Валерий Попов - В городе Ю (Рассказы и повести)

- Может, и мне тоже в Польшу за подушечками? - усмехнулся я.

- Пожалуйста! - обиженно сказала жена. - Можем хоть и вообще развестись! Выменяю я себе комнатку в центре и буду жить припеваючи. Еще умолять меня будешь, чтобы зайти ко мне на чашечку кофе с коньяком.

- В таком разе, я думаю, придется приносить с собой не только коньяк, но и чашечку кофе!

Усмехаясь, мы глядели друг на друга, и вдруг резкая боль, почти забытая, скрючила меня.

- Чего это ты? - недовольным тоном спросила жена.

Я не ответил. Продолжая улыбаться, выпрямился. Но сам-то за эту секунду оказался совсем, можно сказать, в другой опере. Все понятно. Опять! Рецидив болезни! Какой-то я получаюсь рецидивист...

После завтрака, сказав, что помчался на работу, я пошел в поликлинику. И вот снова - выветрившийся почти из сознания медицинский запах, длинные унылые очереди с разговорами о болезнях. Что делать? В молодости мы все кажемся себе вечными и гениальными...

Нормальный ход человека: юность - семья - больница. Еще, кому дико повезет, - творчество. И мне повезло. Все-таки, положа руку на сердце, сделал кое-что - и в работе, и в жизни. О чем же, собственно, еще мечтать? Все нормально. Нормальный ход.

- У кого двенадцатый номерок?

- У меня! - ответил рыхлый мужчина.

Подсел я к нему, и тут же он с больничной непосредственностью стал рассказывать:

- Сейчас хирурги через какую-то трубу прямую кишку у меня смотрели... Говорят, какие-то полипы у меня там.

- Да?

- Я что думаю? Не рак ли это? Может, направление в онкологию у них попросить?

- Но маленькие, говорят, полипы. Ноль два на ноль два. А у вас, извиняюсь, что?

- Рак пальто!

Да-а. Веселая у меня теперь компания! Другой мужчина, интеллигентный, элегантно одетый, к нам подсел.

- Я, собственно, не по своим делам сюда, - виновато улыбнувшись, говорит. - Насчет сына узнал.

- Ну и как?

- Считают, не больше трех месяцев жить ему осталось. Да сын и сам уже об этом догадывается!

- Ну... и как?

- Просит все, чтобы мы брюки ему шили с раструбами внизу, как модно сейчас. Мы шьем.

Было тихо, потом появилась маленькая красноносая уборщица, стала мести, стуча шваброю по ножкам кресел. Особенно она не усердствовала, половину оставляла - видно, процесс этот не особенно ее увлекал...

Двенадцатый номер, сидевший передо мной, вдруг стал изгибаться, сползать с кресла, болезненно гримасничать. Я хотел уже спросить его: "Что с вами?" - но тут он дотянулся до бумажки, оставленной возле его кресла, и щелчком подбросил ее в общую кучу...

Наконец я вошел в кабинет.

Врачиха спросила мою фамилию, достала из папки мою карточку и стала читать. Долго, не шевелясь, она читала мою карточку, потом стала писать. Писала минут пятнадцать, не меньше, потом закрыла карточку, положила ее и захлопнула папку.

- Все, - сказала она.

- Как все?! - Я был потрясен.

- А что вы еще хотели бы?

- Я?.. Да, собственно, ничего. Может, мне к хирургу на всякий случай зайти?

- Зайдите. - Она пожала плечами.

Хирург, крупный лысый мужчина, размашисто ходил по широкому светлому кабинету.

- Видели? - Он обвел рукою свой кабинет. Как надо отвечать? Видел? Или - нет?

- А вы думаете, это они? Я все отделал своими силами! Благодаря старым связям с генеральными директорами предприятий. Вы видите, - постучал он ногтем по стене, - бак-фанера. Вы строитель, кажется? - Он мельком поглядел на мою карточку.

