Аполлон Григорьев - Офелия. Одно из воспоминаний Виталина

Тут можно читать онлайн Аполлон Григорьев - Офелия. Одно из воспоминаний Виталина - бесплатно полную версию книги (целиком) без сокращений. Жанр: Русская классическая проза, издательство «Наука», ленинградское отделение, год 1980. Здесь Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Аполлон Григорьев - Офелия. Одно из воспоминаний Виталина краткое содержание

Офелия. Одно из воспоминаний Виталина - описание и краткое содержание, автор Аполлон Григорьев, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

Продолжение рассказа без начала, без конца и в особенности без морали

В рассказе описывается реальное событие из студенческой жизни А. А. Григорьева и А.А. Фета: их влюбленность в «крестовую» сестру Г. Лизу.

Офелия. Одно из воспоминаний Виталина - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)

Офелия. Одно из воспоминаний Виталина - читать книгу онлайн бесплатно, автор Аполлон Григорьев
Тёмная тема
Сбросить

Интервал:

Закладка:

Сделать

Она как-то чуждалась меня.

Жених просил меня быть шафером. Со мною он хочет быть, видимо, по-родственному.

Прощаясь, она обратилась к Вольдемару.

– Прошу вас быть на моей свадьбе, – сказала она, и в тоне ее голоса было бесконечно много грусти.

– Не знаю, – сквозь зубы отвечал он…

– Будет, будет, – прервал его мой отец.

Жених сделал кислую гримасу, но просил также.

Вольдемар поклонился.

После их ухода начались шутки отца над Вольдемаром.

Мне было горько. Отчего?…

Сент‹ября› 18.

Бледная, как мрамор, трепещущая, стояла она под венцом и страшна было видеть подле нее эту глупую, красную физиономию…

Вольдемар стоял против нее почти: он был мрачен… он был прекрасен…

Она просила меня застегнуть ей мантилью: руки мои дрожали – я должен был передать это Вольдемару.

За обедом, принужденный сесть подле ужасной приживалки, я был судорожно весел, пил много и говорил без умолку.

– Vous avez deux soeurs à présent, [17]– повторяла мне неотвязчивая старая девка. Я от души желал ей провалиться сквозь землю.

Молодая танцевала только со мной.

Она переоделась: к ней чудно шло малиновое бархатное платье, она была так роскошно хороша, и она была так жалка, так жалка.

Заиграли вальс. Она быстро подошла к Вольдемару.

– Вы не танцуете сегодня? – спросила она его.

– Я никогда не танцую, вы знаете, – отвечал он; в голосе его было много непритворной грусти.

– Со мною?…

– О! с вами… – и он обхватил ее тонкую талию.

Они понеслись. Они были оба хороши, как античные изваяния.

Я смотрел на них, я любовался ими.

Я страдал невыносимо.

Я проклинал.

Сент‹ября› 19.

Они были с визитом. Шутки отца моего над нею меня терзали. Вольдемар вышел бледный и расстроенный. Оба мы – он и я – должны быть сегодня у них в ложе. Она обещала Вольдемару свой альбом.

* * *

Она и муж ее сидели уже в ложе, я сел за ее стулом, но я чувствовал, что между ей и мною есть уже тайна.

Муж вышел в фойе… Я стал смотреть в сторону, я хотел показать вид, что не знаю их тайны.

Альбом был передан.

Снег валил хлопками – на небе было мутно, когда мы ехали с Вольдемаром из театра. На душе моей лежала свинцовая тяжесть – предчувствие ее участи, беспокойство о Вольдемаре…

И досада, и ревность, мой боже! – ибо я люблю ее, люблю больше, чем может любить ее Вольдемар.

Сент‹ября› 21.

Она пришла сегодня к нам, под предлогом навестить мою больную мать – осталась обедать и после обеда три часа ходила по зале со мною и с Вольдемаром: я не мешал говорить им, я решился наконец принять свою печальную роль и служить им прикрытием.

Когда она ушла, меня позвали к матери. Я выслушал упреки и сентенции по обыкновению, т. е. так, что они упали вовнутрь меня. Моя мать думает, что Лиза влюблена в меня, потому что она ослеплена, как всякая мать, и не видит того, что меня нельзя любить.

Как бы то ни было, я обещал Лизе прийти ужо вечером с Вольдемаром и сдержу обещание.

Она встретила нас в слезах, расстроенная… Боже мой! эти палачи гнусны до того, что не удерживаются даже от физических оскорблений… Отвратительно передать бумаге то, что происходило в первый день или, точнее, в первую ночь свадьбы между ее отцом, ею и мужем…

– О! мне ничего не остается на свете!.. – вскричала она, с рыданиями падая на стул.

Мы оба с Вольдемаром стояли пораженные отчаянием; не знаю, что было с ним, но мной владело чувство негодования на себя, на него, – но я считал в эту минуту святым делом убить ее мужа и увезти ее…

Она приподнялась и, быстро схвативши меня за руку, повела в другую комнату. Она трепетала, как в лихорадке.

– Я люблю!.. – шептала она.

Я молчал.

– Я люблю, – продолжала она с рыданиями, – я люблю… его. Я его любила с первого дня нашей встречи, я любила его…

Я взял ее руку.

