Николай Лейкин - Где апельсины зреют

— Форумъ!

— Опять форумъ? Ну, что въ немъ интереснаго! Мимо, мимо! Этихъ форумовъ-то мы ужъ и въ Римѣ насмотрѣлись, надоѣли они намъ хуже горькой рѣдьки, — послышались голоса.

Компанія начала уже зѣвать. Николай Ивановичъ тяжело вздыхалъ и отиралъ обильный потъ, струившійся у него со лба, а когда Перехватовъ возгласилъ: "Храмъ Меркурія", — сказалъ:

— Да ужъ, кажись, довольно-бы этихъ храмовъ-то.

— Нѣтъ, нѣтъ. Проводникъ говоритъ, что тутъ замѣчательные остатки мраморнаго алтаря съ прекрасно сохранившимся барельефомъ.

Начали разсматривать барельефъ, изображающій жертвоприношеніе. Начался разговоръ, дѣлались догадки.

— Мясники-быкобойцы, что-ли, это быка-то за рога ведутъ? — слышался вопросъ.

— Само собой мясники. Меркурію празднуютъ, а вѣдь Меркурій купеческій богъ, какъ говоритъ господинъ художникъ.

— Нѣтъ, нѣтъ, господа. Это жрецы. Это въ жертву, для закланія быка ведутъ.

— Какіе тутъ жрецы! Или мясники или пастухи. Вонъ пастухъ въ рогъ трубитъ. А ужъ и рожи-же у всѣхъ отъѣвшіяся! Вонъ и барышня около… Быка это она испугалась, что-ли?

— Гдѣ вы видите барышню? что вы, господа!

— А вотъ. Шла на рынокъ, увидѣла быка…

— Такъ это жрецъ, закутанный въ покрывало жрецъ. А справа два ликтора, два полицейскихъ, два древнихъ городовыхъ.

— Позвольте, позвольте мнѣ, господа, на древнихъ городовыхъ посмотрѣть, протискивался Конуринъ и воскликнулъ:- Это-то городовые? По каскамъ въ родѣ пожарныхъ. Да зачѣмъ-же они безъ штановъ-то?

— А ужъ должно быть тогда такая форма была по лѣтнему положенію, чтобы съ голыми ногами, сказалъ Николай Ивановичъ. — Древняя форма… Это самая обыкновенная вещь. Въ древности всегда такъ ходили.

— Тсъ… Скажите на милость! дивился Конуринъ. — Вотъ женѣ-то по пріѣздѣ въ Питеръ сказать, — ни за что не повѣритъ.

И опять пошли стѣны дворцовъ, колонны храмовъ, но ужъ компанія на-отрѣзъ отказалась осматривать ихъ.

— Pantheon Augusteum! возглашалъ проводникъ, разсыпаясь въ разсказахъ.

— Мимо! слышалось восклицаніе.

— Senaculum!

— Надоѣло!

— Господа! Храмъ Юпитера! Городское казначейство! Эти зданія надо-же посмотрѣть, тащилъ Перехватовъ компанію, но та упиралась и проходила мимо.

— Нѣтъ, нѣтъ! Довольно ужъ этихъ храмовъ! Ты, Рафаэль, скажи нѣмчурѣ, чтобы онъ показалъ только то, что есть здѣсь особеннаго, попронзительнѣе, да и довольно ужъ съ этой Помпеей! крикнулъ на него Граблинъ. — Говорили: "Помпея, Помпея! Вотъ что надо посмотрѣть". А позвольте васъ спросить, что тутъ интереснаго?

Граблина отчасти поддерживали и Николай Ивановичъ съ Конуринымъ.

— О, невѣжество, невѣжество! вслухъ тяжело вздохнулъ Перехватовъ и вступилъ съ проводникомъ въ переговоры о сокращеніи осмотра помпейскихъ раскопокъ.

Тотъ улыбнулся и спросилъ:

— А господа скучаютъ? Ну, сейчасъ я имъ покажу кое-что такое, что ихъ развеселитъ. — Но только однимъ господамъ, а дамѣ нельзя.

Онъ подмигнулъ глазомъ и повелъ ихъ, минуя добрый десятокъ зданій.

— Улица двѣнадцати боговъ! Вотъ на углу на стѣнѣ и остатки изображенія ихъ, составляющія лараріумъ! — восклицалъ проводникъ по-нѣмецки.

Перехватовъ переводилъ.

