Владимир Ресин - Москва в лесах

Впервые Ельцин заявил, надо взяться за центр города. Им после смерти Сталина строители мало занимались, обрекая старую Москву на медленную смерть...

Тогда всем собравшимся в Колонном зале московским руководителям стало ясно, почему из Свердловска первого секретаря обкома перевели на второстепенную должность заведующего строительным отделом ЦК...

* * *

К тому времени наш главк успел многое сделать для города. У него сложился свой стиль работы. Но в силу того, что им прежде управляли крупные руководители, бывший зампред исполкома Моссовета, бывший зампред Совета министров РСФСР, между "Главмосинжстроем" и "Главмосстроем" возникла напряженность в извечном вопросе: кто главнее?

В этом противостоянии мне с первых дней следовало определиться. Я не хотел конфликтовать с генеральным подрядчиком, "главным застройщиком Москвы", каким оставался "Главмосстрой", хотя к тому времени рядом с ним поднялся еще один гигант - "Главмоспромстрой". Собрав коллегию, сказал в нелицеприятной форме то, что не всем понравилось: "Мы - холуи "Главмосстроя"! Москвичи ждут в первую очередь не водопровод и канализацию. Им нужен дом! Мы обязаны все сделать, чтобы они его получили как можно быстрее. Поэтому должны выполнять все, что от нас требуют строители домов. Даже их капризы!"

Такая концепция через некоторое время себя полностью оправдала. Конфликты между главками прекратились, между мною и начальником "Главмосстроя" Валерием Владимировичем Сухоцким установились хорошие, доброжелательные отношения.

Поэтому когда все собирались в штабе, созданном при МГК во главе с начальником "Главмоскапстроя", я шел на эти заседания без страха. Почему начальником штаба назначили именно его? Очевидно, не только потому, что этот главк стоял в истоке строительного процесса, но и потому, что Иван Михайлович Болтовский служил кадровым военным, полковником, умел приказывать. На заседаниях штаба, где происходили нелицеприятные разборки, все с опасением ждали, кто окажется очередным козлом отпущения, кого обвинят в срыве планов жилищного строительства, кто крайний? И, как я помню, наш главк никогда не оказывался крайним. Сухоцкий никогда не сваливал на нас вину за плохую работу.

Как это удавалось? Умение руководить заключается как раз в том, чтобы находить общий язык с партнерами, а не конфликтовать с ними. Этого принципа я придерживался при советской власти, ему остался верен и в рыночных отношениях. Надо договариваться!

Этого, конечно, мало, чтобы управлять. Нужна требовательность, твердая и до конца. У меня принцип: сказал - сделал. Причины я не принимаю. Память у меня хорошая. Помню все. Это тяжелый принцип. И у Юрия Михайловича Лужкова такой принцип управления.

Есть еще несколько важных принципов. Сколько ты можешь перевалить, столько бери. У меня никакой изжоги нет от такой перегрузки. На себя при этом ничего не замыкал, все раздавал заместителям, которых у начальника главка было несколько. Никогда не ревновал, если они через мою голову решали вопросы с первыми лицами. Конечно, случается и так, что даю поручение, а потом сам его выполняю, если возникает обеспокоенность за судьбу поручения.

Говорят, кто не рискует, тот не пьет шампанское. Рисковал много раз. Когда уезжал на Крайний Север, когда брался за работу в СУ, где рабочие пили водку с главным инженером в его кабинете...

Работа у строителя опасная, чувствую себя много лет идущим по канату. Монтажник рискует жизнью на высоте. Начальник стройучастка отвечает головой за каждого монтажника. Риск везде - и в технике безопасности, и в финансовых делах, где крутятся большие деньги.

Скажу откровенно: я человек очень осторожный, иначе бы давно с каната сорвался. На службе всегда чего-то опасался и сейчас боюсь. Поэтому каждое действие всегда семь раз взвешиваю, прежде чем принять решение. Всегда думаю, что будет за это? Даже если иду на какие-то отступления от норм и правил - боюсь. А таких начальников, которые страха не ведают, остерегаюсь, опасаюсь с ними работать, считаю, бесстрашный руководитель либо глуп, либо авантюрист.

Не скрываю этого качества своей натуры. Остерегаюсь любого разговора с мэром, премьером, президентом. Когда меня к ним приглашают, всегда думаю, что за вопрос возникнет, о чем пойдет речь, независимо от того, в хороших ли я отношениях с этим лицом или нет. Я дружу с Лужковым, но все равно, когда он меня вызывает, вхожу к нему в кабинет с чувством опасения. Не потому, что меня накажет, с работы снимет, нет. Страшит другое - не ошибиться в прогнозах, людях, делах. Волнует угроза сорваться с каната, поэтому просчитываю каждый шаг вперед. Назад по канату не ходят.

Наконец скажу еще об одном принципе. Тяге к людям конкретным, незаурядным, от кого могу что-то перенять. Кто сильнее меня, тот мне интересен. Всегда любил работать и жить в окружении сильных. Не только сверху, но и снизу. Благодаря общению с такими личностями, сам обогащаешься, становишься сильнее, перенимаешь то, чего не хватает, как губка впитываешь все новое. Никогда не пожалел, что следовал такому правилу.

Есть у меня афоризм. Я давно его услышал в Охотном ряду, в кабинете одного из начальников Госплана СССР. Его слова так мне понравились, что я их отпечатал и в виде таблички выставил на письменном столе лицом к посетителям. "Кто хочет сделать - ищет средства, кто не хочет - ищет причины".

Девиз моей жизни заключен в словах, сказанных когда-то Сергеем Есениным. Недавно в клубе ученая обезьянка вытащила мне на счастье билетик с этими словами, которые я с удовольствием цитирую по памяти:

Счастлив тем, что целовал я женщин,

Рвал цветы, валялся на траве,

И зверье, как братьев наших меньших,

Никогда не бил по голове.

* * *

Мой переход из одного кабинета в другой в "Главмосинжстрое" прошел спокойно, не вызвал негативной реакции у товарищей по службе, а у меня головокружения от высоты. Прав у меня стало больше, как у министра. Но и за чужую спину больше не спрячешься, теперь я полностью отвечал за судьбу тридцатитысячного коллектива.

Новое назначение пришлось на август, спустя несколько месяцев после апреля 1985 года, когда началась "перестройка".

Любой строитель знает, легче возвести новый дом, чем капитально переделать старый. Для этого нужно очень многое знать и уметь, создать проект и перепланировку здания, разработать детальные чертежи. Кроме горячего желания осчастливить народ, был ли такой план и чертеж у "прорабов перестройки"? Вряд ли. Иначе бы государственная машина, которой управлял Генеральный секретарь ЦК КПСС Михаил Горбачев, не свалилась бы на полном ходу под откос...

Впервые я с ним встретился накануне открытия Олимпиады-80. Тогда Политбюро в полном составе во главе с еще бодрым Леонидом Ильичом совершило объезд Олимпийских объектов, построенных в Москве. Машины сделали остановки в Лужниках, на проспекте Мира у Крытого стадиона, в Олимпийской деревне на Юго-Западе... Горбачев ничем не выделялся среди других, разве что выглядел среди стариков молодым.