Ал Разумихин - Короткая жизнь

У Иванова возникли сомнения в существовании комитета, от имени которого действовал Нечаев. И тот решает избавиться от ставшего ему помехой студента. Иванова заманивают в парк, где Нечаев с несколькими соучастниками и задушил его собственными руками. Труп обнаружили. Пошли разговоры о каком-то тайном сообществе. Полиция принялась разыскивать, хватать участников преступления. Нечаев скрывается за границу.

Именно в это время Ботеву удается прочесть два номера "Колокола", изданного в Женеве при участии Нечаева, еще говорили о каких-то прокламациях, распространяемых Нечаевым.

Преследуемый агентами российской охранки, Нечаев скрывается то в Лондоне, то в Брюсселе, то в Париже. Ускользать от полиции становится все труднее. Тут-то Нечаев и вспоминает про своих болгарских друзей и устремляется в Румынию. Он уверен, что Ботев не откажется ему помочь. Июньским утром 1871 года он обращается к Ботеву с просьбой о помощи. Тот предложил Нечаеву укрыться на маленьком острове среди Дуная.

Остров - громко сказано, так, намытый серо-зелеными дунайскими волнами песчаный островок. В глубине островка - сложенный из топляка шалаш, где иногда ночевали рыбаки. А по берегу чернели колышки, на которых рыбаки сушили сети.

Переправились на остров, прихватив с собой хлеба, сыра, сала, крупы. Расположились в шалаше. Сами себе готовили. Рыбной ловлей не занимались - ни тот, ни другой рыбу ловить не умели. Отсыпались. Нечаеву надо было прийти в себя после тревожных скитаний. Ботеву тоже хотелось отдохнуть, начались школьные каникулы. Купались, загорали, читали, беседовали.

Как раз в это время шел судебный процесс над убийцами Иванова. на скамье подсудимых не было только главного виновника. Вероятно, он рассказал Ботеву об убийстве, только действительность перемешивалась здесь с враньем это было у него в крови.

Вернувшись как-то на остров после поездки за продуктами, Ботев обмолвился беглецу, что им, Ботевым, интересуется полиция. Нечаев всполошился, забеспокоился, что напали на его след, и сказал, чтобы Ботев привез ему ножницы, бритву, зеркало и денег, сколько достанет.

Наутро Ботев привез требуемое.

- Стригите, - не попросил, приказал Нечаев, поставив перед собой зеркало, и принялся указывать, как стричь.

- Побреюсь сам, а вы возвращайтесь в город. Купите билет до Констанцы. Надо возвращаться в Европу.

Приказной тон поразил Ботева. Так Нечаев с ним еще не разговаривал. Из революционера-романтика он вдруг превратился в не терпящего возражений диктатора.

Тем не менее на другой день Ботев привез на остров билет на проходящий пароход и поразился еще больше: перед ним предстал респектабельный господин в недорогом, но вполне приличном костюме. Где, когда и каким образом достал Нечаев себе костюм, так и осталось для Ботева загадкой.

На лодке доплыли до Измаила. Ботев проводил Нечаева до пристани. Нечаев держал путь в Швейцарию. Где-то в глубине души Ботев испытывал чувство облегчения. Чем ближе он узнавал Нечаева, тем чаще испытывал некую досаду, слушая его. Видеть, с каким небрежением тот говорил буквально обо всех (за исключением, конечно, самого себя), было не самым приятным занятием. Бакунин, Огарев еще хоть как-то выделялись им из общего ряда, а что касается других, то получалось, что в вожди годится он один. Без ложной скромности Нечаев провозглашал: революция, лишенная его руководства, обречена.

Позже швейцарская полиция выдала Нечаева как уголовного преступника российским властям. Его судили и приговорили к двадцати годам каторги.

О встречах Ботева с Нечаевым не следует умалчивать. Общение с ним не бросило на Ботева никакой тени. Известно, что Нечаев легко сходился с людьми, часто вовлекал их в свои авантюры, принуждал их действовать в его интересах. Но вот к Ботеву ни разу даже не посмел обратиться с какой-нибудь предосудительной просьбой. Поистине, к чистому нечистое не пристает.

Если уж говорить о друзьях Ботева, то прежде всего встает имя Васила Левского.

С ним Ботев впервые встретился в кофейне на окраине Бухареста. Ботев назначил там встречу с несколькими соотечественниками. Среди таких же молодых болгар, получивших образование и мечтающих об освобождении родины из-под турецкого ига, оказался и Васил Левский. Дьякон, как его прозывали юнаки. О Левском Ботев немного слыхал, правда, говорили, что он обретается в Тырнове. Пожали друг другу впервые руки, и потек за скромным ужином долгий разговор о том, что волновало всех.

Обычный вечер в кофейне. Обычный ужин - кувшин вина и миска мамалыги. Обычный разговор - что пишут с родины, что там происходит, кто и на что надеется, быть ли Болгарии свободной, что для этого делать...

Когда вышли на улицу, дул осенний ветер. Моросил частый дождик. Погода не располагала задерживаться, и молодежь стала быстро расходиться.

- Ты где живешь? - спросил Левский.

- Пока нигде.

- Так идем, у меня есть квартира.

Левский повел Ботева с собой.

- Зачем в Бухарест? - спросил Ботев. - Если, конечно, не секрет.

- Секрет, но тебе скажу. За деньгами. Не все же богачи христопродавцыкто-нибудь да даст. Оружие, оружие нам нужно, - с каким-то даже вызовом произнес Левский. - Чего стоит безоружный народ!

Он сразу загорался, как только речь заходила о деле. А дело у него было одно - общенародное вооруженное восстание. На этом они и сошлись. Бывают чувства, которые вспыхивают, как умело зажженный костер: загорается мгновенно и не затухает ни на ветру, ни под дождем. Чаще всего так вспыхивает любовь в пору чистой юности. Куда реже так рождается дружба. Надо ощутить в человеке те же мысли, те же страсти и тот же идеал жизни, какие носишь и ты. Такая дружба и связала Ботева с Левским. Замечу, что на протяжении всей жизни Ботева подобных отношений у него больше не возникало никогда и ни с кем.

Улица кончилась, потянулись пригородные огороды. Впереди темнела ветряная мельница со сломаным крылом.

- На мельницу, что ли?

- На мельницу, - подтвердил Левский. - Есть у меня здесь один знакомый, знаю года два, мельник, не мельник, а владеет мельницей, досталась ему от отца. Встретил на днях, спрашиваю, можно заночевать на мельнице, ночуй, говорит, скамеек, извини, нет, зато в углу мешки, подстилай.

...Так началась совместная жизнь Христо и Васила на заброшенной мельнице. Впоследствии Ботев говорил, что, возможно, именно в это время окончательно сформировалось его мировоззрение.

Обустройство на новом месте заняло не много времени. Мельница, похоже, и впрямь давно уже не действовала, темень и холод, но хотя и заброшенная, в каждом уголке сильно пахнет мукой. Ветра в помещении нет - уже хорошо. Хотя особого тепла тоже нет - хуже, но терпимо.

Обычно переночуют - и в город. У Левского встречи с соотечественниками, знакомыми и малознакомыми гайдуками, а то и с предводителями чет, время от времени появлявшимися в Бухаресте, и с болгарскими богачами, с теми из них, у кого деньги пока не совсем еще заслонили память о родине.