— Да что-жъ тутъ интереснаго-то? отвѣчалъ Граблинъ. — Боги, какъ боги… Видали мы этихъ боговъ и не на облупившихся картинахъ. Дальше… Рафаэль! Ты скажи нѣмчурѣ, чтобъ онъ велъ насъ дальше и показывалъ только что-нибудь особенное. Ты говоришь, что онъ для мужчинъ хотѣлъ что-то особенное показать.

— Фу, ты, какой нетерпѣливый! Да погоди-же. Вѣдь надо по порядку… И такъ ужъ проходимъ десяткидостопримѣчательныхъ домовъ, не заглядывая въ нихъ.

— И не требуется. Ну, ихъ къ чорту!

— Fabrica di sapone!.. указывалъ проводникъ, возгласивъ по-итальянски, и продолжалъ разсказъ по-нѣмецки.

— Мыловаренный заводъ… переводилъ Перехватовъ. — Сохранилась даже печь и два свинцовыхъ котла для приготовленія мыла. Вотъ они.

— Ну, пущай ихъ сохранились, сказалъ Граблинъ. — Сами мы мыловаренныхъ заводовъ не держимъ, въ прикащикахъ у мыловареннаго заводчика Жукова тоже не служимъ.

— Фу, ты пропасть, да вѣдь интересно-же посмотрѣть, какъ и въ какихъ котлахъ восемнадцать столѣтій тому назадъ мыло варили! Проводникъ говоритъ, что сохранилась даже куча извести, употреблявшейся при мыловареніи.

— А тебѣ интересно, такъ вотъ ты завтра сюда пріѣзжай, да одинъ и осматривай.

— Я не понимаю, господа, зачѣмъ вы тогда пріѣхали помпейскія раскопки смотрѣть! разводилъ руками Перехватовъ.

— Да ты-же натолковалъ, что тутъ много интереснаго.

— Не только много, а все интересно. Для любопытнаго человѣка каждый уголокъ достопримѣчателенъ. Не понимаю я, чего вы хотите. Вѣдь не можетъ-же здѣсь быть кафешантанъ съ акробатами и подергивающими юбками женщинами.

— Ты меня юбками-то не кори. Я знаю, что я говорю! вспыхнулъ Граблинъ. — Да… Ежели я взялъ тебя съ собой заграницу, то не для твоего удовольствія, а для своего удовольствія — вотъ ты и обязанъ моему удовольствію потрафлять. Пою, кормлю тебя, чорта… Сколько ты одного винища у меня по дорогѣ вытрескалъ.

— Однако, братъ, ужъ это слишкомъ! возмутился Перехватовъ.

Начался споръ. Вступилась Глафира Семеновна.

— Разсказывайте, разсказывайте, мосье Перехватовъ, не слушайте его, — сказала она. — Ежели ему не интересно, то мнѣ интересно. Я женщина образованная и все это отлично понимаю.

Перехватовъ сдержалъ себя.

— Полагаю, что и не вамъ однѣмъ, а и вашему супругу и господину Конурину, — проговорилъ онъ. — А Граблинъ… Я не понимаю, чего онъ хочетъ.

— А вотъ того, что проводникъ обѣщалъ, на что только однимъ мужчинамъ можно смотрѣть, а дамскому сословію невозможно, — отвѣчалъ Граблинъ.

— Да вѣдь до этого надо дойти. Вотъ мы и идемъ.

— Lederfabrik! — указывалъ проводникъ.

— Кожевенный заводъ, — перевелъ Перехватовъ.

— Да будетъ тебѣ, съ заводами-то!

— Давайте, давайте, посмотримъ, какой такой заводъ, — сказала Глафира Семеновна, входя во внутрь стѣнъ.

За ней послѣдовали Николай Ивановичъ и Конуринъ. Граблинъ остался на улицѣ и насвистывалъ изъ "Корневильскихъ Колоколовъ".

— Позвольте… Но гдѣ-же кожи въ этомъ заводѣ? Любопытно кожи посмотрѣть, — говорилъ Конуринъ.

— Ахъ, Боже мой, да развѣ кожи могутъ тысячу лѣтъ сохраниться! Вѣдь это все подъ пепломъ и лавой было, — отвѣчала Глафира Семеновна.

— Такъ-съ… Ну, а какъ-же узнали, что это былъ кожевенный заводъ?

— По инструментамъ. Тутъ нашли инструменты, такіе инструменты, которые и по сейчасъ употребляются на кожевенныхъ заводахъ, — объяснялъ Перехватовъ. — Кромѣ того, сохранилось пятнадцать бассейновъ, гдѣ выдѣлывали кожи. Вотъ эти бассейны. Видите, проводникъ ихъ указываетъ. Двинулись дальше.