Константин Попов - Лучшие

И тут - такая везуха. В сентябре, аккурат перед самой блокадой Города, о которой все уже давно поняли, что она - будет непременно, стали прибывать эти вот "неместные". Кто откуда, кто как - но каждый в чем-нибудь эдаком да мастер. Кто шмальнуть кого подальше да поточнее, кто взорвать чего поэлегантнее, кто сбить чего-ни-то из зенитки, кто на танке, как на "Гран-при Монако" рассекает. Даже кинологу работа нашлась - тот себе сам ее придумал: всех местных дворняг за месяц выдрессировал в доберманов и патрули по Городу по-взрослому ходили, с псами злобными.

В общем-то, до зенитчиков да танкистов Зарану дела было мало - это к "тиграм", пожалуйста, в окопы. Особенно до кинолога - поручик, как и большинство спецназовцев, собак недолюбливал. А вот снайперы да диверсанты заинтересовали его весьма и весьма. И тут, наконец, любовь к нему командования достигла своего апофеоза. Выделили ему от щедрот аж четверых. И главное, трое - вполне коммуникабельные. Один только - некабельный, но эта проблема сама решилась, и на него кабель нашелся.

Значит, вот четверо. По-порядку надо.

Руслан. Москвич. Причем - чеченец. Такой совсем обрусевший, довольно интеллигентный чеченец, мастер спорта по пулевой стрельбе, между прочим. Лет двадцать пять ему было, плюс-минус. Кличка к нему никакая не липла, так Русланом и остался. Хорошо стрелял, паразит. С тысячи валил из всего, к чему можно приделать оптику. А уж когда через неделю после их прибытия гонцы приперли из Аргентины целый транспорт всяческой смертоносной всячины, и нашел он среди прочего неизвестно как туда затесавшийся старый, до 64-го года выпуска "ремингтон" с матчевым стволом - ой, держите меня семеро, вшестером не удержите. Эстетская винтовочка, кто в курсе - тот знает. И легла она ему, эта прелесть, прямо на душу. Такое ощущение временами складывалось, что просто-таки видит Руслан боковой ветер, глазами видит. Не мазал, короче.

Вот Зарану и готовый зам по огневой. Сержант Ямбаев собственной персоной. Время между боевыми у Русланчика поделилось на две части. Работал в патрулях по вражьим снайперам - а их в какой-то момент шибко много вокруг Города развелось: местность-то окрест гористая, и какой-нибудь сраный пулемет калибром поболе с присобаченной к нему оптикой на той стороне массу проблем мог создать почти в самом центре Города. Снайперы, бля. Пулеметчики. А по Городу люди ходят, да! И не только в форме, между прочим.

Короче, через день, когда не бегал по тылам, проводил Руслан несколько часов на тех же самых облюбованных снайперами пригорочках в ожидании такого, скажем, сообщения по "уоки-токи" от многочисленных наблюдателей, кукующих денно и нощно на господствующих высотах: "Прицельный выстрел на три часа, дистанция полтора, роджер". Откуда отсчитывать "три часа" и откуда "полтора" - известно. Русланчик отсчитывал - и вперед, с песней. После его песен обычно второго выстрела не было. Погибал тот снайпер. Лишь иногда - уходил, если успевал понять, что ловить ему тут нечего. Но - это если везло тому снайперу по-крупному.

Конечно, Руслан не один ходил - второй номер рядом всегда. Наблюдатель, а иногда, так получалось, что и стрелок. Бывало.

Пары такие постоянно вокруг Города шастали, одни сменяли других, так что снайперская война у супостата провалилась полностью. Такие дела.

Ну, так вот, Руслан. Когда не хулиганил вместе со всеми по тылам, да не снимал зазевавшихся стрелков с окрестных гор, была у него еще работа. Доставлять радость поручику Драшневу. Нет, не поймите криво, с ориентацией у поручика было все нормально. Радовался же Заран, глядя, как бойцы его, рядовые и необученные, коих в группе у него стало всего десять вместо прежних четырнадцати, становятся потихоньку стараниями Руслана все более и более обученными, хоть и не менее рядовыми. Он, Заран, и сам конечно, с ними иногда занимался - но, как известно, у командира всегда найдутся не менее важные дела, чем материть закапывающего ствол в бруствер салагу или пялиться в бинокль на девственно чистые после длинной очереди от живота мишени, и уж тем более - объявлять выговор с занесением в грудную клетку за плохо вычищенное оружие. А "замку" по огневой - это вроде по должности. Руслан и не филонил, дрючил молодняк, как положено. Молодняк мало-помалу учился стрелять и, главное, попадать.

На выходах Руслан тоже был вполне адекватен. Основы спецназовской тактики просек в момент, командовал грамотно, бегать мог быстро, тихо и долго. В общем, самый цимес вышел у Зарана с командиром огневой подгруппы.

Это вот, значит, Руслан.

Теперь Збигнев. Родом из Кракова, на вид лет тридцать ему было. Кажется, никто так до конца и не понял, чем именно занимался этот поджарый тридцатилетний мужик в прошлой жизни. Ясно было лишь, что к ремеслу "убивца" приступил он не вчера и даже не позавчера. По некоторым косвенным признакам, трудился где-то в силовых структурах польской "беспеки", скорее всего, по направлению "антитеррор", хотя кто его точно знает.

На второй день после прибытия, когда стали на месте выяснять, кто на что годится, он как-то туманно намекнул, чудовищно коверкая русские слова, что "немножко умеет драться". Заран, как и все присутствовавшие при том командиры групп, оживились - оттянуться врукопашную любили многие. Зби пожал плечами, вышел на утоптанный пятачок и сделал всем приглашающий жест, мол "извольте, господа". "Господа" не заставили себя упрашивать и стали выходить на площадку по одному, окружая расслаблено стоящего в центре поляка, ожидая, когда тот намекнет, что с противниками перебор. Зби молчал, и для начала решили ограничиться пятью партнерами, тем более что все вышедшие на махаловку офицеры были далеко не ангелами, а где-то в чем-то спецназовцами.

Махались недолго. Грамотно, с одновременными согласованными атаками, молча, без киношных красивостей. Как положено махались. Через две минуты поднявшийся и, заметно прихрамывая, последним покинувший импровизированный ринг офицер подвел итог: "Машина смерти". И добавил, сокрушенно покачав головой: "А ведь он, сдается мне, вполсилы работал. Даже не сломал никому ничего". Больше подобных спаррингов со Збигневым не устраивали.

Определили Збигнева в подгруппу к Руслану. Уж ему-то в тактику спецмероприятий вникать особо не пришлось - сам был "с усам". Хотя иногда выходили казусы - скажем, вместо полной нейтрализации противника, Зби частенько норовил взять "клиента" живым, хотя в терминаторских рейдах такая необходимость возникала весьма редко. "Антитеррор", одним словом. Но подобные мелочи, в общем, не портили его репутацию, поскольку, так или иначе, если Збигнев за кого-то брался, то вреда тот причинить уже точно никому не мог. А с ненужными "языками" никогда не поздно было разобраться радикально. Что и делали, как правило.