- Да.

- Вы представляете, что это значит - достать бак-фанеру?

- Представляю.

- И я благодаря своим связям достал бак-фанеру на всю поликлинику. Я говорю им: "Пожалуйста, берите!" И знаете что они мне отвечают?

- ... Что?

- У нас нет для этого транспорта!

Он сардонически захохотал, потом, обессиленный, брякнулся рядом со мною в кресло, посмотрел мне в глаза умно и проницательно, как единомышленнику. Мы мило побеседовали с ним о бак-фанере, и я пошел.

Дома меня не ждало особенно сильное сочувствие. Жена, как я понял, отнеслась к болезни моей, как к мелкому недоразумению. Поведение мое вызывало у нее лишь недоумение и презрение: в то время как настоящие люди зарабатывают бешеные деньги и одевают своих жен, этот выдумал какую-то глупость, никому больше не интересную, кроме него!

Но поругаться мы в этот раз не успели: пришел Леха.

- Вот что, старик, хватит дурака валять! - сурово проговорил он. Один раз ты проэкспериментировал со своим организмом, теперь тебе надо к хорошему хирургу. Хватит! Дийка вот сговорилась тут через своих знакомых. Тут вот написано, к кому и куда. Скажешь, от Телефон Иваныча...

Я посмотрел.

- Ядрошников... Интересно. И первый мой хирург Ядрошников был... Ну тот, который практиковался на мне.

- Однофамилец! - сурово Леха говорит. - Этот классный специалист, все рвутся к нему. По полтора года в очереди стоят, чтоб под нож к нему лечь. Благодари Бога, что у Дийки знакомые такие!

- Благодарю.

Пошел по указанному адресу. Больница та самая, в которой я и раньше лежал! Говорю вахтерше:

- Мне к Ядрошникову.

- К Федору Ляксандрычу?

Тут только и понял я: это же Федя, который первую свою и одновременно первую мою операцию делал! Когда-то просил, чтобы оперировать его допустили, а теперь, наоборот, рвутся к нему. Надо же, какой путь проделал! И с моего живота восхождение его началось. Просто счастлив я был это узнать.

- Счас он выйти должен, - говорит вахтерша.

И появляется гигант Федя! Но выглядит потрясающе: бархатный костюм, сверху замшевая куртка, кожаное пальто переброшено через руку.

- О, - тоже обрадовался, увидев меня. - Снова к нам?

- Ну как? - Я на него внимательно посмотрел. - Жизнь удалась?

- Да, - говорит. - Пошли дела с твоей легкий руки. Сели мы с ним в машину. Федя выжал на своем "жигуленке" под девяносто, потом говорит:

- Домой надо срочно, дома меня ждут. Так что извини, около метро тебя выброшу.

- Девушка, что ли? - улыбаясь, спрашиваю. Федю даже перекорежило.

- Да ну! - возмущенно говорит. - Вот еще! Придумал тоже, девушка... Клиенты! Клиенты меня ждут. Рентгенограммы смотрю их, анализы. Решаем мирком да ладком, кто башляет мне за операцию, кто нет. Знаешь, как говорят: "Кто лечится даром - даром лечится!" Тебя на какое записать?

Вылез я у метро, совершенно убитый. Знал бы я, что таким он окажется, не помогал бы ему карьеру начать. А он разогнался, гляжу, и вот как теперь использует свой талант! А где я возьму деньги (сто рублей)? Я и семье-то, уходя, семьдесят пять всего оставляю (все рассчитано). Да-а. Жизнь не удалась.

Прихожу домой. Жена спрашивает:

- Ну что?

- Договорился, в принципе.

- Ну, а как тебе твой хирург?

- Потрясающе! - говорю. - В твоем вкусе.

- Вот это здорово, повезло тебе! - радостно говорит. - А где будешь оперироваться?

- Да в той же самой больнице. На Обводном.