-ча аж голова пошла кругом от исходящего парком из тарел-ки восхитительного запаха. Такого домашнего, уютного.