– Итак, – сказал я, – мы все трое осуждены… Он вас любит, знайте это… знайте также, что я люблю вас.

Она с рыданиями бросилась ко мне на грудь. Я тихо оттолкнул ее – и ушел в ту комнату, где сидел Вольдемар.

– Она тебя любит, – начал я.

– Я это знаю, – отвечал он.

Послышался колокольчик; приехали отец и муж и бросились ко мне и к Вольдемару с распростертыми объятиями.

Я, против обыкновения, пил – и не мог опьянеть.

Сент‹ября› 29.

Вчера за нами прислали, потому что у них был вечер… Я сел подле ее мужа, чтобы отвлечь его внимание от нее и от Вольдемара. Скоро, впрочем, муж стал играть в карты.

Я должен был выносить пытку разговора с приживалкою. Вольдемар говорил с нею… она полулежала на кушетке, так грациозно, так свободно… На ее лице играла такая беззаботная радость.

Мне было тяжело: меня давило предчувствие.

Когда я возвратился домой, все ужасные пытки, какие может изобрести воображение больной женщины, были употреблены надо мною.

Со мною, наконец, делаются припадки истерии…

Октября 20.

– Я спас его. Он будет жить… Отец! я исполнил подвиг, порученный мне тобою.

Но она – осуждена навсегда.

И он уже начинает стыдиться своего увлечения, стыдиться орфографических ошибок в ее письмах…

Дитя мое! ты должна презирать меня: я отдал тебя в добычу миру – я пожертвовал тобою…

Бедная Офелия!

IV. Заключение

Мне стало невыносимо грустно, когда я прочел до конца эти записки. Долго сидел я над ними, долго еще вопросы бродили в моей душе.

И вопрос о нем, бедном мученике жизни, о нем, для которого эта полоса жизни была первым взрытым пластом, первым сомнением, роющимся в глубину беспредельную, первым призывом к вражде и борьбе…

И вопрос о ней – бедной девочке, бедной женщине, осужденной на гибель в страшной отвратительно-грязной тине.

Ибо что ждало ее?… Она просила любви, и не было дано ей любви, потому, может быть, что она не могла еще любить в человеке человека.

Я по-своему создавал ее будущее: видел, как потребность любви заменялась в ней жеманным развратом, свободная грация – наглостью кокетки дурного тона, жажда наслаждений – привычкою к пустой и непорядочной суетности. Я видел ломберный стол и ее, сидящую подле франта дурного тона, обыгрываемого наверную мужем.

Я видел это… я не видел спасения.

Долго сидел я, погруженный в самого себя. Когда я очнулся, взошла уже луна, в открытое окно несся бальзамический запах тополей; по длинной аллее против окна шла к дому, легкою походкою, женщина… Сиянием луны было озарено бледное лицо женщины, и на него падали волны белокурых локонов…

Это была Склонская!

Комметарии

Впервые: Репертуар и пантеон, 1846, № 1, с. 5 – 35. Перепечатывалась в Григорьев Ап. Человек будущего. М., «Универсальная библиотека», 1916., с. 140 – 188.

В рассказе описывается реальное событие из студенческой жизни Г. и А.А. Фета: их влюбленность в «крестовую» сестру Г. Лизу (кто-то из родителей Г. был крестным Лизы). Г. посвятил этой теме два ранних своих стихотворения: – «Е. С. Р.» и «Нет, за тебя молиться я не мог…», а также небольшой эпизод в повести «Другой из многих» (1847); Фет довольно подробно описал всю историю в поэме «Студент» (1884). Если учесть инициалы Е. С. Р., намеки в «Офелии» в «Студенте» на относительную близость жилья Григорьевых и Лизы, на совместную службу отцов, то среди возможных десятка служащих Москвы, имя которых начинается с «С», а фамилия с «Р» (см.: Нистрем К. М. Московский адрес-календарь…, т. 2. М., 1842), больше всего по проживанию и по чину подходит Семен Кузьмич Радостин, коллежский регистратор, писец Московского губернского правления, живший в 6 квартале Якиманской части (Григорьевы – в 5 квартале). Но промелькнувшее в «Офелии» отчество отца «Елисеевич» вносит новую возможность расшифровки: среди сослуживцев Григорьева-отца по 2-му департаменту Московского магистрата был Тихон Елисеевич Стрекалов, секретарь, титулярный советник, проживавший в собственном доме в 5-м квартале Якиманской части ( Метелеркамп В. Д., Нистрем К. М . Книга адресов столицы Москвы. М., 1839, ч. 1, с. 155). Тогда Е. С. Р. может быть понято как «Елизавете Стрекаловой»; Р., возможно, означает какое-либо заветное слово.

Читать дальше
Тёмная тема
Сбросить

Интервал:

Закладка:

Сделать


Аполлон Григорьев читать все книги автора по порядку

Аполлон Григорьев - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки LibKing.




Офелия. Одно из воспоминаний Виталина отзывы


Отзывы читателей о книге Офелия. Одно из воспоминаний Виталина, автор: Аполлон Григорьев. Читайте комментарии и мнения людей о произведении.


Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв или расскажите друзьям

Напишите свой комментарий
x